Впрочем, чему я удивляюсь? Именно в этот момент начинает трястись, порождая собой волны мерзейшего дребезжания, механический будильник, и это становится последней каплей. Механический, блин, будильник! Да я же хрен знает сколько лет уже просыпаюсь исключительно по воле мобильника!

Не сразу вспоминаю, как затыкать адское чудовище, порождение чьего-то сумрачного инженерного гения. Наконец, угомонив это взбесившееся порождение бездны, я спускаю ноги на пол и обнаруживаю... тапки. Тоже, как ни странно, знакомые. Пару лет назад, выкидывая всякий хлам из чулана, отрыл их в какой-то пыльной коробке, и, подивившись, как они умудрились столько лет избегать помойки, отправил их туда. Без тени сожаления, к слову. Но эта пара, которую вижу сейчас — ещё относительно свежая, совсем не ношеная. Совсем не те истёртые до дыр огрызки.

Экипировав древние артефакты посредством вдевания в них ног, оглядываюсь ещё раз. У окна стол, рядом — яркий цветастый рюкзак, на столе свалены горой какие-то тетрадки и книжки. Подхожу и вглядываясь в то, что написано на обложке самой верхней. Написано: «История. Десятый класс».

По правилам кинематографа, тут бы нужен квакающий звук, смех за кадром, или дядька, говорящий «улыбайтесь, вас скрывает снятая камера». Но я в комнате один. И всё вокруг слишком реально для розыгрыша.

На негнущихся ногах, выползаю в коридор... И понимаю, что просто не могу сделать больше ни шага. С кухни долетают голоса, звук которых заставляет переворачиваться всё внутри.

Кулаки сжаты, зубы тоже, я изо всех сил пытаюсь себя сдерживать — но на глаза, против воли, всё равно наворачиваются слёзы. Причина проста. Эти голоса я в последний раз слышал... Много лет назад. И с тех пор они только в моей памяти.

Один — принадлежит бабуле. Совсем чуть-чуть, считанные месяцы, она не дотянула до сотни. До самого конца оставалась неподражаемым примером оптимизма и жизнелюбия, а её чувство юмора мы вспомнали ещё долго потом. Вспомнить хотя бы классический пример:

«А вы его покормили?»

«Да куда ж кормить-то ещё, посмотри, толстый какой!»

«Так от голода опух!»

Как говорится — если бабушка говорит, что налила борщ и можешь, мол, положить сметанку — не ведись, это ловушка. Сметану там класть уже некуда!

Или:

«А кто у нас президент сейчас?»

«Путин!»

«Как-как? Пукин? А кто губернатор?»

«Матвиенко!»

«Как-как? Насриенко?..»

«Матвиенко!!!»

«Как? Нахриенко?..»

Это вам не кепчук какой-нибудь! Всё серьёзно!..

Вот такая была моя бабуля. Сколько себя помню, когда приходил из школы — всегда, первым делом, заходил к ней. Просто так, на всякий случай, проверить. Убедившись же, что всё ли в порядке, я звал её на кухню, почаёвничать («А к чаю что-нибудь есть?», «На зубок?»), а когда перестала ходить — приносил ей прямо в постель, и сам садился рядом. Ритуал!..

Очень сложно оказалось потом привыкать к пустой квартире, в которую приходишь, а тебя никто не ждёт. Настолько, что я долгие годы предпочитал ночевать где угодно и с кем угодно, лишь бы не в одиночестве.

Но это — первый голос. Второй показался ещё более родным, хотя, казалось бы, куда дальше. Отец. Тот, благодаря кому я вырос таким, какой есть. Тот, кто понимал как никто на свете — пусть не всё и не всегда, но некоторые вещи — только он. Тот, кто выхаживал меня с температурой под сорок, помогал покупать первый костюм и показывал, как бриться. Тот, кто до сих пор приходит во снах, и когда это случается и ты понимаешь, что это снится — мысль, что вот-вот всё закончится и придётся просыпаться, причиняет почти физическую боль. Ведь всё это останется там, во сне — добрая улыбка, умные глаза, и самое главное — ощущение плеча, понимание того, что какая бы напасть ни случилось, что бы ни стряслось — ты не будешь один. Сколько раз мы выручали друг друга? Уже потом, во взрослой жизни? Сколько раз расхлёбывали на двоих те весёлые штуки, что подкидывала жизнь? Тушили баню, вытаскивали из канавы машину, ликвидировали последствия потопа от лопнувшей трубы... Рыдали, обнявшись, у могилы первой собаки...

Я рассадил кулак о стену, с трудом выдирая себя из паутины воспоминаний, а заодно — проверяя, не сон ли всё это. Хотя, и так же знаю наверняка, не сон. Не бывает таких реальных. Но что тогда происходит? Откуда настолько реалистичные глюки? Я уже на том свете? Если да — согласен хоть на ад. Как говорится, была бы компания. Но... Если это чья-то шутка, то шутка очень плохая. Найду и убью, долго и мучительно. Я же, как-никак, Тёмный Властелин теперь! Пусть и побыл им совсем недолго, и пусть происходило это в мире, реальность которого под вопросом. Впрочем, как и реальность того, что меня сейчас окружает.

Второй кулак в стену. И ещё раз. Ничего, стоит пока — да и чего ей будет, она же бетонная. Глубокий вдох, неглубокий выхдох, и во мне, о чудо, зарождается наконец здравая мысль. Со всем разберусь позже. Выясню всё, что можно выяснить, а что не можно — на то забью. Но есть вещь гораздо более важная. Сначала надо добраться до зеркала, и посмотреть правде в глаза. Себе то есть. Пусть я знаю уже всё, что там увижу, пусть давно это уже представил всё в красках и понял. Но одно дело понять разумом, а другое — увидеть своими глазами. Чтобы окончательно поверить в то, что свихнулся, жизненно необходима последняя гирька на чашу весов.

Медленно подхожу и встаю напротив отражающей поверхности. Опустив взгляд, не всё сразу. И почему так бешено колотится серцде?.. И чего я так боюсь?.. Наконец, решаюсь.

Из зазеркалья на меня смотрит подросток, с решительным лицом и покрасневшими, злыми глазами. Это я, без всяких сомнений. Просто молодой и не стриженый. Вот только...

Как выяснилось, это я поспешил, заявив, будто ко всему готов и всё знаю. До меня наконец доходит, что же вызывало беспокойство всё это время! Красный оттенок кожи. Привыкнув уже быть демоном, я даже не заметил и воспринял эту сущую мелочь как норму. Не чешуя — и то хорошо. Но сейчас мне было ясно совершенно точно — на здорового и нормального человеческого детёныша я похож чуть меньше, чем хотелось бы. Особенно учитывая, что из моей растрёпанной густой шевелюры ещё торчали не очень большие, но заметные рожки. За что, ч что со всем этим делать?..

Мироздание, или что-то ещё, будто услышало меня. Перед глазами всплыла надпись:

Внимание! Доступна новая способность - «Сокрытие личины».

Активировать?

Да!

Внимание! Изменение протокола реальности.

По новому протоколу, все активации способностей требуют Очков Изменения Реальности.

Получение опыта, уровней и развитие заблокировано.

Шкала опыта преобразована в шкалу Очков Изменения Реальности. Пополняйте её, выполняя квесты и получая достиженя.

Способность «Сокрытие личины» активирована, срок действия: двенадцать часов, ноль ноль минут.

Потрачено Очков Изменения Реальности: десять.

Доступно Очков Изменения Реальности: ноль.

И именно в этот момент открывается дверь, буквально сразу после того, как я принимаю человеческий облик. Я дёргаюсь, но это просто собака. Да-да, та самая, наша первая. Равнодушно проходит мимо, мол, а чего такого, каждый день так делаю.

Схватив полотенце, запираюсь в ванной, и долго, реально долго, стою под холодными струями душа. Выбравшись оттуда, загоняю себя упражнениями, так, чтобы выжечь всёдурное из головы и хотя бы попробовать забить это усталостью. Выходит не очень. Но деваться некуда. Наконец решившись, я выхожу на кухню.

— Доброе утро...

— Доброе! Уже много времени, не опоздаешь?

— Ничего страшного, — школа в пятнадцати минутах от дома, после часа-полутора езды на работу — ну совсем несерьёзно.

И мне кажется, я держусь. Сажусь, не поднимая взгляда и думая о чём угодно, только не о том, что — вернее, кто — сейчас передо мной. Сиськи Памелы Андерсон, помноженные на валовый продукт страны и устройство трансформаторного стабилизатора напряжения достаточно загружают мой процессор бесполезной работой. Стараюсь смотреть только в свою тарелку, и с трудом глотаю то, что в ней лежит.