— Мам, ты у меня влюбилась, что ли?
— Ой, Ледушка, да куда там, он ведь меня старше, лысенький уже совсем, хотя выглядит вполне молодцом. Правда, говорят, Николай Дмитрич холост и человек добрый… Но главное, руки у него особенные, настоящие мужские руки, сильные и надежные, понимаешь?
Леда не очень понимала, только стало вдруг как-то грустно, может, как раз и захотелось увидеть рядышком с собой надежного человека с такими руками, ну, не старенького, конечно, но можно и взрослого совсем. Даже как отец.
Михайлов, кстати, в июне о дочери вспомнил и записал Леду вожатой в «Ровесники» - подростковый лагерь за городом. Девушка с радостью согласилась. Мама совсем поправилась и приехала из больницы очень даже счастливая, потому что Николай Дмитрич взял номер ее телефона и уже несколько раз звонил за один первый вечер. А быть вожатой — занятие хоть и ответственное, но весьма интересное, притом еще, живи больше месяца на всем готовом и получи за свою работу небольшую зарплату.
Несмотря на дожди, затянувшиеся чуть ли не на десять дней конца месяца, смена на озере со смешным названием Култыбайка прошла отлично. Леда выяснила, что кроме как со «старичками» умеет быстро находить общий язык и с подрастающим поколением. Вокруг нее всегда вились ребятишки, просили страшные истории рассказать про леших, домовых и русалок. Леда таких сказочек знала превеликое множество, одним только голосом умела нагонять жути у вечерних костров, а еще и пела. Хелавису, конечно, что же еще.
О своей личной жизни девушка словно позабыла, будто после Андрея замерзло что-то в душе и ни с кем не могло оттаять. Поддерживая непринужденную беседу с молодыми парнями-вожатыми Леда тоже часто шутила, но глаза ее так и оставались грустными и спокойными, как сумеречные местные озера, у берегов которых в изобилии цвели кувшинки.
Вскоре девушку так и прозвали за глаза «русалка», и что удивительно, прозвище это прижилось и как нельзя лучше отражало внутреннюю суть девушки и даже ее романтический облик. Так, «русалкой», и пробыла Леда до окончания Университета, а еще «чудачкой», «монашкой» и «недотрогой». Только подобные эскапады со стороны однокурсников нисколько ее не обижали, хватало других забот.
Чтобы матери помочь, Леда нашла себе подработку на дому — расклеила на доске объявлений предложения услуг по набору текстов, писала рефераты и проектные работы школьникам, готовила к ЕГЭ по истории, помогала молодым студентам с курсовыми. На собственные средства смогла обновить ноутбук, потому как тот, что отец дарил на шестнадцатилетие, не пережил пятого ремонта.
Зато у Ольги все было хорошо, и Леда от души радовалась за мать, которая за год прямо на глазах расцветала.
— Вот бы тебе, доча, хорошего человека встретить, на работу устроиться, тогда я буду спокойна, может, уйду совсем из салона. Ноги болят, не могу долго стоять, что за напасть… Коля зовет к себе окончательно, говорит, не дети, чтобы в гости друг к другу бегать - на два дома жить, надо решаться. Летом в Абхазию зовет, у него там друг. Доча, я же за всю жизнь нигде не была, только с папой твоим в первый год и съездили на море. Милая ты моя, я же еще столько всего увидеть хочу, столько есть в мире красивых мест!
Леда отлично понимала мать и, когда отец завел девушку себе на кафедру для серьезного разговора, знала, что ответить Михайлову.
— В аспирантуру я не пойду! Буду искать работу, хватит у мамы на шее сидеть, мне уже стыдно. Давно все решила, еще пять лет учиться не хочу. Получу диплом, начну турфирмы обзванивать, повезет - устроюсь сотрудником. Английский у меня на приличном уровне, если надо и еще подучусь, можно все параллельно успеть. Папа, я о путешествиях мечтаю, а какая у меня возможность повидать мир?
Михайлов долго молчал, протирая очки, вздыхал и морщился, а потом сделал какой-то звонок и объявил, что попробует помочь дочери с работой.
— Мой бывший студент в «Сказке» сейчас, говорил, что им девушка нужна, секретарша для руководителя, лучше историк — краевед. Ты подойдешь идеально, если уж решила работать. Только вот все путешествия будут по области, на загранпоездки рассчитывать не приходится. Устроит тебя такой вариант?
— Устроит, начнем приключения с родной Сибири… А что за «Сказка», это название организации?
— Да, новый проект, одобрен на уровне департамента по культуре в целях развития местного туризма. «Русская сказка», банально, конечно, могли бы и почуднее придумать, хотя содержимому соответствует. Я у них недавно в Тобольском филиале был, очень масштабно они взялись. Построили настоящий древнерусский городок по всем канонам: частокол из огромных бревен, массивные ворота, детинец - только все деревянное, замечательная реконструкция! А внутри посада разместили лавки ремесленников: гончары, кузнецы, кожемяки… Ну, и наше сибирское косторезное мастерство, а еще и ткачество, махровые коврики на маленьких станках, где каждый узелочек вручную завязан, исконная местная техника.
На открытие городка Мастеров столько народу было, туристы из Японии, Норвегии, немцев много, китайская делегация… Хорошо подготовились наши, было чем удивить. А ярмарку какую организовали, это же надо видеть! А что сделали в Ингале… Леда, думаю, на всю страну будем известны.
Девушка опустила глаза, вспоминать летнюю практику в Приисетье не хотелось, но уж раз начали разговор, надо поддержать, вон, как отец воодушевился:
— А что в Ингале?
— Собираются через неделю открывать санаторий, место уникальное, реликтовый сосновый лес, термальное озеро, минеральный источник. Природоохранная территория, никакой хозяйственной деятельности, покой и тишина, с превеликим трудом выдали разрешение для основания маленькой турбазы. Видимо, только для гостей области, высокого начальства, а простому люду туда хода не будет. Места там есть особенные, заповедные, жители окрестных сел их не жалуют их, стороной обходят, говорят, были необъяснимые случаи, чудилось, мерещилось всякое. Одним словом — сказки!
— Санаторий для элиты, ничего не скажешь…
— Так, не просто санаторий, это прямо этнографический музей под открытым небом. Я видел эскизы, они там собираются деревянную скульптуру Змея Горыныча установить, в натуральную величину.
— И кто же эту величину определил? По народным преданиям или рассказы очевидцев имеются?
— Предания тоже не на пустом месте рождались, кто-то что-то и видал, должно быть.
— А у страха глаза велики!
— Слышу в голосе скептицизм! Да-а… Это наше родовое «Михайловское»… Стало быть, в Русского Дракона, вы, сударыня, не верите?
— Верю, почему же нет, и в Лебедя для Леды тоже верю. Мне только одно интересно, почему у Русского Дракона — три головы? И на месте срубленных новые вырастают? Ускоренная регенерация? Удобно чудище устроилось, ничего не скажешь.
Михайлов тоненько засмеялся и в который раз поразился в душе, до чего же Леда на бабку Софью похожа — такая же стройная, изящная, с аристократическим профилем, с густыми темными бровями, что на Руси издавна «соболиными» назывались. Чувствуется дворянская кровь, этого не отнять у дочки. А вот сыновья у Михайлова оба в мать пошли, в «Таис - Таисью», что по жизни оказалась женщиной требовательной и не особенно культурной. Дома вечно бардак, пахнет убежавшим кофе, а благоверная говорит, что смертельно устала, лежит на диване в шелковом кимоно и читает Кафку в целях духовного развития. Или просто спит среди бела дня, что особенно раздражает Михайлова, потому что с возрастом Тая начала некрасиво похрапывать, вульгарно оттопыривая нижнюю губу. Днем спит, ночью читает книги или смотрит сериалы по ТВ, ни одного дня в жизни не работала, занималась детьми. А в итоге дети сами по себе, у одного футбол, у другого хоккей, все пристроены по секциям.
— Мальчики, как ваши дела?
— Папуль, все нормуль!
Потому и торопиться с факультета в родные пенаты доценту Михайлову не очень-то и хотелось. Дома он серая личность, а на родной кафедре «Александр Сергеевич» и «как вы все интересно говорите, вечно бы слушала». Дома - раковина с грязной посудой и недовольная супруга, а на работе — юные, восторженные студенточки с влюбленным глазами, белые наманикюренные пальчики, длинные черные реснички, румянец во всю щеку...
