- А ты по три раза в обе щеки поцелуй сына, - произнес он. - Скажи ему, что отец скоро вернется и заберет его с собой. - Тумэр задумался и машинально стал есть пирожки, которые привезла Дулма. Затем, как бы отвечая на свои мысли, сказал: - Хотел я пожить тихо, по-людски, но, оказывается, нельзя. Теперь попробую иначе.

Тумэр поцеловал жену и вскочил на коня.

- Ну, Дулма, прощай! Скоро увидимся. Береги сына!

Когда муж скрылся из виду, Дулма упала на землю и забилась в плаче.

В полдень она была уже дома, а вскоре к юрте действительно подъехало несколько всадников. Это были тюремные стражники, посланные на розыски беглеца.

Дулму привезли в хошунную канцелярию. Ее долго допрашивали, потом избили. Но Дулма на все вопросы твердила одно: "Ничего не знаю, это вы должны сказать, где мой муж".

Не добившись ничего, ее отпустили.

9

Осенью 1919 года Монголию оккупировали войска китайских милитаристов. Захватив Ургу, они свергли монгольское автономное правительство и установили свою военную администрацию. После этого воинские части покинули столицу и направились на северо-восток, к границе с Советской Россией. По пути китайские солдаты грабили мирных жителей, насиловали женщин, угоняли скот. Стон стоял над монгольской степью. Люди бежали в горы, спасаясь от жестоких оккупантов.

На берегу Тамира расположился небольшой китайский отряд, всего человек пятнадцать. Но они уже успели ограбить все близлежащие айлы.

Бадарчи, решив снискать расположение оккупантов-гаминов, забрал у своих земляков несколько лошадей и направился в отряд. "Черт с ними, отдам им лошадей, может, скорее уберутся отсюда", - думал он. Но все обернулось по-другому. Гамины встретили гостя недружелюбно, хотя Бадарчи всем своим видом говорил, что готов услужить новым хозяевам.

Подогнав лошадей к палаткам, он соскочил с коня и подобострастно крикнул:

- Здравия желаю, уважаемые, прошу простить, что не встретил вас раньше, я в этих местах сейчас самый старший начальник.

- Этот монгол, кажется, хитрит. Заехал случайно, а теперь выворачивается! - сказал начальник отряда своим солдатам.

- Ясное дело.

Бадарчи не знал китайского языка, а китайцы не понимали монгольского. И вот какой диалог, произошел между Бадарчи и начальником китайского отряда.

- Мы заберем у тебя коней! - грозно крикнул начальник отряда.

- О, я очень хороший человек и готов служить вам, - ответил Бадарчи.

- Если не дашь коней, тебя расстреляем.

- Меня зовут Бадарчи. Я чиновник Луу-гунской хошунной канцелярии.

- Мы продырявим твою башку! - Китаец приставил указательный палец ко лбу.

- Я все сделаю для вас, только дайте мне двух солдат: я достану вам все, что хотите.

- Мы берем твоих коней, понимаешь? А ты убирайся ко всем чертям, да побыстрее! - кричал старший, наступая на Бадарчи.

- Хотите, я приведу вам баб?

- Оседланного коня возьму я, а остальных берите вы, - распорядился начальник отряда. - Этот пень ничего не понимает.

Солдаты быстро разобрали коней, а коня Бадарчи подвели к начальнику и передали ему повод.

Бадарчи подумал, что тот передаст повод ему и протянул было руку, чтобы взять его. В это время на руке Бадарчи сверкнуло золотое кольцо. Старший сразу же стянул его с пальца Бадарчи.

"Кажется, дело принимает плохой оборот, - подумал Бадарчи, - пора удирать". И он взялся за повод, который все еще оставался в руках у китайца.

И вдруг китаец вытащил пистолет и, что-то крикнув, дважды выстрелил выше головы Бадарчи. Тот от испуга даже присел.

Солдаты загоготали. Бадарчи попытался тоже засмеяться, но улыбка у него не получилась, он лишь оскалил зубы.

- Убирайся отсюда, да поживей! - крикнул старший и направил на него пистолет. Испуганный Бадарчи стал неуклюже пятиться под громкий смех солдат.

Так бесславно окончилась попытка Бадарчи войти в контакт с оккупационными войсками. Усталый, обозленный неудачей, Бадарчи в полночь вернулся в стойбище. Но там было пусто. Его земляки решили не испытывать судьбу и убрались от гаминов подальше. А тут, как на грех, небо заволокло тучами, засверкала молния, и начался ливень. Продрогший Бадарчи заночевал в степи, дожидаясь наступления утра.

Всю ночь лил дождь, Тамир запенился и вышел из берегов. Лишь к полудню дождь перестал, небо прояснилось и солнце вновь осветило землю.

Удрученный неудачей, сожалея о потерянном кольце, брел Бадарчи к Луу-гунскому хошуну. И вдруг лицом к лицу столкнулся с Тумэром, который ехал навестить Улдзи и затем собирался встретиться с Долгор.

У Бадарчи подкосились ноги. Вот так встреча! "Теперь мне не уйти от этого проклятого сайнэра, он мне все припомнит", - подумал Бадарчи и хотел было пройти мимо всадника. Но Тумэр уже узнал своего врага и остановил коня.

- Здравствуй, Бадарчи! Хорошо ли живешь?

- Здравствуй. А как ты? - ответил Бадарчи на приветствие, опустив глаза.

- Вот видишь, недаром говорят, что должника встретишь на базаре, а врага на перевале. Вот и мы с тобой встретились!

- Выходит, недаром.

Он со страхом ждал, когда толстый кизиловый кнут Тумэра опустится на его голову.

- Ты где же коня потерял? Или пропил?

- Нет. Меня обокрали гамины.

- Гамины, говоришь? - заинтересовался Тумэр.

- Да. Ты, наверное, хочешь рассчитаться со мной?

- Я не из тех, кто сводит счеты, когда человек совсем без сил, ответил Тумэр и, спрыгнув с коня, подошел к Бадарчи.

Бадарчи вытащил нож, он приготовился к смертельной борьбе.

- Ты что? Брось, не надо. Если бы я хотел покончить с тобой, зачем бы я стал сходить с коня? А то смотри, я снова вскочу в седло! - И Тумэр весело рассмеялся.

Бадарчи не уловил в смехе Тумэра ничего угрожающего. В самом деле, если бы Тумэр хотел его убить, он сделал бы это без всякого труда.

- Коли не держишь камня за пазухой, и я бросаю нож. Ничего, был день, когда мы поссорились, но, может, настанет и такой, когда мы помиримся.

- Мы ведь с тобой, кажется, встречались только в прошлом году. Давай поздравим друг друга с новым годом, - сказал Тумэр.

Они поздоровались за руку, а затем уселись рядом на землю. Бадарчи рассказал, как с ним поступили гамины. Однако он утаил, зачем приезжал.