Люби и ты его! Смелей пороги

В стремнине жизни проплывай, борясь,

Уверенный в себе, спокойный, строгий,

За мглой туманов разглядевший ясь.

Все можешь ты, мой сын! Твой юный разум

Правдивостью и ясностью богат...

Знай: свет звезды открытый нашим глазом

Рожден для нас миллионы лет назад!

Мичуринец, ночь на 23 августа 1966

* *

*

Я думаю о ней всегда:

В согласье с нею, или в споре;

Нет человека, чья беда

Не причинила бы ей горя.

Не уцелеть крупинке льда

В ее сердечном теплом море.

Но дно души ее хранит

Все камни, брошенные нами,

И как болезнь растет гранит

Под страстными ее волнами,

В нем сотни сдавленных обид

Встают подводными горами.

А мы плывем сквозь жизнь ее

В глубинах, иль в лагунах мелких,

Нечуткие, как воронье,

К трепещущей магнитной стрелке...

...Есть много чувств, каких в наш век

Еще не принял человек!

27 января 1967

* *

*

Молю тебя: не прекословь

Ни в неге пылкой, ни под плетью!

Мне полнит жизнь твоя любовь

В ночь твоего сорокалетья.

Я посягал скривить не раз

Прямую ось твоей планеты,

Но - метеором между глаз

Врезаясь - мстила ты за это.

И все ж, в единстве уцелев

Мы, вместе, приходя в сознанье

Мчим нашу жизнь в разверстый зев

Бесчувственного мирозданья.

Для всех существ - один закон!

Нет разногласья лишь в покое,

Каким венчает вечность он

В триллионнолетье мировое...

Москва, ночь на 28 января 1967

* *

*

И слон-минчанин,

в звездном хоре,

взбираясь в гору нелегко

В надзвездный

детский санаторий

Вез в двух бидонах

молоко.

И больше ничего...

Да воздух,

Земли

остатний воздушок,

Который тоже будет роздан

Всем

самым маленьким,

с вершок!

А мне пешком туда

тянуться,

Мне воздуха никто не даст!

Но хватит силы

улыбнуться,

Когда вдруг рухнет

звездный пласт...

В пути на станцию Переделкино,

14 февраля 1967

* *

*

Последнее яблочко в нашем саду...

Сколько, сколько-ж их было!

Вот так и тебе суждено на роду:

Последней меня ты любила!

Но не хочу, не хочу, не хочу!

Пусть первым я лягу под веткой.

А ты... Сквозь зимы (они любви по плечу!)

Стань яблоком - многолеткой!

Мичуринец, 27 сентября 1967

* *

*

Куда ты, мой пес? Вот за этим?

Что это такое? Вода!

И что есть вода на свете:

Cчастье, или беда?

Мой пес не бывал в океанах,

В пустыне он жил всегда,

Он пас у ворот Индостана

Большие овечьи стада.

Мой пес - удивительный парень

Однажды в колодец упал.

Он пил, как играл на гитаре,

Тонул, а водицу лакал!

Когда, запетлив на аркане,

Его я к верблюдам извлек,

Он выдал глазами мне тайну,

Что вовсе не любит песок!

И верный собачьему долгу,

Увидев, что я изнемог,

Вцепившись за полу, он долго

К колодцу меня волок.

Мол, прыгай! Напьешься там вдосталь!

Толкал и лизал меня пес.

И было мне вовсе не просто

Собачий отталкивать нос!...

6 октября 1967

* *

*

Еще живу на этом свете

И улыбаюсь иногда,

Еще шучу, как шутят дети,

Которым невдомек беда.

А между тем, все ближе сроки

Каких никто не превозмог.

А между тем, вот в эти строки,

Змеясь, и мой вползает срок!

Дача, 18 декабря 1967,

22-30 вечера

* *

*

Не сомневаюсь: будет праздник мой

Торжественен и многолюден.

На нем признает Ленинград родной,

Что путь мой был и чист и труден.

И будет сын, гордясь своим отцом,

На этом празднике печален,

И над моим исчезнувшим лицом

Венок положит первым, как хозяин!

Дача, 2 часа ночи, 25 декабря 1967

27 ЯНВАРЯ

В День рождения любимой Верочки

Вслед за глыбами льда ломимого

Тысячетонным моим ремеслом,

Вдруг стихи, как байдарку любимую,

Я легчайшим веду веслом.

И качает меня раздольная

Сердцем вздыбленная, волна.

Хоть тревожно мне и хоть больно, - я

Не страшусь ни небес, ни дна,

Потому, что в стихии путанной

Вся со мною моя мечта:

Потому, что в сердце, - вот тут она,

Удивительнейшая, - та,

О которой сказать немыслимо,

Так прекрасна ее душа,

И которую так бесчисленно

Я трудом от себя отрешал,

Веря в веру ее терпежную,

В силу жертвенности ее,

И в любовь, - такую надежную,

Что святит мое бытие;

Потому, что во льдах дрейфующих

Разделяя мой тяжкий путь,

Не ждала, что я хоть строфу еще

Посвящу ей когда-нибудь!

А,- поэмы достойна Дантовой,

В скудной прозе она живет,

Наблюдая, как я квадрантами

Обвожу в тоске небосвод.

Все ища среди звездной млечности

Равнодушной к судьбам людей,

Ту звезду, что ведет к бесконечности

Мир, - единственный милый ей;

Ту, что видит меня и женщину,

Чья рука на штурвале моем,

Чьим венцом моя жизнь увечана,

Если к правде мы путь найдем!

Надпись на книге

"Ленинград действует"

Желаю тебе, мой любимый сынок,

Чтоб ты не увидел войны!

Чтоб светлым и чистым ты рос, мой цветок,

Стал гордостью нашей страны!

Чтоб в горе и радости, в бездне забот,

Ты думал всегда лишь о том,

Как ярче родной тебе русский народ

Прославить достойным трудом!

Народ - благороден: никто не забыт

Из верных сынов его, - тех,

Кто честью и совестью был именит,

Кто честно трудился для всех!

Всю жизнь свою мать отдавала тебе,

Чтоб ты был воспитан таким,

Чтоб сильным мужчиною был в борьбе,

Чтоб стал народом любим!

Трудись же для мира!.. А если войны

Вдруг пламя охватит нас...

Вот в этих трех книгах примеры даны

Каким тебе быть в тот час!

Переделкино, 4 июня 1968

Другу моему, - моей

любимой, моей Маленькой,

моей Верочке!

Я знаю, родная, из жизни с тобой

Три четверти лет - до сих пор

Мы вместе вели изнурительный бой,

Всем горестям наперекор.

Как будто второю блокадою сжат,

Я вел мою армию слов,

Чтоб ведали люди: за что Ленинград

Прославлен на веки веков!

Я армию эту кидал на прорыв

Сквозь тьму бессониц и лжи...

Не ты ль одна понимала: чуть жив

Бывал я тогда, - скажи?

Но правда меня, как знамя, жгла,