Поймут и оценить сумеют, Будь мэтр или дебютант. Здесь званья силы не имеют, Мерило главное – талант. Люблю актеров я, не скрою, Горжусь я этими людьми. Они не боги, не герои, Они соратники мои. Иных уж нет, но с нами вместе Они встают сегодня в ряд. И в нашем праздничном «Созвездьи» Их звезды яркие горят. Взгляни и ты на эти лица, Всем нам знакомые давно. Москва – актерская столица Страны с названием кино! (Гаснет свет. На экране киномонтаж "Звезды кино" – Рыбников, Алейников, Бабочкин, Шукшин… и ныне живущие тоже.) Аполлон (вытирая слезы): Скажу тебе, Киноша, честно: Хоть много видел Аполлон, Твоим «Созвездием» чудесным Я прямо в сердце поражен. Меня растрогать ты сумела — На это силы мне не жаль. Скажи мне, что еще наделать, Чтобы открылся фестиваль? Кино: Чуть-чуть осталось мне для счастья! Теперь попробуй сотвори Высокий суд и беспристрастный — Авторитетное жюри! Но будь внимателен, создатель: Жюри – важнейшее звено И, значит, нужен председатель Прямой и честный, как в кино! Аполлон: Я ваших тонкостей не знаю, Прости, коль что не так пойдет… Ну, три-четыре, сотворяю! А там кого уж бог пошлет! (Хлопает в ладоши. Затемнение. Свет. На сцене Матвеев.) Ну, как? не зря потратил силы? Кино: Ты, Аполоша, молоток! Скажу тебе по правде, милый, Ты лучше выдумать не мог. Артист народный, без сомнений, Любовью общей окружен. Аполлон: Кино: Аполлон: (Матвеев говорит короткое слово и представляет членов жюри.) Аполлон: Ну, надо же, скажи на милость — Жюри удачно получилось! Кино: Да, ты трудился неустанно, Я награжу тебя за труд. Пусть по волшебному экрану Живые тени побегут. (Идет немой фрагмент к/ф "Юрий Долгорукий") Аполлон (в полной тишине, из темноты, на фоне фильма): Не понимаю, что такое. Нас в заблуждение ввели, А почему кино немое, Ведь звук уже изобрели? Кино: Ну, ты наивный, в самом деле, Дни фестиваля подошли, А фильм озвучить не успели, Поскольку денег не нашли! Аполлон: Опять про деньги! И без звука Понятно всем до одного, Что это Юрий Долгорукий, И, значит, фильма про него. Чего тут долго разбираться, Подмоги больше не ищу, Да я одним движеньем пальца С экрана в зал его спущу. (Гром, молнии, свет гаснет и зажигается. На сцене Ю. Долгорукий и Филька.) Долгорукий: Эй, Филька, где мы? Узнаю с трудом… Какие агромадные палаты! Филька: Мы, князь, в Москве, сие киношный дом. Долгорукий: Гляди, в Москве живется таровато. Кто ж тут болярин, царь али король? Филька: Долгорукий: Филька: Нет! Мусульман какой-то, не иначе… Азербайджанец! Долгорукий: Филька: Не знаю, княже, может, что и так. Но что затуркан сильно – это факт! Долгорукий: А кто над ним верховный господин? Аль старше нету? Филька: Как же, есть один! Князь Юрий! И любим и знаменит, Он самым главным на Москве сидит. Долгорукий: Ах, пес смердящий, не гневи меня! Какой князь Юрий? Юрий – это я! Я град поставил на московском бреге, Чтоб отражал он недругов набеги, А с тем, кто друг, с тем другом верным был, А главное, что Русь объединил! Филька: Москве тобою путь положен длинный, В ней жизнь бурлит, как в доброй браге хмель, Но, княже! Граду восемь с половиной Веков! Долгорукий: Гляди, какая параллель! Да, лет над ней немало пролетело С тех пор, как я воздвиг сей стольный град, Москва, гляжу совсем не постарела, А стала только краше во сто крат. |