Инесса Иванова

БОЛЬШИЕ ОЖИДАНИЯ

Их было двое, потом между ними стеной выросла чернота космоса, раскидала родных людей по Вселенной. С тех пор минуло целых шесть лет.

Лика смотрела на электронное табло, вмонтированное в стену напротив: одна двойка, две единицы и девятка – перевёрнутая шестёрка. 2119-й год.

С тех времён, как "Сирин" отбыл на Прокси Центавр b, мать исчезла из её жизни, потерялась в бескрайней черноте, оставив лишь дневники и память об их молчаливых разногласиях.

Лика устала ждать и смотреть на часы. Ей было жарко и в тоже время холодно. А на улице царил май – любимый весенний месяц! Метаматериал блузки и свободный крой брюк позволяли коже дышать, но сейчас это не помогало. Лика встала и прошлась по коридору, медленно, будто не нервничала, памятуя о том, что вся жизнь современного человека проходит под строгим надзором. А уровень стресса у неё и так на верхней границе нормы, как сообщили тесты на прошлой неделе. В остальных не сомневалась: показатели – одни из самых высоких в её сфере. Талант, можно сказать. Лика вздохнула: на фоне её матери она всегда была бледной тенью. У той и глаза сияли ярче, и волосы были гуще, и каштановый отлив более насыщенный. Лика специально отрастила локоны, чтобы хоть чем-то на неё не походить.

А уж про достижения в астробиологии и говорить нечего: Олимпиада была первой и лучшей. Мать уехала на Проксима Центавра b. А Лика осталась на Земле.

В коридоре было светло и пусто, стерильно чисто. Белые стены, белый пол и потолок, белые кресла, символы непредвзятости правящего аппарата. Глаза слезились от этой безупречной белизны. Сюда попадали только по приглашению, и сегодня очередь Лики получить ответ.

– Гражданка Анжелика Леснова, вы можете проходить! – раздался синтетический голос из динамика, вмонтированного под потолком. Где точно, Лика не знала, и ей в детстве казалось, что не машина говорит с ней, а высшие силы. А коридор в воображении девятилетней девочки вёл в зал Страшного суда. Лика усмехнулась: так и есть.

У матери, Олимпиады Лесновой, были тесные знакомства во многих Отделах. А уж в Отделе космических полётов её принимали как знаменитость. Да она ей и была. И таскала дочь с собой, чтобы ту запомнили. Сейчас Лика надеялась, что былые связи помогут.

Она твёрдой походкой вошла в квадратный кабинет Романа Ивановича Дмитриева, заместителя по проекту "Гамаюн". После холода нанотрубок глазам необходимо привыкнуть к мягкому ненавязчивому освещению. Пахло цитрусом, окна были плотно зашторены – система поддерживала заданный режим.

Лика помнила письменный стол в ретро-стиле и высокого импозантного мужчину с проседью. Сейчас он совсем седой, но остались та же широта жестов, поглядывание свысока и скупая улыбка. Лучше всего у Дмитриева получалось покровительствовать близким. А с её матерью он виделся часто, Лика помнила совместные завтраки и их счастливые улыбки, подмигивания, его шутки и хрустальный смех матери. Одно время она считала его своим отцом.

– Лика, проходи, не стесняйся! – Дмитриев поцеловал её руку. Старомодная вежливость смутила, но Лика позволила довести себя до кресла.

– Я пришла.

Роман Иванович будто наслаждался её нетерпением, а может, ему просто было неловко отказать? Он даже на крики матери, на её оскорбления в финале романа лишь виновато опускал глаза.

– Хотите освежиться? У меня есть шоколадный энергетический коктейль. Ты ещё любишь шоколад?

– Нет, спасибо. Я хотела бы узнать ответ, – Лика сцепила руки на коленях до хруста в суставах. Она никак не могла расслабиться и принять игру сидящего напротив. А он забавлялся своей властью, видя её нетерпение, продолжал добродушно усмехаться, словно добрый волшебник, дарящий эскимо ребятне.

– Ты всё такая же нетерпёха!

– Простите! – Лика вперила глаза в пол, но тут же вскинула подбородок и посмотрела на Дмитриева с вызовом. По тону голоса она услышала, что вопрос решён в её пользу. Лика никогда не ошибалась, она чувствовала, что на самом деле хочет сказать собеседник, что тот прячет за вязью фраз. За эту способность получила прозвище "ведьмы" в школе и "телепата" в академии. – Меня включили в состав, ведь так?

Улыбка сползла с лица Романа Ивановича, сделав его усталым.

– Я хотел с тобой поговорить об этом. Пока нет. Решать тебе. Но сначала выслушай меня: ты мне не чужая.

– Я знаю, что вы мне скажите! Моя мать не хотела бы, чтобы я туда отправилась, достаточно того, что первая экспедиция пропала, и существует большая вероятность не вернуться. Я знаю всё это и тем не менее настаиваю. Вы не можете мне отказать тольео на основании страхов. У меня прекрасные тесты, я перспективный астробиолог.

Дмитриев на мониторе, встроенном в поверхность стола, активировал проекцию, вмиг зависшую между ними. Перед глазами Лики пробежала вся её жизнь, выраженная в цифрах, графиках успеваемости, коэффициентах развития. Везде балл выше среднего. Она всё же стала перспективной, видела бы Липа – мать. Наверняка бы хмыкнула и сказала: "Это логично. Сколько я на тебя сил потратила!"

– Посмотри! Ты сможешь получить любое достойное место и жить, не гоняясь за призраками прошлого!

– Но ведь не ваша мать пропала!

– Она тоже была мне не чужой.

– Была. А для меня она и сейчас не чужая. Они ждут помощи, я уверена, она жива! Не могла она погибнуть в шаге от мечты!

– Лика, ты так молода. Только закончила академию. Тебя с радостью возьмёт Центр космических исследований. Да, в конце концов, даже заграницей оторвут с руками! У тебя хороший шанс дожить до безопасных межзвёздных полётов. Понимаешь меня? Бе-зо-пас-ных. Не надо приносить себя в жертву. Пора перерезать пуповину и выйти из тени Липы!

Лика слушала, не прерывая. Она видела искренне желание помочь, но не могла отказаться, права не имела. Шесть лет она чувствовала себя, будто её после крушения лайнера выбросило в океан, она плыла, силясь выйти на твёрдую землю, но так и осталась на качающемся плоту. А твердь есть где-то, но так далеко, что постепенно превратилась в миф, вроде земли обетованной.

– Я должна себе, не ей! Я хочу сделать имя, это шанс прогреметь на весь мир. Мне двадцать пять, достаточно, чтобы решать свою судьбу! Я не хочу всю жизнь изучать инопланетную жизнь в теории. Мама свой шанс не упустила. У меня её дневники, записи, результаты расшифровки капсулы с посланием и выводы.

– Они нам известны. Антропоморфные сущности! Предположительно углеродной природы! – Дмитриев степенно поднялся и принялся расхаживать по комнате в задумчивости.

Лика ждала, пока он заговорит. Стоит подписать расширенный контракт, и через десять дней она ступит на борт "Гамаюн"как полноправный участник второй экспедиции.

– Валери, два кофе, пожалуйста! – внезапно произнёс Роман Иванович. Система, встроенная в здание, сейчас же отреагировала. В углу зашипела кофемашина, андроид подкатил к хозяину на передвижном столике две чашки с чёрной дымящейся жидкостью. Роман Иванович заботливо поставил одну на подлокотник кресла Лики, погладив её по забранным в кулю волосам. Нежданная ласка отозвалась болью в сердце. Лике хотелось вскочить и убежать или возмутиться, показать, что ей неприятно, но она как обычно стерпела. – Я помню, какой ты была стеснительной при нашем знакомстве. Сколько тебе было? Лет восемь?

– Девять.

– Точно. Ты пряталась за мать, и ни в какую не хотела взять шоколадного зайца. Те же голубые глаза, как и твоей мамы, будто время повернуло вспять, и я вижу её перед собой.

– Не очень. К чему эти разговоры? Я хочу немедленно подписать контракт. Я лечу на Проксима Центавра b в качестве астробиолога, – Лика сказала это, глядя в тёмные глаза собеседника. Он первым отвёл взгляд, в котором Лика прочитала сожаление и… разочарование.