Внимательный к нашей материальной жизни человек всегда отметит, что есть нечто большее, чем наше трехмерное пространство. И когда встречаются двое телесных существ, происходит и некая таинственная встреча их сущностей в невербальной плоскости. Порой, эта плоскость переступает даже жесты и внутренние состояния. Самым главным критерием совместимости становится, как это ни странно, родство душ. Большее или меньшее. Таинственная незнакомка внимательно смотрела Ивану в глаза. В них она видела преодолевавшую неуверенность решимость и, наверное, гораздо большее, чем сам Корнилов в тот момент мог о себе сказать.

– Марья, – мягкий голос девушки обволакивал шелком.

– Иван.

Они стояли неподвижно посреди улицы. Субботние лица прохожих непонимающе всматривались в застывшую статую из двух людей. Иван и Марья словно создавали невидимую, но вполне ощутимую атмосферу, которая касалась каждого, кто проходил мимо. Еще миг – и этот счастливый свет норовил фонтаном забить из под земли прямо между ними. В голове каждого шли схожие процессы. Было ощущение, что оба все прекрасно понимают и без слов.

– Кофе? – Иван приподнял брови и улыбнулся.

– Завтра в шесть, – ответила Марья. – В этом кафе, завтра в шесть.

Правый уголок губ Ивана едва заметно приподнялся. Лишних слов не требовалось.

– Пока, – почти прошептал он.

– До завтра, – Марья, словно вспорхнувшая бабочка, взмахнула роскошным платьем и зашагала по тротуару прочь. Это была победа.

Иван зачарованно смотрел ей вслед. Ему казалось, что он соприкоснулся с душой Марьи, прикоснулся к ней руками. Кроткая и дерзкая, открытая и таинственная. Ее взгляд был чист как горный ручей и многозначителен как четырехтомник «Войны и мира». Ивану хотелось с ней говорить. Он хотел ее о многом спросить и многое рассказать. Скорей бы настало завтра! Иван жаждал этой встречи как никогда в жизни.

Местом встречи стала уютная кофейня в провансовском стиле. Кованые столы, стулья и диванчики, искусственные букеты, мягкие подушки, пледы, картины европейских городков, приветливые официантки, отменные десерты и ароматный кофе были визитными карточками заведения. Иван забронировал столик на летней площадке в укромном уголке. Местоположение создавало неповторимую атмосферу. В назначенный час к кофейне подошла Марья. Сегодня на ней было бледно-розовое закрытое платье. Она медленно, с достоинством королевы двигалась к Ивану. Он встал ей навстречу. Они приветствовали друг друга улыбками.

Марья отказалась от сладкого, пошутив про фигуру (которую вряд ли бы испортил маленький кусок шоколадного торта). У Ивана накопилось достаточно вопросов, которые он был готов выдать пулеметной очередью.

– Ты живешь в том особняке?

– Да, когда бываю в городе.

– Не местная?

– Здесь жили родители моего отца. Иногда мы приезжаем сюда.

– Что такая красавица забыла в этом Богом забытом городе?

Марья улыбнулась, потупив взгляд, и посмотрев на Ивана, сказала:

– Бог никого не забывает. А здесь мне нравится бывать.

Иван немного смутился, но выражение лица Марья дало ему понять, что все шло нормально.

– Откуда же ты родом? – продолжил Иван свой допрос.

– Тебе ничего не скажет это название, – Марья улыбнулась.

– И все же?

– Я родилась на Алтае.

– Значит, большую часть времени проводишь там?

– Не могу так сказать. Чаще в разъездах. Да, на Алтае у меня родня, но самые близкие все равно всегда рядом…

– Ты настоящая загадка, – любопытство Ивана в отношении девушки увеличивалось. – У меня за каждым твоим ответом возникает с десяток вопросов… Может, сама немного про себя расскажешь?

– Мне бы хотелось, чтобы ты немного рассказал о себе

Иван впал в ступор. У него возникло чувство, что любой его рассказ о себе – сущая скука в сравнении с жизнью этой красавицы.

– Я работаю в мэрии, – Иван напустил важности. – Но это не очень интересно. Знаешь, дела государственной важности, от них быстро устаешь… А чем ты занимаешься?

– Искусствовед-культуролог, – при этих словах Марья как-то загадочно улыбнулась. Иван словно ловил нотки ее голоса, малейшее выражение лица – чтобы понять, какую нить вытянуть следующей.

– Вот как?

– Да, я специализируюсь… – Марья вдруг слегка замялась, видимо, подбирая слова, – на древнерусской культуре. Это связано с командировками.

– Твои родные тоже культурологи? – усмехнулся Иван.

– Да, у нас научная семья! – при этих словах Марья расхохоталась. Причины этого смеха Ивану не были понятны, но было похоже, что в словах «научная семья» крылась некая ирония.

– В тот вечер, когда я тебя встретил, я следил за тобой, – начал Иван, изображая неловкость. На самом деле никакой неловкости не было и в помине.

– Вот как? – Марья искренне изумилась.

– Да, я даже забрался по трубе к твоей спальне…

Марья разразилась смехом.

– А мы с братом думали, кошка с карниза сорвалась!

Теперь смеялись уже оба.

– Так это был твой брат?

– Так точно, – отвечала Марья. – Мой старший брат Петр.

– Утром, вчера, я видел еще одного бородатого…

– Младший – Семен, – Марья сдерживалась от смеха. Похоже, ей нравилось держать Ивана в состоянии ошеломления. Непрекращающегося.

– Только не говори, что у тебя вся семья такая, – попытался пошутить Иван.

Марья вдруг серьезно посмотрела на него, затем чуть приблизилась и доверительным тоном почти прошептала:

– Ты не поверишь, но это так.

Очередной взрыв смеха начинал приковывать к ним внимания с соседних столиков.

– Да, мой отец выглядит примерно также. И у меня есть еще брат по имени Матвей. Вот так.

– Ты продолжаешь сеять загадки в моей голове, – Иван внимательно посмотрел на Марью. – От этого всходят вопросы, которые тебе же придется пожинать.

– Красивый слог, тонкая метафора, – впервые Иван увидел легкое неподдельное удивление на ее лице. Сказать по правде, он и сам был несколько удивлен тем, что только что выдал. – У тебя большая семья?

– Не очень, – живо отозвалась Марья. – Нас в семье пятеро: трое братьев и я с сестрой. Сестра уже замужем, и живет на Алтае, в соседнем с мамой доме. Двое из братьев женаты, но они всегда при отце, как и третий, нужна помощь в семейном деле.

– По современным меркам немаленькая семья…

– В роду и больше есть. По восемь-двенадцать детей в семье. А у тебя сколько родных братьев-сестер?

– Я один в семье, – робко выдавил Иван.

– Скучно, наверное, одному.

– Немного. Как на счет прогуляться?

– Завтра. Часом позже. Здесь.

– Пойдем, провожу тебя…

– Не стоит. Папа будет ругаться, – она улыбнулась и исподлобья глянула на него своими бирюзовыми глазами.

– Хоть до угла!

– До угла – давай.

Вечерний город в воскресный летний вечер – прекрасен. Парки, аллеи, благородные деревца, мощеные тротуары, памятники создают атмосферу уютного провинциального городка. Ровно в тот же час, у той же кофейни Иван встретил Марью и помчал свою колесницу на набережную Волги. Отсюда открывался замечательный вид на великую реку, противоположный обрывистый берег, еле видневшиеся вдалеке горы. На набережной был разбит парк, отсюда можно было выйти на городскую площадь, эспланаду, к музеям. Пара неспешно начала свою прогулку от городской филармонии. Марья с интересом рассматривала огромный кованый орган при входе. Иван пытался умничать про розу ветров и издаваемые железным инструментом звуки. Было удивительно, что живущая в двадцати минутах ходьбы Марья почти ничего не знала о городе. По ее словам, последний раз здесь она гуляла лет так пятнадцать назад. Тогда парк имел совсем другой вид. Марьин спутник выдавливал из памяти историко-краеведческие факты о проплывающих мимо зданиях.

Они говорили долго и непринужденно. Обо всем. О мужчинах и женщинах, политике, искусстве, современном мире, путешествиях, одежде, еде, спорте и животных. Иван отметил, что Марья старалась как можно меньше говорить о себе, хотя из некоторых ее суждений он все же делал определенные выводы. У Корнилова сложился образ своей новой знакомой как довольно благородной для современности девицы, из обеспеченной семьи, с не совсем понятным родом деятельности. Марья много путешествовала с родней, знала несколько языков. Отсутствие женского общения ее нисколько ни тяготило, хотя даже здесь она имела парочку хороших знакомых, с которыми при желании могла встречаться в каждый свой приезд. Девушка скучала по дому и маме. Любила кошек, собак и лошадей. На родине ее дожидался прекрасный скакун, на котором она по возращении каждый раз с удовольствием каталась. Марья с жаром рассказывала про Алтай, горные реки и озера, ущелья и леса, мед и дикие травы. Ивану в какой-то момент показалось, что там, на Алтае она – далеко не жительница мегаполиса. Ей нравилось танго и русский балет, живопись и скульптура. Марья любила готовить, хорошо знала родную кухню и изучала блюда мира. Платья и длинные юбки были ее любимым нарядом, хотя, признаться, обстоятельства вынуждали заворачивать себя и в более эмансипированную обертку.