А тем временем, связка перестала звенеть где-то внутри потока. Чёрный проём замка вдруг заполнило золотом и повернулось – дверь наконец отворилась.

Тень чёрной рыбкой метнулась к вожделенной цели. На миг меж нитей потока мелькнула маленькая фигура Зерцало.

Протяжная нота разбила тишину вдребезги. Тери, выскальзывающий из тени, поскользнулся на месте, словно ему склеили ноги, и повалился на пол. Осязаемый и почти человечный. Он выронил дневник, и тот отлетел почти к краю потока.

Следующая нота заставила Мотылёк завизжать не своим голосом. От неожиданной боли она выпустила из рук нож и горящие крошки-приспешники бросились ей в лицо, нещадно жаля.

- Следи за деталями, Гримм, - хрипло посоветовал Пак, появившись в проёме пещеры. Он дышал с трудом и держался за бок, с которого медленно стекала тёмная кровь. – Смотри, - он показал Сабрине на Терипа, который в мгновение ока отбросил от себя приспешников, и, дотянувшись до дневника, нырнул в волшебный поток. Его злое красивое лицо было сложно не узнать: он выглядел один в один так же, как Питер.

- Кто он? – Сабрина на секунду забылась.

- Тень Питера Пэна.

- Ты знал? – она обернулась к нему.

Пак покачал головой.

- Сложил два и два только сейчас. Не было времени подумать раньше, - он зашипел от боли. Его ноги подогнулись, и эльф упал на Гримм, которая сразу вцепилась в него и опустила на землю.

- Ты ранен. Нужно остановить кровь, - Сабрина то и дело смотрела на открытый портал, проводя чуть дрожащими руками по ране Пака.

- Даже не спросишь, почему я помогаю? – хрипя, поинтересовался эльф.

- Ты не сомневался, когда сыграл первую ноту, - она перевела на него прямой взгляд светло-голубых глаз, и Пак увидел в них всё, что так хотел найти. Вот за что он сражался. Чтобы она посмотрела на него так. Серьёзно, с уверенностью в нём. Однако к её взгляду примешался ещё страх и ужас, и волнение. Она не могла остаться с ним сейчас.

Эльф взял её лицо в свои руки и притянул к себе. Её губы горели, как в лихорадке, ложась на его холодные, заставляя дрожать от разницы температур и мурашек наслаждения. Они целовались смазано, трепетно, жадно, с ненавистью и с любовью, гладя руками знакомые и, одновременно, совершенно чужие лица друг друга.

- Иди, Гримм. Измени историю, - прошептал Пак в её губы. – Я люблю тебя, и подожду, пока ты вернёшься. Иди-иди, - он плакал. Как ребёнок. Явно и горько.

Сабрина прижалась к его лбу губами, и встала. По её щекам тоже текли слёзы, она сжала руки в кулаки, чтобы не бросится к нему. Оставлять его здесь, значило, дать ему умереть сегодня. Завтра больше не существовало в этом мире. Только если она принесёт в жертву эти крупицы счастливого сегодня…

- Я люблю тебя, глупый эльф.

Она разбежалась и прыгнула в открытую дверь портала, а за её спиной в пещеру хлынули голумы и гномы, прорвавшие сопротивление. Но она уже этого не увидела. Как и того, что все, кого она любила, погибли. Потоки волшебной энергии несли её прочь, вне времени и вне пространства. Туда, где рождались истории.

========== 33. Тайна вечности. История вечного начала. ==========

Книги. Они сотнями стояли на полках в библиотеке её семьи, а позже и бабушки. Миллионы сказок, мириады историй и судеб, хитро сплетённых в волшебные узоры. Существовали ли они на самом деле или это всё выдумки, игры воображения и воспалённой страхами человечества фантазии? Как узнать? Или же надо просто верить? И тогда однажды Шахерезада возьмёт тебя на свой ковёр-самолёт, а Оле-Лукое раскроет над тобой свой цветастый зонтик. Ах, если бы, если бы…

Бы. Сабрина упала прямо в лесную чащобу. Неправдоподобно мягкие еловые лапы смягчили приземление, однако не до конца. Блондинка свалилась не просто на землю, а буквально на чью-то голову.

- Боль-но-больно-больно, - тоненько заголосила девочка, и Гримм кубарем свалилась с неё. Обиженно утирая курносый хорошенький носик, девочка встала и отряхнулась. Сабрина удивлённо застыла, как была, сидя на траве.

Длинная шерстяная юбчонка, белая просторная рубаха с вышитыми на ней цветами, плетённая корзинка, накрытая расписным полотенцем, ладненькие коричневые сапожки, а на голове у девочки, показавшийся Гримм смутно знакомой, был замечательный красный чепчик.

- Красная Шапочка? – Сабрина показала на неё пальцем, с трудом контролируя выражение ужаса и шока на своём лице.

- А откуда вы знаете, как меня зовут? – сведя тоненькие настороженные бровки, спросила Шапочка. Такой по-детски пугливой, непосредственной, хорошенькой девочка так сильно отличалась от той себя, что запомнилась Гримм, что та потеряла дар речи. Благо ненадолго.

- Я из другой страны. Меня волшебным ветром занесло к вам, - на ходу сочиняла Сабрина, - а имени твоего я не знаю, просто чепчик у тебя прелестный, вот и подумалось, что как тебя не назови, а мысли только о шапочке твоей.

- Ах, вот оно что, - разулыбалась Шапочка, - а я вот к бабушке иду, пирожки несу, - доверительно сообщила ей девочка, будто они были давно знакомы. Сабрина ещё раз с ужасом осознала, что она действительно попала в самую настоящую, ту, сказку о наивной Красной Шапочке и Страшном Сером Волке.

«Господи боже», - подумала она, хотя я вдруг захотелось громко закричать.

- А как тебя зовут на самом деле? Как твоё имя? – блондинка поднялась на ноги и отряхнулась скорее по привычке, чем из надобности, - её костюм был слишком грязен от пыли, пота и крови, чтобы его можно было так просто отчистить.

- Меня зовут Грета, - скромно покраснела девочка.

- Я – Сабрина. Ты не покажешь мне выход из леса?

Шапочка задорно кивнула, и, схватив девушку за локоть, повела за собой. Маленькая, скромная, способная смущаться и беспричинно доверять незнакомцам, к тому же, настолько прехорошенькая и улыбчивая, что у Гримм сжималось сердце. Вот она, настоящая Красная Шапочка, а не сумасшедшая с жутким монстром на поводке или смело размахивающая кнутом воительница. Что же сделало с ней время?!

Грета говорила-говорила-говорила, что, казалось, будто она до этого молчала целую вечность. Предметом её разговора становилось всё вокруг, её мимолётные и давнишние мысли, её семья, состоявшая, как оказалось, из целых десяти человек, не считая бабушки, живущей на окраине леса и являющейся (да кто бы знал) местной травницей. В деревне все считали бабушку Шапочки сумасшедшей старухой и выгнали её подальше от себя, однако время от времени прибегали к её снадобьям и микстурам. А связующим звеном меж бабушкой и деревенскими была Грета, которой добрая родственница связала необычный красный чепчик. Шапочке нравились цветы, а ещё запах свежих булочек (родители были пекарями) и древесины. Её деревня славилась и тем и другим. Грете минул девятый год, и та с непонятным Гримм предвкушением гадала уже о своём будущем замужестве. К концу разговора Сабрина так сильно прониклась к девочке симпатией, что при мысли о том, что она должна оставить её в жуткой чащобе, да ещё при том что случится после, одной, у неё сжималось сердце. Но блондинка не имела право вмешиваться ход этой истории. Долг Гримма обязывал её сохранить всё, как есть. Ведь в конце девочку ждёт счастливое воссоединение с бабушкой и победа над Волком.

Грета и Сабрина вышли на расчищенную тропинку, где должны были расстаться, как вдруг услышали выстрелы из ружья.

- Что такое? – вскрикнула Шапочка.

Но ответ выпрыгнул сам по себе. Через лесную чащобу летела обезьяна с жуткими крыльями за спиной и в забавной зелёной шапочке с пёрышком, которое явно принадлежало охотнику, и весело палила из ружья во всё, что придётся. Увидев яркий чепчик Греты, она попыталась выстрелить и в него, но Сабрина сбила девочку с ног и спасла от смерти, сорвав с той чепчик.

- Кто это? Что это? – в ужасе закричала девочка.

- Это Зерцало, - сквозь зубы выплюнула Гримм. – Он был здесь.

Тери как часть Питера казался ей менее мелочным, по сравнению с люто ненавидевшем всю волшебную историю Хранителем зеркала.