Но Эрдэнэ, смекнув, что дело принимает для него плохой оборот, отшутился:

- Что вы, господин чиновник. Не знаю, как и благодарить небо, что сам-то остался жив.

Бадарчи нахмурил брови. Ну что делать с этим нищим? Забрать с собой? Но с ним так просто не сладишь. Он, видно, не из слабых, сумеет постоять за себя. А этот Дамдин разве помощник? От каждого куста шарахается.

- Где же искать этого Тумэра? - как бы спрашивая себя, сказал Бадарчи. - Поедем вверх по долине.

- О, уважаемый Бадарчи, теперь мы его не догоним, - сказал Дамдин.

Бадарчи ничего не ответил и стегнул коня кнутом. Вскоре всадники скрылись из виду. Эрдэнэ долго смотрел им вслед.

- Папа, какой он страшный! - сказал стоявший рядом с отцом Бато.

Эрдэнэ молча обнял сына. Потом, обращаясь к жене, сказал:

- Раз он у арата последнего коня взял, значит, туго ему пришлось. Что ж, придется нам здесь посидеть несколько дней. Может, кто и выручит. Вы меня тут подождите, я дойду вон до тех юрт. Попрошу там коня, чтобы к ним перебраться. А не дадут, хоть молока принесу. - И Эрдэнэ зашагал к юртам Итгэлта, видневшимся у горизонта.

Небо было чистое, нещадно палило жаркое солнце. Шагать по степи было трудно: ноги путались в высокой и густой траве. К тому же казалось, что видневшиеся юрты удаляются и до них никогда не дойти.

Эрдэнэ выругался. Проклятый хотон. Когда же он до него доберется? Вон и солнце уже стало клониться к западу.

Но раз человек идет, он достигнет цели. Так и Эрдэнэ дошел до хотона Итгэлта. Войдя в первую, большую юрту, он поздоровался и скромно сел у очага. Ему подали большую деревянную пиалу с кумысом. Эрдэнэ сказал, что он ехал в Ургу помолиться богдо, но ночью конокрады увели у него последнего коня, и вот он остался с семьей посреди степи. Не дадут ли ему здесь коня, чтобы перевезти свой скарб поближе к их юртам?

- Говорят, убежал сайнэр Тумэр. Это он, видно, увел твоего коня. А ты сам из какого хошуна? - спросил Итгэлт.

Эрдэнэ не стал врать и назвал свой хошун.

Итгэлт подозрительно оглядел Эрдэнэ.

- Тайширские, тарланские, да и все из Засагтханского хошуна араты на плохом счету в Монголии. Немало оттуда ушло в горы. Я тебя совсем не знаю, так что лучше нам не водить знакомства.

Итгэлт встал. В это время в юрту вошел Галсан и вытащил из-за пазухи письмо.

- Вот, уртонский занги просил передать вам, - сказал он.

Итгэлт взял письмо и некоторое время растерянно вертел его в руках.

- А кто же прочтет это проклятое письмо?

- Если разрешите, я прочту, - заискивающе сказал Эрдэнэ.

Итгэлт недоверчиво взглянул на Эрдэнэ.

- А сможешь?

- Смогу.

- Ну, коли так, читай.

Эрдэнэ без запинки прочитал письмо. В нем говорилось, что теперь плата за повинность на уртоне Дарьбор, которую нес Итгэлт, будет выдаваться ему из хошунной казны.

Итгэлт был очень удивлен, что Эрдэнэ, этот безлошадный арат, так здорово обучен грамоте. Ведь письма под силу прочесть только чиновникам да ноёнам. Сам Итгэлт в детстве пытался научиться читать, но так ничего у него и не вышло. Теперь учет скота он ведет своими знаками: стельный скот отмечает квадратиками с кружочками внутри, а яловый - просто квадратиками. "А что, если этого грамотного арата сделать своим батраком? - подумал Итгэлт. - Ведь такой случай может больше не подвернуться".

- Вот что, - примирительно сказал Итгэлт, - про ваш хошун идет дурная слава, но как говорят: "В лесу есть и высокие и низкие деревья, а среди людей - и хорошие и плохие". К тому же ты все-таки монгол, да еще без лошади. Надо тебе помочь. Бери хайнаков* и вези свои пожитки сюда. Вот так.

______________

* Хайнак - помесь монгольской коровы с яком.

Эрдэнэ облегченно вздохнул - какого хорошего человека послали ему боги на его тяжелом пути.

Когда Эрдэнэ запрягал двух больших, как слоны, хайнаков, Итгэлт, обращаясь к Галсану, громко сказал:

- Помоги этому человеку перебраться сюда, ведь все мы люди.

По дороге Галсан говорил:

- Конечно, характер у Итгэлта крутой, но он всегда помогает людям. Только работать здесь надо старательно. Он и сам до работы охоч, и с других ее требует.

Ничего-то этот двадцатилетний Галсан еще не знал о жизни. Верой и правдой служил он Итгэлту, как самый последний осел.

В тот вечер старая, залатанная палатка Эрдэнэ примостилась в северо-западной части хотона. Вот так Эрдэнэ и его жена Долгор стали батраками у богача Итгэлта.

- Ну, Эрдэнэ, пока не наберешься сил, помогай ухаживать за скотом. Я тебя не обижу. Будете доить коров, а там посмотрим. Надо помогать друг другу, - сказал Итгэлт.

Эрдэнэ все делал охотно. Надоело ему идти против судьбы. Попробовал, хватит. К чему привела его борьба с князем? Лишился всего добра, да еще и из родного хошуна пришлось уехать. Устал он от борьбы и теперь думал лишь о том, как бы прокормить жену и ребенка да самому не остаться голодным.

Итгэлт был доволен. У него появились два новых батрака. Расстаться с ними нельзя ни в коем случае. И, желая как можно крепче привязать Эрдэнэ к себе, он приказал сыну завести дружбу с Бато. Нет, он не упустит из своих рук курочку, которая несет золотые яички.

И Эрдэнэ был доволен. Наконец-то он пристал к берегу, и ему не нужно беспокоиться о завтрашнем дне. А этот Итгэлт, видно, хороший человек - помог им в беде. И он охотно делал все, что просил хозяин.

- Вот пройдет хошунный надом, Эрдэнэ, и начнем считать скот. Надеюсь, ты учтешь все до последней овцы, - сказал Итгэлт и достал из сундука составленную им самим опись скота. - Это я сам делал. Кроме меня, никто тут ничего не поймет. Нам придется посидеть вместе, и я тебе все растолкую, а уж дальше ты сам все будешь делать. Ведь ты человек грамотный.

Итгэлт умел приручать людей. С теми, в ком он нуждался, он держался запросто, был ласков и даже подкупал небольшими подарками. А с теми, кто был ему не нужен или мешал выполнению его желаний, он был высокомерен и жесток. Своего он добивался любой ценой, не останавливался перед самыми крайними мерами.

В Эрдэнэ он нуждался и поэтому старался быть с ним ласковым, говорил по-дружески. Этот добродушный монгол ему еще пригодится. Он и телом крепок, и грамоту знает. Надо его только прибрать к рукам и сделать верным слугой. И если над простодушным Галсаном он часто посмеивался, а недалекого Няма не ставил ни во что, то к Эрдэнэ относился с подчеркнутым вниманием.