– То есть как?!

– Попадешь в беду – не буду стоять в стороне! Сделаю все, чтобы спасти!

– А с чего такое благородство? – пытается съязвить.

– Таким уродился, – усмехаюсь. – Принимай таким, какой есть. Другим не стану.

– А если начну себя несносно вести – будешь терпеть?

– Нет, – коротко отвечаю. – Скажу больше: подпишем договор о взаимном проживании и правилах поведения. Нарушишь – расстанемся!

– А если ты нарушишь?

– Накажешь, – улыбаюсь. – Я, прежде чем подписывать договор, всё читаю.

– Опасный ты тип гражданской наружности, – протягивает. – Огласи хотя бы пару пунктов из договора, а то, может, там условия, что легче в тюрьму, чем к тебе в кабалу.

– Ограничения по наркотикам, гулянкам, вечеринкам… – начинаю.

– Что, даже бокал вина нельзя выпить? – сердито перебивает. – Я что, девочка маленькая, чтобы так жестко?

– Ответь на один вопрос, Диана, – миролюбиво предлагаю. – Представь, ты пошла куда-то и забыла адрес. Готова ночевать в подвале или бомжатнике? Уверена, что не будет проблем с памятью?

– Ты задал не один вопрос, а целых два, – упрямо поджимает губы.

– Можешь не отвечать, – машу рукой, вставая. – Полежи – подумай, а я пойду.

– Куда?

– Договор составлять. Я не собираюсь здесь сидеть целыми днями и развлекать тебя. Книжек принести?

– Принеси, если не жалко, – сухо отвечает. Увидев, что беру пакет с фруктами, возмущается: – Куда фрукты мои понёс?!

– Мыть, – улыбаюсь. – Не хватало, чтобы наелась немытых фруктов и пронесло.

– Умеешь ты девушку приободрить, – фыркает.

После поликлиники иду в гости к друзьям по поискам сокровищ, рассказываю о ситуации с Дианой. Мужики подначивают, обзывают «сутенером», «сиделкой», «везунчиком», намекая на то, что со мной потрясная красотка. Они же не знают про Шаманку. Я не стал рассказывать про таежные приключения, сказал лишь, что хорошо отдохнул на природе.

Дома расшифровываю таежные записи, засиживаюсь глубоко за полночь.

Дальше дни текут, похожие один на другой. С утра – зарядка, спортивные и боевые упражнения, расшифровка таежных записей. После обеда – больничная палата, общась с Дианой. Девушка за короткий срок наводит свои порядки в палате, и многие, включая персонал, мечтают, чтобы та поскорее выписалась.

Ушибленные ребра заживают, и раны затягиваются.

– Быстро идет на поправку, – бурчит лечащий врач, когда спрашиваю о здоровье девушки. – Здоровый молодой организм дает о себе знать. С памятью – пробелы. Какая-то часть информации заблокирована.

– А можно это как-то исправить?

– Не знаю, – сокрушается. – Человеческий мозг мало изучен. Неизвестно, что может стать катализатором для восстановления. Любая внештатная ситуация или случайная встреча.

Общаясь с девушкой, отмечаю, что та может с жаром обсуждать эпизоды из фильмов или книг, цитировать Пушкина и Лермонтова, сыпать научными терминами, но на вопрос о ней самой или родных беспомощно умолкает, сердится, что не может вспомнить.

На улице становится теплее. Гуляем вокруг поликлиники или сидим на лавочке, часами что-то обсуждаем. Рассказываю о себе, о ней, что знаю или вспомнив какой-то эпизод. Часами говорим, спорим. Такая Диана мне нравится, без пантов и пафоса.

– Забери меня отсюда, – просит, когда собираюсь уходить. – Уже на стены лезу от тоски. Может быть, можно что-то сделать?

– Могу оформить поручительство, – нехотя признаюсь.

– А что не оформляешь? – негодует.

– Ты не подписала договор.

– А без договора никак? – скулит. – С ним чувствую, что ограничена в свободе действий.

– Или подписываешь договор, или кукуй здесь! – отрезаю. – Мне не улыбается бегать тебя искать по городу. Как потом в глаза родителям смотреть, если потеряешься?

– Хорошо, твоя взяла, – тяжело вздыхает. – Я подпишу договор.

– Как подпишешь, тогда и буду оформлять поручительство, – примирительно киваю.

И вот девушка переступает порог моей квартиры.

– Кухня. Зал – будет твоя комната. Ещё комната – это моя, – показываю свою квартиру. – Согласно пунктам договора спим в разных комнатах и на разных постелях.

– В туалет и ванну – согласно живой очереди: кто первым встал, того и тапки, – улыбается. – У тебя лучше, чем в клинике.

– На кухне стандартная обстановка, – улыбаюсь. – Посудомоечной машины нет. Мою руками.

– А стиралка – автомат?

– Пулемет, – фыркаю. – Стучит так, когда выжимает белье, что бесит. Ещё вопросы?

– Вода горячая есть?

– Есть. Титан на 100 литров, а что?

– Я – в душ! – решительно заявляет. – Такое чувство, что насквозь пропахла больничной койкой.

В комнате вытаскиваю из чемодана ее вещи, раскладываю на диване.

Девушка придирчиво осматривает их, говорит удручающе: «Похоже, совсем не думала о том, в чем ходить по квартире».

– Нет, – возражаю. – Халат и футболку ты носила в больнице. Их надо стирать. Дать на время свою футболку или рубашку?

– Ну давай, – машет рукой. – Пойдем, объяснишь, как что регулируется в ванной.

Внимательно слушает инструкцию, осматривается, крутит вентили здоровой рукой, задумывается.

– О чем думаешь? – интересуюсь.

– Есть два вопроса, – говорит. – Можно принять ванну, а не душ?

– Можно, воды хватит, только надо ванну почистить с порошком.

– Второй вопрос сложнее… – начинает и замолкает.

– Ну спрашивай, не бойся, – подбадриваю.

– Ты точно видел меня голой?

– Видел, обнимал и целовал, – серьезно отвечаю. – Не пойму, зачем эта информация?

– Да хочу помыть голову. Одна рука в гипсе, а вторая – полудохлая. Я – правша, а не левша. Всё привыкла делать правой рукой, а она в гипсе.

– Хочешь, чтобы помыл тебе голову? – уточяю.

– Да, если не против, – просит.

– Хорошо, позовешь, когда нужно будет. Помою.

– Спасибо, – бормочет.

– Посмотрим, как ругаться будешь, когда шампунь в глаз попадет, – бурчу.

Следующие полчаса чищу ванну, регулирую наполнение, взбиваю пену, готовлю банные принадлежности.

– Пробуй температуру воды, – зову девушку.

– Нормальная, – кивает, потрогав рукой воду, и решительно прикрывает за собой дверь.

Когда гостья зовёт, несколько секунд колеблюсь. Беру чистое полотенце, решительно захожу в ванную.

– Как водичка? – нарочито бодро спрашиваю. Сдерживаю желание заглянуть в воду и увидеть обнаженное тело.

– Хорошая, – улыбается с покрасневшим от жары лицом. – Давно не испытывала такого блаженства.

– Приготовься, – командую, зачерпывая ковшиком воду. Вижу неприкрытую наготу и оценивающий взгляд.

Выскочив разгоряченный из ванной, иду на кухню, начинаю готовить обед. Кипячу чайник. Заливаю воду в кастрюлю, солю, довожу до кипения, забрасываю спагетти, открываю тушенку. Выполняя простые действия, чувствую, что возбуждение постепенно исчезает. Перед глазами мелькают картины обнаженного тела.

Диана, мурлыкая, заходит на кухню в футболке на голое тело и, озорно потрясая мокрой головой, с серьезным видом спрашивает: «А где фен?»

Ржу в полный голос. Гостья недоуменно смотрит на меня, мол, чего ты.

– Ты еще педикюрный набор и эпилятор попроси, – смеюсь. – Я не пользуюсь феном.

– Ну, конечно, что тебе сушить, – соглашается. – Три пера и всё, а мне как быть с копной волос?

– Высохнет естественным путем, – миролюбиво улыбаюсь. – Позже куплю фен.

– А можно тут посидеть – посмотреть? – просит. – Не помню, как ты готовишь.

– Хорошо, сядь подальше, чтобы не зацепил.

– Эрекция прошла? – шутит.

– Да, выгнал на улицу, – беззлобно отвечаю.

– Странный ты мужик, – как бы рассуждая вслух, говорит. – У тебя в полной власти находится красивая беззащитная девушка. Можешь регулярно понуждать ее к сексу и пользоваться, но ты этого не делаешь. Более того, избегаешь близости с ней. Как-то нелогично то, что мы были любовниками. Может, ты мне мозги пудришь?

– Конечно, – усмехаюсь, помешивая кипящую воду. – Я на самом деле психопат и серийный убийца. Заманиваю невинных жертв, измываюсь и закапываю в лесу.