Ведущий надрывал глотку и выкрикивал: «Господа, будьте разумны!» Следующий докладчик расстраивался из-за отсутствия интереса к его персоне. Оставшиеся чинно сидеть за партами ученые мужи наблюдали за бушующими коллегами, берущими на абордаж чиновника. На шум прибежало подкрепление в виде охранников НИИ и наряда милиции. Неуклюжий аппарат нефтеочистки гордо и отрешенно взирал на происходящий хаос.

Женя осознала: прорваться через два кольца окружения, состоящих из профессоров и охраны, невозможно. Охранники института оттесняли безумное море старцев вглубь лектория, а сотрудники МВД расчищали дорогу к свободе. Секьюрити свирепо рычали и заслоняли главного энергетика, на лице которого застыло зашкаливающее напряжение. До спасительного выхода оставалось метров пять-шесть, когда несколько прытких товарищей проскочили вперед и помчались к лифтам, рассчитывая подкараулить армию врага на пути к отступлению. Женя перехватила взгляды секьюрити, которые заметили тактический ход неприятеля. В их глазах мелькнуло замешательство. Но тут же отрывистый кивок одного, который оказался замеченным лишь ею, дал понять, что будет задействован другой вариант. И шестым чувством догадалась, какой маневр они задумали.

Альтернативный план созрел моментально. Она выскочила в коридор прежде, чем ее успели остановить. Но в отличие от вырвавшихся раньше нее зомби, побежала в другом направлении.

Из западни на пятом этаже можно было выбраться двумя способами: на лифте или через запасной выход. Женя более-менее знала планировку, так как иногда наведывалась к Маше. Охрана, смекнувшая об отрезанном главном пути бегства, наверняка поведет министерскую особу этими тайными тропами.

Что есть духу она припустила туда, на ходу стягивая халат, добежала до таблички «Посторонним вход воспрещен» и толкнула незапертую дверь: площадки на черной лестнице испокон веков служили курилкой.

Спустившись на два пролета, Женя перевела дыхание и одернула стильный деловой костюм. Собираясь утром и понимая, что нужно соответствовать «глянцу», она выбрала узкую темно-синюю юбку до колен и приталенный пиджак того же оттенка, из кармашка которого кокетливо выглядывал белый платочек с синей оторочкой. Дамская сумка и туфли на высоком каблуке завершали образ.

Наверху хлопнула дверь, и по лестнице разнесся поспешный нестройный топот. Женя уставилась в мобильный с задумчивым видом человека, набирающего смс. Сердце гулко стучало, а в голове билась мысль: «Господи, сделай так, чтобы без милиции и охранников! Чтобы только с телохранителями!» Когда небольшая группа замерла на ступеньках пролета, внизу которого ковырялась в телефоне Женя, у нее внутри все радостно подпрыгнуло: рядом с Гречишниковым находились лишь его амбалы.

– Что вы тут делаете? – зарычал один из них, видимо, выступавший за главного. – Прочь с дороги!

– Да я вроде не загораживаю путь.

Возникло замешательство: дамочка выглядела не как посетитель научной конференции. Это сбивало с толку службу безопасности, которая плотнее сгрудилась вокруг Гречишникова. Казалось, они ждут, что Женя вытащит из кармана пулемет. Весь их вид выражал готовность стрелять на поражение, если будет сделано хоть одно резкое движение. Маленький боевой отряд стал спускаться.

– Стойте, не двигайтесь! – гаркнул «главный», заметив, что эффектная мадам потянулась к сумке, чтобы убрать сотовый.

Ее рука замерла на полдороге, а глаза изумленно уставились на хама.

Облик девицы в дорогом костюме не вязался с обстановкой: ободранными стенами, мутными, немытыми окнами, обшарпанными банками из-под кофе, выполняющими роль пепельниц. Что-то тут было не так.

– Вы – сотрудница института?

В ответ раздался низкий обескураживающий смех.

– Разве я похожа на мымру в белом халате?

После этих слов Женя глазом моргнуть не успела, как отряд перегруппировался. «Главный», в мгновение ока перемахнув восемь ступенек, оказался рядом. В лоб глядел пистолет. Сердце, кажется, остановилось.

– Кто вы? – Гречишников вышел из-за спин бульдогов.

Телохранитель тем временем обыскал ее и нашел диктофон, паспорт и удостоверение «Звездной пыли». Выяснив, что оружия у странной барышни нет, он опустил пистолет. Гречишников мельком взглянул на документы.

– Какого беса «глянцевой» кукле понадобилось здесь… Уходим.

Секьюрити швырнул ей сумочку, и Женя поймала ее на лету. Все произошло в один миг. Она сообразить толком ничего не успела – душа в пятки ушла. Гречишников засеменил короткими ножками по ступенькам вниз. И Женя очнулась, осознав: еще секунда, и шанс будет упущен. Ее голос разнесся эхом по лестничному пролету:

– Павел Алексеевич, я тут не случайно. Мне нужны вы.

Сказанное произвело сильный эффект. Двое громил вновь оказались подле нее, а Гречишников обернулся и вцепился жутким взглядом.

– Кто вы, черт подери?

– Евгения Мельникова, корреспондент журнала «Звездная пыль».

– Да что вы говорите? И наверное, жаждете получить интервью? Поэтому здесь торчите?

– Верно, – Женя сглотнула комок, застрявший в горле, не понимая, чем вызвана реакция, явно выходящая за рамки обычной нелюбви к прессе.

– Прекрасно, – неожиданно согласился Гречишников и приторно-сладко добавил, – в таком случае, мне тоже нужны именно вы. Не откажете в любезности прокатиться в правительственной машине?

Она растерянно посмотрела в мечущие молнии глаза. Все выглядело более чем странно. Но на размышления времени не было.

– Конечно. Если ваши бультерьеры не пристрелят ненароком.

– В их работе случайностей не бывает.

Женя оказалась в черном «БМВ» с тонированными стеклами и «мигалкой». Автомобиль в сопровождении двух «Волг» помчался по улицам Москвы. Гречишников снова отрывисто бросил телохранителю: «Проверь ее». Женя подумала, что опять предстоит досмотр, но вместо этого секьюрити достал какой-то аппарат и просканировал ее вещи.

– Чисто, «жучков» нет.

Гречишников стал поспокойнее, хотя глядел по-прежнему злобно и угрюмо. Когда заговорил, доброжелательности в голосе тоже не звучало.

– Ну что надо? Кто вас послал?

– Вы же видели удостоверение. Знаю, близко не подпускаете прессу, и пробиться к вам невозможно. Но в моих планах – поговорить не о работе, а о личной жизни: семья, внуки, домашние питомцы. К сожалению, не нашла другого выхода, кроме как проникнуть на эту конференцию.

– Издеваетесь? Какие домашние питомцы?

– У вас вроде доберман? Зюзя, кажется?

Он посмотрел на нее как на душевнобольную.

– М-да… Я должен поверить в этот бред?

– Почему бред? Кто я тогда, по-вашему?

– Это и хотелось бы узнать, – маленькие глазки напряженно изучали ее лицо. – Ну раз так, э-э-э, как по имени? Евгения? Валяйте, спрашивайте про Зюзю.

Жене происходящее очень не нравилось. Гречишников явно принимал ее за кого-то другого и не поверил в байку про «Звездную пыль». Но ничего не оставалось, как играть свою роль.

Он вслушивался в расспросы «про Зюзю» с таким пристрастием, словно в них спрятана кодовая шифровка, которая раскроет истинную личину Жени. Взгляд выражал готовность – чуть что не так – расправиться с ней на месте. Поэтому спустя семь минут на руках была полноценная статья для Лены, но ни единого вопроса про законопроект она так и не рискнула задать.

Положение становилось отчаянным. Инстинкт самосохранения уговаривал убраться подальше из черной «БМВ». Но знала, что не простит себе упущенную возможность вытянуть пару слов насчет треклятого закона. Общение, меж тем, подходило к концу. Женя представила покрасневшее от гнева лицо Петушкова, когда она сообщит о провале операции. Это придало решимости выдавить из Гречишникова хоть одно предложение, в котором будет слово «политика». Собравшись с духом и вложив в интонации беспечность, она спросила:

– Павел Алексеевич, как родные относятся к вашей работе? Поддерживают ли? Разделяют мнение о реформах в энергетике?

Крошечные глазки впились в нее, а голос резанул слух.