И повернувшись к нам полковник гаркнул: «А ну, сержанты, быстро в отряд и собирать чемоданы, вместе с Катей в Москву полетите, на новую учебу, по дороге охранять ее пуще собственного глаза, это вам ясно?» « Так точно, товарищ командир! Есть собирать чемоданы!»

В один голос ответили мы. А каждый из нас про себя подумал, и почему опять вдвоем нас посылают и зачем? Почему не одного меня? И мы рванули с Сашкой в отряд. И шли быстрым шагом, и бежали рысью, и просто шли, но шесть километров преодолели за полчаса. Собрали чемоданы еще быстрее ,сели на кровати и стали думать, зачем нас отправляют из отряда вместе с Катериной в Москву? Но так ничего путного и не смогли придумать. Утром полковник забрал нас и наши личные дела, подвез на своей машине до дома Михея, высадил и на прощанье нам сказал: « Смотрите у меня!» Вышли Михей с Катериной.

– Ну вот , Михей, вручаю тебе своих орлов, проводил бы вас до города, да не могу отряд оставить, теперь ты за них в ответе. В Москве их встретят, не переживай. Вот билеты на самолет, на всех троих. Так что позаботились и об этом». Мы с Сашкой вытаращили глаза, значит командир давно знал, что мы ходим к Михею, вернее к Катерине и давно решил отправить нас в Москву вместе с нею. Но вот вопрос зачем? И почему нам так ничего и не сказал, я даже матери не успел написать, что улетаю из отряда в Москву. Сам наверное потом родителям нашим скажет. А Сашка мне в ухо прошептал: « Специально отправляет нас из отряда от греха подальше». Я только отмахнулся от него. Я был рад, что мы летим вместе с Катериной в Москву, значит и там я смогу ее видеть и встречаться с нею. Но я глубоко ошибался. В Москве нас разлучили сразу по прилету прямо в аэропорту, Катерину забрали одни службы, а нас другие. Сашка возмутился: « Мы же охрана для Екатерины!» Ему ответили : « Без вас охрана найдется, вам в другую сторону». Так мы с Сашкой в первый же день в Москве, не выходя из аэропорта проворонили Катю. В машине, пока нас везли к месту новой службы, Сашка все время шептал мне в ухо: « Вот что мы теперь Михею скажем». Мне тоже было и обидно, и слезы сдавливали горло, что вот так вот сразу меня разлучили с той, в которую я был по уши влюблен.

Учеба в Москве.

Поселили нас похоже в каком-то спортивном лагере, где тренируют спортсменов. За высоким забором, обнесенным колючей проволокой, было много спортивных площадок. Нам с Сашкой выделили комнату, точь в точь как в общежитиях: окно, две тумбочки у кроватей, туалет с ванной, шифонер один на двоих и два стула у одного стола. Не успели мы поставить свои чемоданы на пол, как в комнату вошел комендант «общаги» и с порога начал нас инструктировать: « Ну что, товарищи шпиены, учиться приехали или за москвичами шпиенить? Расписание ваше вон на дверях висит, не опаздывать на завтрак и ужин, никого не ждем, комнату держать в порядке, постель заправлять по – солдатски, меня звать только в самом крайнем случае, без вас работы хватает, а кличут меня Игнат Иванович, все скумекали? Сегодня у вас выходной, можете на обед сходить, столовая вона, из окна видна, а завтра к восьми на ковер к главному, он и распорядится вами, солдатики. Ну я пошел, отдыхайте с дороги». Он вышел и прикрыл за собой дверь.

Мы с Сашкой переглянулись:

– Слушай, Вить, куда мы попали? Что за хрень такая? Школа спортивная что ли? А чего это он нас шпионами называл?

– Думается мне, Саша, что попали мы не в спортивную школу, а школу для подготовки разведчиков, потому нас этот дед шпионами и называл.

– Не может быть! Какие мы разведчики, лохи обычные, сержанты, даже не лейтенанты, да и что мы можем?

– Вот завтра главный нас и проверит, что мы можем? Ой, опозорим командира и отряд, а в глаза Михею и Катерине как смотреть будем? Знать бы хоть о чем речь пойдет? Подготовились бы…

– Ага, подготовились? На чем? На кроватях что ли? Пошли в столовку, жрать охота, может там у кого что спросим,– причитал Сашка, развешивая свои рубашки в шифонер.

Но в столовой не было никого. Только один официант подошел к нам и спросил: « Новенькие? Сейчас поесть принесу, вон за тот стол садитесь. Он свободен, это будет ваше место и за завтраком , и за ужином». Я хотел спросить: « А что? Обедать тут не дают?» Но Сашка меня опередил:

– А курсанты обедают где?

– Где придется,– обернувшись ответил официант,– меня, между прочим, Мишой зовут, а вы кто и откуда будете?

– Я Виктор, а это Александр, проще Сашка, мы с Дальнего Востока, из Приморской тайги. Там служим.

– Понятно, служили там, а теперь будете здесь тренироваться, вас натаскивать будут.

– На что натаскивать?– спросил Сашка,– и зачем?

– Не мое это дело, завтра вам все объяснят, потом и поговорим, если захотите, конечно, судьбой поделиться.

– А что тренировки очень сложные?

– Кому как, некоторых назад в часть отправляют,– говорил Миша, накрывая на стол.

– Вот будет позор, если и нас назад отправят,– шепотом сказал Саша.

– Точно, Сашка, позора тогда не оберемся, ребята в отряде засмеют.

Мы с Сашкой уплетали картошку с котлетами, а Миша стоял у окна и так жалостно смотрел на нас, что у меня по коже мурашки побежали. Да еще Сашка со своим нытьем: « Вот попали, как мой дед говорил , «как кур во щи».

– Да замолчи ты уже, все уши прожужжал, завтра узнаем что к чему, если б мы были совсем никчемные, нас бы командир сюда не отправил. Пошли лучше расписание читать и спать. А то может больше и выспаться не придется.

–Ладно, молчу, злой ты какой-то стал.

– Будешь тут злой, когда держат в неизвестности. Сказали бы сразу чего от нас хотят?

– Вот завтра тебе все и растолкуют,– проворчал Сашка, доедая котлету.

Мы поблагодарили Мишу за очень вкусный обед, спросили во сколько ужин.

– Вам, ребята, на ужин лучше сегодня не приходить, я вам заверну кое-что с собой, в комнате перекусите. А на завтрак придете к восьми утра, раньше пока не надо.

– А что за причина такая?– возмутился Сашка.

– Эх, блондин, со временем поймешь,– вздохнул Миша и понес грязные тарелки в мойку.

– Вот дела!– возмущался Сашка, я молчал, под ложечкой нехорошо стало пощипывать, в детстве это был первый признак, когда я готов был заплакать.

Но заснули мы быстро. Сказалась усталость от дальней дороги и стресс от неизвестности.

Утром мы все же в столовую пришли пораньше, курсанты еще завтракали, официант Миша на нас удивленно посмотрел, но ничего не сказал, только глазами показал на наш стол. За нашим столом сидели два парня, у одного был подбит глаз, у второго правая рука в гипсе и ел он левой.

– Доброе утро и приятного аппетита,– сказал Сашка подвинул стул к столу и сел.

Курсанты посмотрели на нас и ничего не ответили, продолжали есть. Миша подошел ко мне:

– Завтрак вы должны брать сами там у стойки. Обслуги нет и не будет, у нас самообслуживание, грязную посуду потом в мойку, она там,– он мотнул головой в сторону выхода из столовой. Я пошел за едой, Сашка следом за мной. Выходя из столовой Сашка сказал:

– Ты видал, они здесь все покалеченные! Ну представляю, что будет с нами!

– Хватит ныть! Достал уже, балаболка! Идем к главному , там все и узнаем.

Кабинет начальника школы мы нашли быстро. У дверей стоял дежурный. Он проверил наши документы , сказал нам обождать, а сам зашел в кабинет. Через секунду вышел.

– Идите, вас уже ждут!

Сашка перекрестился, я последовал его примеру и шагнули в кабинет к начальнику. Он поднял голову от бумаг, внимательно нас оглядел и сказал:

– Проходите, земляки, приморцы значит? Присаживайтесь.

От его теплого голоса, да еще «земляки» от сердца как-то отлегло и я улыбнулся.

– Для начала, «сизы голуби вы мои», вот эти бумажки прочитайте и подпишите, а потом разговор затеем, что да как, почему к нам попали и так далее.

Он протянул нам по два листа текста, набранных мелким шрифтом на белой бумаге. Из всего, что я прочел, понял только одно: никогда никому не рассказывать ни о чем, что будет с нами происходить здесь и потом. За разглашение государственной тайны -тюрьма или суд по законам военного времени.