– Прекрати, Дмитрий!.. Чё за дебильные шуточки? На парне и без того лица нет… – инициативу вновь перехватил Василий. – …Санёк, не слушай дурака и не вешай нос. Мы, хоть и бывшие, а всё же офицеры. Даже у чеченцев мы причислены к более привилегированной касте военнослужащих. Иначе, не держали бы нас отдельно от рядового состава. А посему, просто так нашего брата, на куски не режут. И ещё…
В своё время, мне пришлось послужить в должности замполита. Потому, кое-что в этой грязной кухне я всё же петрю.
Так вот, парень. Довольно часто… Особенно тогда, когда дело касается какой-либо смены власти или изменения политического курса. Наши депутаты и российские чиновники вступают в прямые переговоры с чеченскими полевыми командирами и ведут речь о возможном кратковременном сотрудничестве.
Всё очень просто. Бандитам нужны деньги; политикам шумная и популистская акция. А что ещё может быть громче, чем освобождения российских граждан из вражеского плена? Здесь, главное массовость. Кто сможет выкупить у «чехов» большее количество пленных, тот и станет лидером в предвыборном марафоне. С этим самым «оптом», именно такие как мы… То есть, те самые обречённые и абсолютно безнадёжные, за которых и гроша ломанного не выручишь, обычно, на свободу и проскакивают. Авось, и нам повезет…
Вне всяких сомнений, пленные говорили сейчас о реальном положении вещей. Приводимые ими примеры и варианты, безусловно, брались ими из личного печального опыта. При этом Побилат понимал и то, что платить за него попросту некому. Как впрочем, и обменять его, наверняка, не сочтут возможным. Ну, не тем он был воякой, чтоб ради его персоны командиры затеяли какие-то переговоры. Он и воякой вовсе не считался.
Всё же остальное, казалось ему сейчас очень далёким и весьма призрачным. Зато смерть, причём не самая почётная – была нынче, ох, как рядом. Так близко, что лейтенант, кажется, был в состоянии слышать шорох её чёрных, траурных одежд…
Офицеры
Ранее уже упоминалось о том, что Лютый никогда не был удобен практически для любого командования, а так же о том, что из его служебных взысканий, при желании можно было сброшюровать целую книжку. Казалось бы, с таким-то «послужным списком» подполковнику уж давно пора было привыкнуть к нагоняям, приобрести некий «иммунитет» и, в конечном итоге, воспринимать своё очередное наказание, не более чем комариный укус. Однако Лютый оставался человеком совестливым, и неприятности (периодически валившиеся на его голову) он по-прежнему пропускал через своё сердце. Более того, сейчас он переживал их намного острее и болезненней, нежели это было в годы своей лихой и разгульной молодости.
Вот и на сей раз, когда Князев докладывал по оперативной связи об исчезновении Побилата, в груди подполковника что-то нехорошо ёкнуло.
– Твою же мать… Ведь я, будто задницей чуял, что вся эта суета вокруг лейтенанта неспроста. Не к добру она была… – тяжело прохрипел Лютый. – …Однако и ты, Князев, раньше времени не паникуй. Не суетись понапрасну. Парень он молодой и здоровый. Весна обостряет юношеские чувства. Гормоны, понимаешь, требуют своего.… Быть может, устал Саня от Михайленко, да и рванул навстречу приключениям. Ты бы, Валера, соседнее селение лучше проверил, на предмет наличия там симпатичных особей противоположного пола.
Юмор командира, Валерий понял. Однако сейчас он никак не мог его разделить.
– Менее получаса назад на армейскую волну вышел чеченский парламентёр. Предложил обмен. Нашего Побилата, на некоего Ваху Арсанова. Якобы, тот находится в местах заключения. То есть, у нас, в России.
– А вот это, майор, уже серьёзно… – чуть слышно, видимо быстро взвешивая полученную информацию, проговорил Лютый. – …И каков наш временной запас?
– На всё, про всё… Семь суток.
– Негусто. Но и на том «спасибо»… – подполковник продолжил размышлять вслух. – …Эх, Князев-Князев… Как же ты умудрился проворонить его, с твоим-то профессионализмом? И что прикажешь, нам теперь делать?
Ваха Арсанов?.. Так-так… Ваха Арсанов… Арсанов… Нет. О таком боевике, и уж тем более, полевом командире, слышать мне ранее не приходилось. Да, собственно, и наш Побилат, не на столь известная личность.
А впрочем, чего теперь гадать. Кем бы ни был этот грёбаный Ваха, любой обмен (сам, наверное, понимаешь) нам, один чёрт, зарубят. Так что о нём уж лучше сразу забыть.
Слушай сюда, майор. А может, нам и вовсе не стоит впрягаться? Хрен с ним, с этим лейтенантом. Помнится, ты и сам утверждал: якобы толку с него, как с козла молока. Было бы из-за кого копья свои ломать.
Давай попробуем сделать вид, будто бы у нас ничего не случилось. Ведь если разобраться: то в случившемся он сам и виноват. Какого рожна сюда приперся? Да ещё и в плен, по собственной глупости «вляпался». Кто он, вообще такой? Да, никто. Мало кто о нём знает, и практически никто о нём не ведает. Не было у нас этого самозванца. Давай-ка, майор, мы на этом, пожалуй, и порешим.
– А как же письмо, отправленное Побилатом?.. – ошарашенный неожиданным предложением, Валерий не мог найти ни то, что б аргументов, подходящего слова. – …К тому же, отправленные вами документы…
– Князев, забудь. Ничего и никуда я не отправлял. Не пойму, о каких таких документах идет сейчас речь? У нас, то есть, в штабной канцелярии, все бумаги в ажуре.
– Подполковник, его же убьют! – чуть ли не в отчаянии Валерий попытался вернуть Лютого в реальность нынешнего дня.
– Да, и что с того? Коль убьют, нам же с тобой будет проще. Отправим «похоронку» по официальному адресу. Дескать, сражался ваш сын и муж, вполне геройски. Однако вот беда, пропал он без вести. Уверяю тебя, майор, в том, что тот настоящий Побилат, который и должен был быть здесь, только рад будет подобному развитию событий. Если память мне не изменяет, то он предприниматель. Ты представь: этот мужик одним махом «разделается» с армией, уйдет от налогов, да ещё и жена его, внезапно ставшая вдовой… Ведь именно она будет пенсию получать, по поводу потери кормильца. Короче, все будут только довольны.
– Подполковник!.. Вы, вообще, в своем ли уме? – не сдержавшись, возмутился Валерий.
– Майор, не горячись. Забудь о том, что ты когда-то служил в элитном подразделении, где каждый боец на особом счету. Мы в обычной российской армии. Таких Побилатов, то есть военнослужащих попавших в плен, у нас тысячи, если не десятки тысяч. И никто, абсолютно никто, даже не пытается вызволить их из неволи. У нас ни то, чтоб солдат или офицер… Здесь запросто может бесследно исчезнуть целая рота. Как, к примеру, это было в 2000 году, в 104-м полку 76-й воздушно-десантной дивизии. Возможно, слышал, как отправили парней на высоту 776.0 под Улус-Кертом, да и вовсе о них подзабыли. А тут, один-единственный лейтенантишка-недотёпа. Для российской армии это капля, песчинка в море…
– Командир… – Князев предпочёл оборвать Лютого на полуслове. – …Вижу, что данный разговор у нас с вами, отчего-то не клеится. Мы, будто разговариваем с вами на разных языках. Потому и считаю необходимым, немедленно прибыть в штаб для личной беседы.
– Валера, да ты никак морду собрался мне набить?.. – будто читая мысли майора, усмехнулся подполковник. – …Похвально. Ведь изначально, подбивая тебя на отказ от Побилата, мне лишь хотелось проверить: действительно ли ты собираешься всерьёз впрягаться за своего потерянного лейтенанта или всё это лишь бравада. Быть может, при первом же удобном случае, ты тотчас умоешь руки, мол, я тут вовсе не причём. Более того, ты мог бы сказать: дескать, уж давно поднимал вопрос о присутствии на своём секретном объекте данного самозванца. Эх, Князев-Князев… Влепил бы я тебе выговор…
– За что? – возмутился, было, Валерий.
– За то, что не понял ты очевидного. Не проникся самой прописной истины о том, что своих я не бросаю. Потому и служу здесь, а ни где-нибудь в тёплом подмосковном штабе… – так, рассуждая о своей нелёгкой военной судьбе, в голове командира, похоже, успели созреть и кое-какие мысли. – …Слушай, майор. А ты не мог бы, по старой памяти, переговорить со своими «бывшими»?.. Уж кому-кому, а тебе гэбэшный «спецназ», уж точно не откажет. Согласись, что у этих ребят: и информации, и возможностей поболе нашего будет.
