– Не надо, Годар, пусти его! Ему уже плохо, прошу... отпусти!

Осознав, что происходит, Леда тут же повисла на плече Князя, а к ним уже подходили двое парней из компании у костра:

– Э-э, мужик! Ты че творишь-то, остынь! Не ясно тебе?

Одной рукой Князь отстранил от себя испуганную девушку, а другой бросил Стриженого в сторону подошедших парней. А потом спокойно и без суеты лишней вынул из ножен кинжал. Юноши  остановились и теперь смотрели несколько растеряно, их боевой пыл заметно поугас.

– Не-е, мы так не играем, ножик убери. Мы же просто познакомиться хотели, пригласить к нашему огоньку.

Леда встала между мужчинами, заглянула Князю в глаза:

– Миленький, пойдем уже дальше. Здесь мне не помогут.

Но парень, ушедший в палатку за телефоном, уже вернулся и теперь стоял вместе с общей насторожившейся компанией:

– Девушка, вы просили телефон, вот! Только недолго, скоро батарея сядет.

– Спасибо!

Леда не стала долго церемониться, выхватила гаджет из чуть подрагивающих рук парня и набрала номер мамы.

«Вне доступа... Конечно, море, горы, Гагры… приятный мужчина рядом. Не надо бы мне их там баламутить, пусть спокойно проведут отпуск».

Отец ответил почти сразу же и даже поворчал на столь поздний звонок, но Леда, чувствуя, как закипают слезы при звуке знакомого голоса, начала говорить быстро и громко:

– Папа, у меня новости! Я выхожу замуж. Это очень сильное и проверенное чувство, мы знакомы давно, я только вам ничего прежде не говорила. Мой будущий муж – путешественник, он репортажи пишет о жизни… ммм… диких племен Южной Америки. Мы утром вылетаем в сельву. Срочная заявка от Международного агентства. Связи не будет около года. Не теряйте меня. Все передай маме. Простите, что так вышло. Я вас очень люблю и совершенно счастлива. У меня все прекрасно. Целую вас и надеюсь, что через годик найду возможность с вами связаться вновь. А если нет, то ждите еще.

– Но, как же так, дочка…

– Папа… Алло… Алло… Все, кажется, тоже пропала связь…

Леда вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Она сделала все, что смогла, к чему стремилась все эти долгие дни и недели в загадочной Дарилане и теперь не знала, куда двигаться дальше. Вернула телефон юноше и поникла на груди у Змея.

Солобоев, молча наблюдавший со стороны за странной сценой, что разворачивалась на его глазах, откашлялся, привлекая к себе внимание:

– Молодые люди, я, пожалуй, пойду к себе. Вижу, у вас все наладилось. Рад, что некоторые проблемы здесь разрешились мирно, так сказать. Мне пора. А с вами ребята завтра будет разговор особый… Это уж я вам обещаю!

Последнюю фразу уже гневно на бегу бросил, оборачиваясь в сторону притихшей компании у костра. Леда проводила Солобоева невидящим взором, все вокруг было словно в тумане:

– Да, конечно. Спасибо вам. Прощайте.

К костру неслышно подошел еще один человек. В куртке с капюшоном, надвинутым низко на лицо. Наклонился к Леде, тихо проговорил:

– Пора и нам. Если не передумала. На сей раз без воли твоей не проведу через пуповину Времен. Уж ты решайся, девушка, сама угадай, где твоя судьба.

– Давно все решила. Сомнений нет.

Так втроем и направились в сторону возвышающейся в полумраке насыпи. Впереди тот, кого называли Филином – Проводник и Страж, за ним Годар, крепко держащий девушку за руку. Змей посматривал на Леду с тревогой, словно хотел что-то спросить, но медлил. Только у самого Кургана остановился и, держа за плечи перед собой, глухо проговорил:

– Еще подумай. Вижу, тяжко тебе. А мне-то легче разве? Как тебя здесь одну оставить, кто тебя защитит? Я в Долине уснуть не мог, тревога сердце одолела, так и чуял, что у тебя неладное творится. Отроки эти совсем распоясались…  надо было хоть одному голову снести, прочим в назидание.

Леда улыбалась, вытирая невольные слезы:

– Вовремя же ты появился, припугнул их здорово.

– Так уж сил не было ждать! Взмолился Покровительнице, чтобы и меня… к тебе…

Филин прервал беседу, сбросив накидку с головы, круглые нечеловеческие глаза горели желтоватыми огоньками:

– Будет вам! Позже наговоритесь, а сейчас надобно поспешать, если оба готовы. Ну, молви же слово свое последнее, девица.

Леда только головой покачала и зажмурила глаза, крепче сжимая ладонь Князя:

– Готова!

– Добро!

И снова этот полет, снова нет под ногами твердой опоры, и свистит ветер в ушах. Но крепко держат родные руки, надежны объятия Любимого и ничего более не страшно. Леда возвращается домой.

Глава 21. Обещание сердца

Чешуею загар –

Мне в осеннюю гарь

Уходить вслед за змеями.

Пылью под пологом голос мне полоза слышится,

Полные голода очи-золото в пол-лица…

Он зовет меня вниз:

«Родная, спустись,

Обниму в тридцать три кольца!»

Утро в Лунной долине было даже краше звездной ночи. К осени дело шло, а здесь поляны цветами усыпаны, рядом в хвойном бору птицы поют, словно весной. По всему лесу слышны трели зябликов и овсянок, еще и кукушка завелась, не смолкает, да дрозд вовсю славит восход.

Мужчине, который Филином звался, на вид было лет за пятьдесят, но, судя по всему, так он выглядел уже не один век. Русый, с проседью волос, нос с горбинкой, тонкие губы, лицо вроде без морщин, словно высеченное из серого камня. Только глубоко посаженные глаза под кустистыми бровями - смотрят, не мигая, и редко, кто долго выдержит такой взгляд.

Филин проводил Леду к теплому источнику, что бился из карстовой впадинки, образуя настоящую природную ванну. Оставил одну, а сам возвратился к Змею. С наслаждением окунулась девушка в бурлящую минеральную воду, смыла с себя все заботы душевные и телесную усталость, долго плескалась, зажмурив глаза, чувствуя на губах солоноватый вкус.

А когда уже надумала покинуть приветливую купель, то обнаружила на камне рядом стопочку чистой одежды. Рубашка из некрашеного льна мягко обняла тело, особым широким полотном волосы можно было обсушить… Спасибо Правителям Долины за заботу!

Годар ожидал Суженую под старой елью, мужчина тоже помыться успел, блестели на солнце влажные волосы, зачесанные назад. У колен его прямо на земле была разостлана вышитая скатертка, поверх нее белоснежный рушник, а на нем всякие кушанья: хлебушек, словно лишь сейчас из печи, аж корочка хрустит на изломе, тонкие ломти розоватого сала, каждый прозрачен на свет, жбан с квасом и кувшинчик душистого травяного настоя. А еще яблоки – небольшие, соломенно-желтые, со свежей кислинкой на вкус. Благодать…

Князь на девушку строго посматривал:

– Что худо ешь? Меня забранит сестрица, скажет, совсем тебя в пути не берег.

– Сыта уже. Глаза сами закрываются. Перепутала день с ночью. Еще после теплой воды… совсем меня разморило.

Филин усмехнулся в седые усы:

– Знамо дело. Водица здесь целебная, тело врачует и успокаивает дух. Ложись-ка, поспи перед дальней дорогой.

Леда уютно устроилась на плаще прямо под мохнатыми еловыми лапами, быстро заснула и не заметила даже, как вскорести к ней присоединился и Князь. Поцеловал в теплую щеку, сбросил с плеча ладушки махонького паучишку на серебристой кудельке и тоже задремал.

В обратный путь тронулись ближе к полудню. Филин разбудил гостей, дал немного понежиться друг возле друга, а потом сам помог Леде обвязаться ремнем на спине Крылатого. И в этот раз девушка вдоволь насладилась полетом, смеялась даже от избытка восторженных чувств и пробовала напевать, только голос срывался. Молча любовалась тем, как сменяются пейзажи под крылом Змея, поглаживала шероховатый «малахит» шеи Чудовища.