Интересно, а какие новости привез гонец? Тревожно что-то на душе, ведь пять лет о них никто важный из столицы не вспоминал. К добру ли? Не пришлось бы менять налаженную жизнь в поместье, бросать приятелей и стекающие сюда заказы на алхимические зелья от немногочисленных, но денежных и проверенных клиентов. Парню нравилось зарабатывать на личные расходы самому, не обращаясь каждый раз к графу. Нет, приемного отца он любил как родного, но, согласитесь, в восемнадцатилетнем возрасте приятнее иметь собственный источник дохода и ни от кого не зависеть. Хотя многие из знакомых детства назвали бы подобное стремление плебейским, у аристократов зачастую десятки родственников жили на подачки главы семейства.

Бывали моменты, когда мысль о том, что настоящие родители бросили его, сильно огорчала, вводила в депрессию и заставляла относиться к себе чересчур самокритично и требовательно. Хотелось доказать всему миру, что он тоже чего-то стоит, обратить на себя внимание. Но конечно же ни внимания, ни известности за свои недолгие лета парень не приобрел – не успел, зато уважение определенного важного круга лиц честно заработал благодаря старанию и усидчивости. Пусть он не был доблестным воином, как отец, не являлся героем чьих-то грез, о нем не шептались по углам, пусть. В основном его все устраивало. Да и граф ни разу не дал повода усомниться в своей любви, воспитывал как родного, и, кажется, даже давно перестал замечать «бельмоглазость». Это и понятно, любовь ослепляет, привычка замутняет взор. Нимейн даже лично выбранное красивое аристократическое имя Никоэль сократил до ласкового Ник или Нико. И никогда не забывал о дне рождения отпрыска, назначенном наугад на подходящую дату, насколько разбирался тогда в младенцах. Вот и два месяца назад целый праздник устроил, пригласив соседей с дочерьми в тщетной надежде, что хоть одна из них приглянется. На дополнительном обучении фехтованию он не настаивал, удовлетворился малым, преподав минимальные необходимые навыки самообороны и убедившись, что после алхимических занятий в неподвижности парень не пренебрегает физическими упражнениями и полосой препятствий, которую соорудил у себя для отряда воинов. Ни разу не пожалел об отсутствии магического дара у приемного сына, оказал поддержку в освоении алхимии, достал книги, нашел первых поставщиков минералов, выделил помещение… Найденышу грех было жаловаться на судьбу и отношение к себе. Нимейн являлся сразу и отцом, и лучшим другом, несмотря на разность интересов.

– Мастер Никоэль, – раздался голос кастеляна с лестницы, и в дверь негромко постучали три раза, деликатно привлекая внимание. – Его светлость спрашивает, спуститесь ли вы к ужину или можно садиться за стол без вас?

– Сейчас приду, – отозвался молодой человек. – Вернан, а гонец с нами? Не отбыл ненароком?

– Тут он, – ответил слуга, заглядывая в комнату. – Я лично хотел вас предупредить, чтобы не возникло неудобной ситуации. Чужой человек все-таки.

– А ты, случайно, не в курсе, какие новости он привез?

– Граф унес письмо в кабинет и там обсуждал содержание с госпожой.

– Я буду очень разочарован, если ты скажешь, что не услышал ни слова.

– Ну разве что случайно и всего два слова, – с заговорщицкой улыбкой протянул кастелян.

– Ты же знаешь, что я не выдам. Говори.

– Послом вашего батюшку назначают.

– Что? Куда?! – не сдержался и повысил голос молодой человек.

– Самому интересно. Не хотелось бы, чтобы вы переезжали в другую страну, бросив поместье, – честно признался слуга. – Лучше бы граф отказался.

– К сожалению, королю не отказывают. Отец обязан выполнить приказ, иначе это будет государственной изменой. Одно дело – личные противоречия и обиды и совсем другое – служба.

– Да-а, беда, – вздохнул Вернан. – Может, хотя бы вы вместо его светлости останетесь? Или собираетесь с семьей на чужбину?

– Посмотрим. Мне надо поговорить с отцом.

– Тогда спускайтесь. Ужин через пятнадцать минут, – сверился кастелян с карманным механическим хронометром.

– Хорошо, иду. Вернан, снотворное для матушки прихвати, пожалуйста. Остальные склянки я сейчас тоже спущу вниз и завтра утром разнесу заказчикам. Конечно, если будет время самому мотаться по соседним поместьям и в курьерскую службу.

– В свою комнату на другой конец дома вы сейчас не успеете. Разве что бегом.

– Ничего, на буфет поставлю. Там их все равно никто не тронет, горничные привыкли.

– Только рубашку поправьте, мастер Никоэль. Давайте я вам помогу опустить рукава.

– Опять эти формальности, – поморщился молодой человек, но позволил расправить ткань на левой руке, пока правой застегивал пуговицы на груди и укладывал воротник, как положено.

– Батюшке-то вашему и госпоже все равно, сами не любят церемоний, но гость… Мне он не слишком понравился, – откровенно сообщил Вернан. – Нос сильно задирает и на слуг сверху вниз смотрит. Эстею в углу зажал, мне нагрубил, когда я вмешался. Нехороший человек, гнилой.

– Плохо дело, – протянул молодой человек, продолжая приводить одежду в порядок. А сам тем временем задумался: может, и не стоит спускаться к ужину? Новость он уже знает, обсудить назначение и планы с отцом не поздно и после, в кабинете, не в присутствии же чужого человека объясняться. Так стоит ли портить себе аппетит? Гораздо проще сбежать в деревню, в таверну.

– Плохо, и не говорите, – согласился кастелян. – Гонец-то уже два раза нашу госпожу себе под нос шлюхой успел назвать. Извините, что я так прямо, сам я так не думаю.

– Как он посмел?! – вскинул голову парень. Из-за сильных эмоций состав крови немного изменился, и это тут же отразилось на эффективности выпитого алхимического состава – цвет глаз поблек, радужки словно выцвели. Но все быстро вернулось в норму, когда Никоэль взял себя в руки. Кому-то это явление могло показаться причудливой игрой света, однако и он сам, и часто наблюдающие за ним слуги знали, что все не так просто. – Вернан, я лично прослежу, чтобы этот тип больше не смел и рта раскрыть! Фиана не заслуживает оскорблений, тем более от какого-то придворного хлыща.

– Осторожнее, мастер Никоэль, не доведите дело до дуэли. У гонца с собой шпага, и, судя по всему, управляется он с ней неплохо, оружие ему ничуть не мешает. Поверьте, я уже насмотрелся на друзей и подчиненных графа.

– Не волнуйся обо мне. Три капли из склянки с буфета – и грубиян просто не сможет меня вызвать, голоса не будет, – усмехнулся молодой человек.

– Это из той, что вы собирались отослать сыну глуховатой баронессы?

– Говори уж прямо – глухой горлопанки. Я с ней общался всего один раз, так до сих пор с ужасом вспоминаю. Она имеет нехорошую привычку притягивать к себе голову собеседника, придвигать губы к уху и орать изо всех сил. После одной капли лекарства звук для окружающих становится комфортнее, уже не оглушает, – заметил Никоэль, аккуратно подхватывая и распределяя свои склянки, чтобы не уронить по дороге вниз. – После трех же капель на сутки обеспечена полная блаженная тишина.

– Все равно не рискуйте понапрасну. Граф сам способен поставить на место любого обидчика госпожи.

– В том-то и дело, что при отце гонец вряд ли рискнет высказаться. Сколько я себя помню, при дворе при нем все всегда приторно улыбались и расточали лживые комплименты. Даже мне! У этих аристократов отменное чутье на неприятности, инстинкта самосохранения у них не отнять. Ладно, я готов. Буду следить, чтобы гонец ни в коем случае не остался наедине с Фианой и не ляпнул чего-нибудь оскорбительного.

– Вас тоже могут оскорбить, – предупредил слуга, распахивая дверь.

– Плевать! Я не гордый, про меня пусть говорит, что хочет.

– Неправильно это, мастер. Вы лучше большинства этих хлыщей. И как вы не поймете? Вам бы еще несколько уроков у графа взять…

– Ну-у, худо-бедно я и сам могу махать шпагой, – напомнил Никоэль, начиная спускаться по довольно крутой лестнице вдоль наружной стены квадратной башни. – А лучше мне и не надо, только глупцы рвутся рисковать жизнью из-за каких-то слов в отношении себя.