Своей удачной карьерой Василий Степанович целиком обязан той роли, какую играл при светлейшем; не имея ни особых дарований, ни глубоких знаний, он взамен того обладал другими драгоценными качествами: неутомимой прилежностью и умением в нужную минуту всегда оказываться под рукой, что чрезвычайно ценил его начальник. Назначенный правителем канцелярии, Попов почти безвыходно в ней находился, часто спал, не раздеваясь, рядом с покоями страдавшего бессонницей фельдмаршала, готовый в любое время дня и ночи поспешить на его зов, притом одетый по всей форме.

В. С. Попов

Благодаря этому, а также скорому и точному исполнению порученных дел, Василий Степанович снискал полнейшее доверие князя и пользовался им до самой смерти покровителя, осыпаемый чинами и наградами. За десять лет службы он из майоров попал в генерал-майоры, получив небывало высокий для его звания и должности орден Святого Владимира 1-й степени и две с половиной тысячи душ крестьян. Впрочем, имея неограниченный доступ к огромным суммам денег, находившимся в безотчетном распоряжении Потемкина, В. С. Попов делал такие издержки на свой стол, картежную игру и любовниц, что, по словам статс-секретаря Екатерины II Адриана Грибовского, собственных его доходов «и на один месяц не могло бы достать». Тот же Грибовский в своих «Записках» рассказывает, что «часто на игру приносил он из своего кабинета полные шляпы червонцев, которые никогда в оный не возвращались».

Смерть Потемкина все покрыла: Екатерина велела списать на государственные нужды гигантские расходы покойного князя, к каковым в немалой степени приложил руку и Василий Степанович, а Попова поставила заведовать своим кабинетом. Тут-то ему и понадобился дом поблизости от дворца.

К тому времени бывшие палаты Головина совершенно изменили свой странноватый вид; скорее всего, их перестроили в 1760-х годах, после сооружения новой гранитной набережной. Тогда многие дворцы и особняки, возведенные в прежние годы, показались вдруг недостаточно богатыми и представительными по сравнению с новыми, появившимися 30–40 лет спустя.

Б. Патерсен. Дворцовая набережная у Мраморного дворца от Петропавловской крепости. Фрагмент. 1793 г. Второе здание справа – дом В. С. Попова

Картина Б. Патерсена, написанная в 1793 году, донесла до нас облик Дворцовой набережной конца XVIII века; на ней отчетливо виден и дом В. С. Попова, стоящий слева от великолепного дворца вице-канцлера графа И. А. Остермана, перестроенного из бывших палат Мусина-Пушкина[4]. Если он и не так пышен, как последний, то все же выглядит довольно внушительно: трехэтажный (не считая подвального этажа), в девять окон по фасаду, с мезонином и пятиоконным центральным ризалитом; бельэтаж с двухсветными парадными апартаментами снабжен массивным балконом, а гладь стены над большими полуциркульными окнами украшена лепными барельефами.

По своей должности Василий Степанович ежедневно имел возможность видеть государыню, чего никогда не упускал, но, не пользуясь особым благоволением Платона Зубова, ни к каким государственным делам не допускался, навсегда утратив то значение, какое имел при Потемкине. Женат он не был, хотя имел детей, впоследствии усыновленных, от одной актрисы, но с ней давно расстался и одиноко проживал в своем особняке, посещаемый лишь немногими близкими людьми.

Н. П. Архаров

Вступив на престол, Павел I припомнил Попову близость к Потемкину и тут же отправил бывшего секретаря в отставку, купив его дом за 100 тысяч рублей для Н. П. Архарова, назначенного петербургским генерал-губернатором. За плечами у Николая Петровича к тому времени были уже долгие годы службы, начатой еще при Елизавете. Особой известности и, можно сказать, мировой славы он добился благодаря своим изумительным розыскным способностям: это был в полном смысле слова гений сыска.

Назначенный Екатериной II в 1775 году на должность московского обер-полицмейстера, Архаров в полную силу развернул свои таланты; при помощи вездесущих полицейских шпиков, пресловутых «архаровцев», он до мельчайших подробностей знал все, что творилось в Первопрестольной, и с непостижимой быстротой отыскивал всевозможные пропажи. Будучи превосходным физиономистом, Николай Петрович по лицам подозреваемых безошибочно распознавал их причастность или непричастность к расследуемому преступлению.

О нем ходило множество анекдотов, сделавших имя его легендарным. Но и этот человек, обладавший столь острой проницательностью, не смог угадать желания своего господина: всего через полгода он слетел с занимаемой должности, не успев обжиться на новом месте. Недавно пожалованный дом пришлось продавать.

К счастью, покупатель нашелся скоро; им оказался иностранный купец Антонио (в России его звали Антоном Антоновичем) Ливио, купивший участок в 1797 году, чтобы всего через несколько месяцев снова его продать. За этот короткий срок он успел полностью перестроить оба корпуса дома, выходившие на набережную и на Миллионную улицу, в стиле строгого классицизма.

Новая владелица, супруга придворного гардеробмейстера И. П. Кутайсова, приходилась сестрой уже знакомому нам Д. П. Резвому, чей дом находился рядом. Он был родным для Анны Петровны, и ей, вероятно, хотелось иметь жилище неподалеку от отцовского, теперь принадлежавшего брату.

А. П. Кутайсова

Новый дом, надо полагать, представлял удобство и для ее супруга Ивана Павловича Кутайсова, по причине близости к дворцу его повелителя, которому турчонок-сирота, взятый в плен при штурме Бендер, был обязан абсолютно всем. Вся предыдущая жизнь Кутайсова прошла при дворе великого князя, а ныне императора Павла. В честь него он назвал своего старшего сына Павлом.

Обучившись в Париже и Берлине парикмахерскому искусству, Иван Павлович исполнял при наследнике обязанности камердинера. Благодаря присущей ему ловкости и сметливости он добился почти невозможного: несмотря на редкие периоды временного охлаждения, сумел стать совершенно необходимым человеком, и сам оказывал на великого князя немалое влияние. Он сохранил его и в будущем, умело проведя утлую ладью своего благополучия мимо подводных рифов павловского царствования. Постепенно Кутайсов получил все высшие российские ордена, вплоть до Андрея Первозванного, баронский, а затем и графский титулы, не переставая при этом брить своего господина.

Когда это ему окончательно прискучило, он стал жаловаться, что у него дрожит рука, и рекомендовал вместо себя одного военного фельдшера, успешно брившего многих генералов. Однако Павел так взглянул на нового кандидата, что у того бритва вывалилась из рук, и он так и не смог приступить к делу. «Иван! – крикнул император. – Брей ты!» И Кутайсов, сняв Андреевскую ленту, засучил рукава и, вздохнув, принялся за прежнее ремесло.

И. П. Кутайсов

Помимо чинов и наград, оно принесло ему колоссальное состояние, сделав одним из богатейших людей в России. Не довольствуясь щедрыми пожертвованиями, Кутайсов употреблял все свое влияние, чтобы прибирать к рукам самые прибыльные поместья, притом по дешевой цене: корыстолюбие фаворита не знало пределов, управляя всеми его поступками.

И. П. Кутайсов сослужил лишь одну службу России – произвел на свет сына Александра, тому за его короткую жизнь суждено было стать одним из самых талантливых военных деятелей своего времени. В 1805 году, двадцати лет от роду, А. И. Кутайсов произведен в генерал-майоры, принимал участие в походах 1806-го и 1807 годов, командовал артиллерией под Пултуском. Особенно отличился он при Прейсиш-Эйлау, где с 36 орудиями спас от гибели центр армии, отбив наступление маршала Даву. За этот подвиг граф получил орден Святого Георгия 3-й степени.