Ульяна (рассматривает фото, кладёт на столик): – Я видела эту фотографию, Вера Петровна. А зачем вы её сюда принесли?

Вера Петровна: – Чувствую, Ульяна, что скоро умру.

Ульяна: – Бросьте вы такое говорить, Вера Петровна. Вам, всего-то, шестьдесят семь лет. В таком возрасте не надо умирать.

Адатмыра: – Земные годы ничего не определяют. В этом мире человек живёт до тех пор, пока он кому-то необходим. Бывает, что и молодые уходят. Но тех Господь забирает в самые лучшие миры. Так надо. Но почему, не знаю.

Ульяна: – Слышала я об этом. По телевизору даже говорят. Но человеку одна жизнь и дана. Другой не будет. О вечной жизни говорят только мечтатели и романтики. Им так хочется. Сами ошибаются и людей вводят в заблуждение. Но вы, Вера Петровна, ещё крепкая… На двух работах трудитесь.

Вера Петровна: – Чувствую, что всё уже позади, Ульяна. А эту фотографию дочери своей Катерине прямо сейчас и отдам. Хочу, чтобы на моём памятнике был молодой образ. Не желаю выглядеть старухой даже на погосте. Я всегда была молода, и силы, энергии у меня на всё и всегда хватало.

Ульяна: – Это состояние грусти у вас такое… временное. Настроение обязательно поднимется.

Адатмыра: – Настроение – всего лишь, волны. Они разные.

Появляется Екатерина Семёновна. Саркастически смотрит на них.

Екатерина Семёновна: – Спелись, голубки! Компания бастующих. Пятая колонна! Но домашнего пошиба.

Вера Петровна: – Подойди-ка сюда, Катя!

Екатерина Семёновна (подходит): – Ну, что ещё?

Вера Петровна (протягивает ей фотографию): – Хочу, чтобы на моём памятнике была вот эта фотография. Чувствую, что она очень скоро понадобится. Не надо ни какой другого снимка, только он мне нравится.

Екатерина Семёновна берёт фотографию, кладёт на сервант.

Екатерина Семёновна: – Как скажешь, мама. Но тебя, моя старушка, и кувалдой не убьёшь! Размечталась!

Уходит на кухню.

Вера Петровна: – Такие вот добрые слова от родной дочери слышу. Так всегда. Порой волком хочется выть. Разве я заслужила такого отношения к себе?

Адатмыра: – Ты права. Очень жестоко и несправедливо. Не по-людски получается. Но не печалься, Петровна. Всё будет нормально.

Ульяна: – Неужели я когда-нибудь стану точно такой же, как Екатерина Семёновна. Не хотелось бы.

Адатмыра: – Ты не станешь такой, Ульяна. Тебе не дано. Ты почти прямолинейна, но справедлива, и к людям относишься с пониманием и сочувствием.

Ульяна: – Вы не обижайтесь, Адатмыра. Но мне совсем не нравится ваше имя. Оно совсем не красивое, и ничего в нём нежного нет.

Адатмыра: – Имя себе выбирают не дети, а родители. Мне, Ульяна, всё равно, как меня зовут и что означает моё имя. Всё совсем не в наших руках.

Вера Петровна: – Да. Всё в руках Господа.

Ульяна: – Но ведь говорят же, что на бога надейся, но сам не плошай. Есть такая русская пословица.

Вера Петровна: – Пословиц и поговорок много, но они часто противоречат друг другу. Да и не во всех из них мудрость заключена.

Адатмыра: – Может быть, и так.

Ульяна: – Мне пора идти. А то мне кажется, что я уже начинаю раздражать своим присутствием и Екатерину Семёновну, и Лёшу.

Появляются Екатерина Семёновна и Лёша. Держатся за руки.

Екатерина Семёновна: – Хоть вы и не достойны, но мы с Лёшей споём для вас песню о Чёрном море.

Вера Петровна: – А почему о Чёрном море, а не о Белом или, к примеру, Красном?

Лёша: – Ну, ты же понимаешь, бабуля, как только тебя не станет, то мы с мамой и моей запасной невестой… Валей уедем на Краснодарский край, к морю. Там самый настоящий земной рай.

Екатерина Семёновна: – Только не с Валей, туда надо ехать, Лёшенька. Она же прошла сквозь огни и воды.

Лёша: – Только с Валей! Я так решил. А что и где она прошла, мне всё равно. У её родителей денежки есть. Помогут нам устроиться на берегу Чёрного моря.

Вера Петровна: – Пусть едет с Валей, в конце концов! Хоть с бароном Мюнхгаузеном!

Екатерина Семёновна: – Разве я могу спорить с Лёшей. Как ему хочется, так и пусть поступает. Итак, песня! Про Чёрное море. Аплодисменты!

В ладоши хлопает только Вера Петровна.

Покачиваясь и держась за руки, Екатерина Семёновна и Лёша сын поют:

– Даже слону и борову,

Пингвину и моржу

На Чёрном море здорово

И весело, скажу.

Летят в блаженстве месяцы,

Идёт за годом год.

Над морем чайки бесятся,

Швыряя в нас помёт.

Лёша: – Прекрасно! Чёрное море, чайки песок, пляж, солнце! Скоро мы будем там!

Екатерина Семёновна: – Обязательно будем. Куда ты, Лёшенька, туда и я (целует его). А сейчас всем… зрителям назло мы допоём.

Вера Петровна: – От себя не убежишь!

Лёша и Екатерина Семёновна продолжают петь:

– На побережье ласковом

Песочек наяву.

Пожалуйста, вот сказка вам,

В которой я живу.

А всюду – околесица.

Но нам волна поёт,

Над морем чайки бесятся,

Швыряя в нас помёт.

Лёша: – Прикинь, мама! Самое синее в мире Чёрное море моё! Но это уже совсем из другой замечательной песни.

Екатерина Семёновна: – По-другому никак, Лёша. Мы скоро будем там.

Вера Петровна: – Но я пока ещё живая, малыши-крепыши! Что-то вы спешите уж больно.

Лёша: – Мы же не говорим, бабуля, что это будет завтра. Но, всё равно же, произойдёт. Никуда не денешься.

Вера Петровна: – Всё очень скоро случится! Доставлю я вам радость.

Екатерина Петровна: – Итак, не слушаем полоумных реплик из зала и достойно завершаем песню!

Снова поют:

– На пляже много радости,

И солнце – через край.

Забудь же ты про гадости,

Кайфуй и загорай!

Завистник пусть повесится!

Мне жить здесь без забот.

Над морем чайки бесятся,

Швыряя в нас помёт

Завершают пение.

Екатерина Семёновна: – Никогда не поздно, дружочки мои, учиться красиво и правильно петь.

Лёша: – У мамы поставленный голос. Да и у меня тоже. Талант не зароешь и не спрячешь.

Уходят на кухню.

Сидящие за столиком переглядываются.

Ульяна (встаёт): – У меня так разболелась голова. Я пойду домой. К вам, Вера Петровна, я буду забегать. Ведь можно? Правда?

Вера Петровна: – Конечно, можно, Уля. Только здесь меня уже не будет. Приходи на мою могилу.

Адатмыра: – Пути господни не исповедимы.

Ульяна: – У вас, у обеих, какое-то мрачное настроение. Завтра всё будет гораздо лучше, чем сейчас. Вот увидите. А настроение поднимется.

Обнимает обеих. Уходит.

Вера Петровна: – Я окончательно поняла, что ни дочь моя, ни внук не станут приходить на мою могилу.

Адатмыра: – Не станут. Они ведь в мыслях уже на море… дурака валяют. Если они не придут, так другие тебя не забудут.

Вера Петровна: – Другие – совсем не то, Адатмыра. Совсем не то.

Адатмыра: – Да и тебя, Петровна, в могиле не будет. Ты отправишься в другой мир, ни далеко – ни близко.

Вера Петровна: – Что-то я не пойму твоих разговоров, Адатмыра. Ты, как будто, даже и не против того, если я умру.

Адатмыра: – Нет же никакой смерти, Петровна. Существуют только переходы из одной обители в другую. Кто не рождался, а был и есть всегда, тот не умирает. Всё мы – часть Мироздания и Господа. Он никогда не позволит хоронить даже мельчайшие свои частицы. Впрочем, всё бесконечно – и великое, и малое.