- Я не люблю фатального исхода! Ну, а сейчас с разгромом время года!

  Немцы, теряя одну машину за другой, закружились на месте, пытаясь развернуться навстречу новой опасности. Несколько "Мамонтов" уже горело, пораженные с небольшой для изделия Семафорского ( то есть с трассирующим снарядом) дистанции. Августине Костоломовой удалось подловить на развороте еще одного, влепив, ему снаряд в сравнительно уязвимый борт кривой башни. Немцы оказались меж двух огней, кто-то из уцелевших бойцов третьей или четвертой батареи стрелял как бешеный, забивая полковую связь матом и рычанием. По ним тоже стреляли, один раз трассер убойного 107-мм снаряда прошел метрах в пяти от их машины. И извергнулся кумулятивной вспышкой. Наконец пушка смачно выплюнула последний выстрел, дымящаяся гильза грохнулась о пол боевого отделения, и наступила тишина. Галина Ломоносова даже сострила:

  - Мертвые спят в стальных гробах... и тишина!

   Двигатель все-таки нарушал тишину, тихо ухая на небольших оборотах, не дожидавшийся команды водительница-комсомолка тронула машину с места, на малой скорости выровняв ее со строем обеих батарей, двинувшихся на равнину в сторону горящих немецких танков.

  Августина Костолома зло рявкнула:

  - И от имперской канцелярии скоро останутся одни развалины!

   Сквозь их строй, пробираясь буквально боком, прошли четыре "Горностая" и три "Медведицы" из их полка - те, кто к счастью уцелел. Ведьмакова спросила по ЛКУ заряжающего, сколько осталось выстрелов, красотка ответила, что еще больше половины, тридцать девять.

  Рыжеволосая дьяволица и фурия в одном в флаконе спирта - фыркнула:

  - Мы крепко девчата по фрицам палили! И тысяч пятьсот Гансов тех повалили!

  - Еще один "Адольф Гитлер" и фюрер капут, - сказала наводчица-комсомолка хрустальным переливистым голосочком. - Четко сработали, по-русски, но не так грубо - не по мужицки.

  Ангелина Костоломова возразила:

  - А Лешка подковавший блоху, что не мужик?

  Старшая "принцесса", не отвечая, кивнула. Она не хотела даже думать сейчас о том, кто из девчат погиб на тех двух батареях. Чуть не каждая вторая там была её подругой.

  Огнезарная воительница утешила:

  - Коммунистическая наука воскресит мертвых! Мы возьмем все рубежи!

  Ополовиненный полк продолжил движение вперед, проламываясь через немецкие позиции. В течение часа они не видели почти никого живого, набегая на линии неодушевленных дотов и почти в упор расстреливая амбразуры уцелевших. Несколько фашистов пробовали вымолить себе жизнь, просто встав на колени, но их раздавили гусеницами. Встреч с немецкими тяжелыми танками ко всеобщему облегчению больше не было, хотя во многих местах пришлось натыкаться на еще тлеющие остовы бронированных машин - немецких и советских. Шедшие впереди танки тоже получили свою долю войны. Над горизонтом непрерывно мелькали самолеты, но открывать люки, чтобы рассмотреть их получше, большого желания ни у кого теперь не возникало. Галина Ломоносова, правда рыпнулась на выход, но Ангелина Костоломова её предупредила:

  - Спокойнее беленькая, больно легко тут было словить пулю.

  Блондинка-комсомолка рыкнула в ответ:

  - А наша пехота, ничего не боится и нас догоняет!

  Ангелина Костоломова шутя, ответила:

  - Так это и есть наша царица полей. Причем советская царица полей, целиком состоит из принцесс. А может даже и выше принцесс, которые способны чудовищно метко стрелять глазками!

  В девять с небольшим утра пришлось немного задержаться, разбираясь с очень живучим "Гепардом", в которого всем полком с расстояния в километр с небольшой дистанцией, не могли попасть минут восемь. Потом сзади подошли легкие "Коровки" и несколько танков с десантом. Воительница-комсомолка скомандовала: "Вперед".

  Затарахтел содрогаясь корпус танков, и машины снова пошли на запад, вглубь немецких позиций. Равнина вокруг все так же продолжала напоминать лунный пейзаж, снарядные воронки располагались местами так густо, что практически смыкались краями. Левее Ангелина Костоломова видела идущие широкой цепью машины полка, впереди была истерзанное поле, в полукилометре справа виднелась еще одна цепь оставляющих за собой сизый выхлопной дым самоходок - тоже "крутых сто пятых". Они двигались на запад несокрушимой волной, огибая особенно крупные доты, расстреливая пытающих сопротивляться, таких было немало царапающих снаряды броню. Но при этом обходя группы горящих танков и редкие дымящиеся остовы выгоревших насквозь грузовиков и транспортеров. Некоторые транспортеры, были похоже с перепугу взорваны своими же экипажами. Пехота девчат-босоножек снова стала их догонять, девушки-комсомолки буквально творили чудеса, некоторые их них потеряли лифчики и щеголяли обнаженными, пышными грудями. Дважды полк попадал под огонь артиллерийских засад, во второй раз, таким нелепым образом, потеряли одну машину из первой батареи, с номером 379, получившую с километра в борт снаряд 107-миллиметровой зенитки. Батарею закидали осколочными, приведя к молчанию, танки ворвались на ее позиции и додавили побитые орудия и расчеты.

  Галина Ломоносова смачно чмокнула языком:

  - Круто! А будет еще круче!

  Ко второй половине дня, когда снаряды были уже на исходе, полк занял оборону на крутом, обращенном к западу эскарпе, дожидаясь снабженцев. Уставшие девчата-пехотинцы похоже уже сдали и залегли далеко в тылу. Мимо проходили колонны танков и грузовиков с воительницами-мотострелками, тягачи волокли пушки, через час быстрым шагом протопали первые представители "Промокашки". Запыленные, покрытые копотью и ссадинами от осколков, "Медведицы" стояли, заглушив двигатели, машин никто не покидал, но многие наполовину высунулись из люков, жадно вдыхая пронзительный осенний воздух. Высоко в небе кругами ходили черточки барражирующих истребителей, Ангелина Костоломова прищурившись, наблюдала за их полетом, полностью расслабившись - как летом, когда, лежа в поле, смотришь на кувыркание жаворонка в потоках воздуха. Сестра по брани сидела на броне своей самоходки, свесив голенькие ножки в люк и бездумно глядя на свой автомат. Хоть и не первый бой у человека. Повезло, что так судьба распорядилась, жить и воевать долго! Будь их батарея на левом фланге полка, неизвестно, сумели бы они оба остаться в живых... На борту Наташкиной машины она вдруг заметила глубокую блестящую выбоину. Надо же, значит, тот "Ягдпоросенок" успел выстрелить. Хорошо, что богиня Афродита не узнает, что она чуть не потеряла Наташку в первом же бою. Вот ведь фортуна удружила...