— Но тут вмешался Гондор, который уже тогда был в союзе с Лихолесьем, — продолжил эльф, — он настойчиво посоветовал Фреалафу отказаться от предложения гномов, и тому пришлось подчиниться — Рохан слишком зависит от доброты соседей. В итоге договор не был заключен, и Трор, надеясь подкупить вашего короля, все-таки подписал не выгодное для себя торговое соглашение. Поэтому рохиррим и не хотят ввязываться в этот конфликт, ведь если гномы не получат желаемую поддержку, то вы лишитесь золотой жилы. Эвита, это ясно всему Средиземью. Лучше расскажи мне о нападениях.

— С этим все еще проще: Его Величество не может принять ни ту, ни другую сторону, дабы не терять щедрых покровителей. Он хочет сохранить нейтралитет, по крайней мере, внешне. И поэтому решил создать впечатление, будто в Рохане беспорядки. Повсюду разбойники, бесчинства… чтобы вы думали, будто мы даже внутренние проблемы решить не можем. Зачем кому-то связываться с такой неорганизованностью? Они и на роль нападавшего подобрали человека, у которого на лбу написано, что он до такого бы и не додумался. А что это было: взяточничество или лень властей, вы бы уже сами решили…

Шумно вдохнув, женщина замолчала: обращенные в слова предположения теперь казались бредом! И Леголас думал так же, судя по немому укору в неподвижных глазах.

— Не верите?..

— Дело не в этом, — он откинулся на спину и поджал губы, размышляя, — способ весьма… экстравагантный, но имеющий перспективы: армия не выиграет, если в ней нет дисциплины. Но риск не оправдан, ведь мы могли и отказаться от воинов рохиррим, придумав для этих мест другое занятие. А летящие в воздухе стрелы и ножи не поддаются контролю — Маршал, как военный человек, должен был это понимать. Меня легко могли убить или ранить, а с учетом нынешнего положения дел и торгового соглашения между Роханом и Эребором, в случайность никто не поверит. Это всколыхнуло бы всех Эльдар — в таком случае ни Трор, ни Гондор, ни Изенгард не захотят портить отношения из-за бесполезных соседей.

— Но он не хотел ничего дурного! Когда вы с Агатой потерялись в лесу, господин Агнар чуть с ума не сошел, предполагая, что его люди могли перестараться.

Эвита привела еще не один довод в защиту своего рассказа, но лишь от отчаяния — было ясно, что эту головоломку ей не одолеть. В конце концов Леголас решил, что люди нарочно подослали ее, но волнение заставляло путаться. Не желая больше терять время, он пошёл к отцу, наказав стражам у дверей не выпускать женщину.

Несмотря на ранний час, Трандуил уже сидел в зале и рассматривал бумаги, слушая размеренный голос Мэрилиона. Оба эльфа надели длинные накидки из парчи бирюзового и светло-пурпурного цветов. Одежда Владыки имела широкие рукава, под которыми иногда виднелась кремовая ткань, обтягивающая запястья. А советник будто укутался в покрывало с разрезами для головы и кистей рук.

Стопки документов их явно утомили, и появление Леголаса стало отдушиной. Но рассказ его посеял напряжение:

— Зачем-то же ее прислали, — говорил он, меряя шагами зал, — но я не вижу смысла в сказанном. Выходит, что Фреалаф намеренно хотел испортить с нами отношения, подвергнув меня опасности.

Беззлобно усмехнувшись, принц замер и взглянул на Трандуила: тот откинулся на спинку, отчего полы накидки разошлись и обнажили узкую тунику. Но расслабленность не передалась глазам, блестевшим, как наконечники стрел.

— О чем ты думаешь, отец?

Не ответив, Владыка медленно огладил подбородок двумя пальцами, а затем уронил руку на подлокотник.

— Это странно, — заговорил он через минуту, — но рассказ Эвиты обретает смысл, если допустить маленькое предположение.

Испытующий взгляд предложил Леголасу задуматься, но он мотнул головой, не сумев выбрать что-то одно.

— Допустим, что Фреалаф и впрямь хотел устроить для нас представление: если все тщательно продумать и избегать жертв, вреда не будет.

— Не слишком ли это жалкий повод для нас оставить эти земли в покое?

— Слишком. Он мог надеяться на переговоры, а мнимые беспорядки — всего лишь лишняя песчинка на весах. Король поручил организацию Маршалу из Волда. Но тот воспользовался оказанным доверием и действовал в своих интересах.

— Все это ведет лишь к одному результату: ухудшение отношений между Роханом и Лихолесьем. Но Маршалу-то это зачем? Это его дом, он защищал его от врагов… Даже если Трор обманул или подкупил его, Маршал разделит последствия с рохиррим — ведь он здесь!

— Предположить можно многое, но мы теряем время. Где Эвита?

— В моей комнате, трясется от страха. Почему бы нам не спросить Фреалафа напрямую? Дадим понять, что в этой авантюре он не выиграл. Пригрозим закрыть дороги у Лихолесья, чтобы лишить его поставок из Эребора, и позовем на свою сторону? Король хочет лишь выгоды для своего народа, зачем ему отказываться? А с ним будет проще разобраться в происходящем.

— Этот человек горд: у нас есть только неправдоподобный рассказ падшей женщины и домыслы — нас поднимут на смех и обвинят в клевете. Заметь, не без оснований. Нет, будем действовать иначе, — повернувшись к Мэрилиону, Трандуил заговорил резче: — Иди к Фреалафу и скажи, что я приглашаю его и Маршалов к себе через час. Леголас, приведи Эвиту, а сам отправляйся в темницу: избавься от людей и поставь туда еще стражей, эта женщина может пригодиться.

— Возможно, стоит забрать Агату из темницы? — нерешительно сказал принц, но тут же встрепенулся. — Если ее и вправду хотят убить, то люди испугаются такого поворота. Станут нервничать и действовать, а мы будем наблюдать.

Владыка приподнялся, однако услышанное между строк заставило его вновь откинуться на стуле.

— Забрать? — Его глаза сверкнули, и под кожей Леголаса будто зашевелились насекомые: этот взгляд он знал с детства. — Что ж, возможно, так будет лучше. Но нет ли здесь другой причины?

— О чем ты? — невозмутимо спросил принц, точно зная, как не выдать ложь.

Мгновения тишины ничего не пояснили Трандуилу: слишком сильная любовь мешала увидеть фэа сына, и он отступил. Получив указания, эльфы разошлись, а через несколько минут пришла Эвита. Тихая и напуганная, она уже не походила на яркую соблазнительницу, какой впервые зашла сюда. Во многом благодаря одежде, скрывавшей линии фигуры, что всегда помогали.

— Проходи, не стоит бояться, — поторопил Владыка.

Дождавшись реверанса, он встал и направился к окну. При этом шелест одежд напоминал летящие искры: остерегающие, подчеркивающие давящую тишину, какой не было наедине с принцем. Оба синда излучали безмятежность, но один делился ею, а второй будто забирал у окружающих.

— Леголас передал мне ваш разговор, — эльф растягивал слова, глядя вдаль, — но почему же ты не призналась ночью?

От напряжения Эвита не сразу вспомнила причину и закашляла, давая себе время:

— Мне было страшно. Я боялась, что вы не поверите.

— И не зря, — повернувшись, Трандуил заглянул ей в глаза, — я не верю.

Он еще не принял решения и внимательно посмотрел, как раскрылись губы женщины, словно желая что-то сказать. Как ее пальцы смяли ткань на животе и задрожали ресницы.

— Почему? — только и спросила она, поднимая молящий взгляд.

— Твое объяснение мотивов короля звучит глупо. К тому же тебя могли и подослать.

Слова звучали как приговор, и Эвита мелко задрожала от злости и отчаяния. Нельзя было уступать эмоциям! Нельзя было делиться предположениями, в которых сама не уверена! А теперь поздно: Маршал предан, эльфы не доверяют — она в капкане, и помощи ждать неоткуда.

— Ваше Величество, я… я понимаю, как все это выглядит со стороны. Возможно, я в чем-то ошиблась, но я искренне хочу служить вам! Я докажу, только скажите, как!

— Докажешь? — Трандуил устало вздохнул и задумался. — Что ж, попробуй.

— Как?

— Подумай. Ты ведь давно служишь этому Маршалу? Вот и расскажи что-нибудь ценное. — Щеки Эвиты обдало жаром: она знала многое, но в то же время ничего. Лишь обрывки фраз, лишь догадки, лишь предчувствия. — Иначе мы окажемся в тупике.