Выжить свежаку непросто. Сила, ловкость и боевые навыки важны, но в самом начале особой роли не играют. В первые сутки после попадания все решает его величество Везение, и если найдется тот, кто сунет в зубы фляжку с живчиком, то новичок смело может праздновать второе рождение. Он свой счастливый билет вытащил.

Откачивали свежака долго, и прошло несколько часов, прежде чем спасенный смог сесть на задницу и нацепить на нос очки с толстыми стеклами. Он осмотрел людей с оружием, поднялся и клятвенно заверил, что в аптеку заскочил случайно, ничего не трогал и грабить ее не собирался. Ответом ему был дружный хохот трех луженых глоток, и толстяк смущенно замолчал, снова стянув очки и вертя их в руках.

– Да выкинь ты их на фиг, они тебе больше не понадобятся. Ты в Улье, парень, а это значит, что никаких болезней и зрение – снова сто процентов. Вон, Епископ тоже был очкариком. Здесь или сразу труп, или абсолютное здоровье. Даже парализованные поднимаются. Ты сам кто вообще по жизни?

Вопрос Батона застал очкарика врасплох.

– Я Дима. Работал по рекламе…

– Какой ты Дима? Тебе теперь положено другое имя. Епископ, есть идеи?

Епископ встал, осмотрел растерянного Диму и, плотоядно улыбнувшись, объявил:

– Смотрите, какой пухлый! Пусть Пупсом будет.

Пупсу за последние сутки крупно повезло еще раз. С его исцелением так долго провозились, что наступил вечер, и спасители посчитали, что отходить в родную Крепость поздно и рискованно. Кроме того, в шаговой доступности имелся бар охотника, а в нем всегда было что выбрать. Посовещавшись, решили заночевать в пустой квартирке и заодно как следует отметить новый день рождения Пупса.

Весь вечер и изрядный кусок ночи Батон с Епископом рассказывали про Улей, вводили свежака в курс дела, а молчаливый Кузя поддакивал и вставлял редкие, но точные замечания. Пупс оказался благодарным слушателем. Не перебивал, задавал толковые вопросы и обращался ко всем троим на «вы», чем развлекал поддатых и веселых мужиков.

Бывший Дима не поленился взять бумагу и составить схему кластеров, как стабильных, так и быстрых, тщательно помечая наиболее опасные и спокойные места. Застолье получилось познавательным и затянулось за полночь, пока народ по очереди не начал отрубаться. Сначала захрапел Батон, затем свалился Кузя, и лишь Епископ продолжал бессвязно бормотать, но в конце концов не выдержал и он.

Пупс встал, убедился, что все трое спят, и деловито взял кирку Кузи. Взвесил в руках, потрогал острие и, одобрительно поцокав языком, резким ударом пробил голову спящему Батону. Батон тихо хрюкнул и конвульсивно дернулся, Пупс, не отвлекаясь, дважды погрузил «клюв» в темя Кузи и переключился на сопящего с открытым ртом Епископа. Через несколько секунд все предсказуемо закончилось.

Пупс, разумеется, никаким пупсом не был и зрение себе испортил не мониторами компьютеров, а боксом, где в свое время достиг определенных результатов. Бокс сменился профессиональным «вымогаловым», но «решать вопросы» Диме быстро надоело.

Он предпочел «работать на доверии», к чему располагала внешность безобидного плюшевого мальчика с растерянной улыбкой и подслеповатыми глазками за толстыми стеклами очков. Наблюдая перед собой подобное недоразумение, будущие жертвы не воспринимали его в качестве угрозы, за что иногда расплачивались жизнью.

Работал Пупс цинично, жестко, не пренебрегал и пытками. К моменту встречи с тройкой сталкеров за ним уже тянулся шлейф из трупов, и когда Батон красочно расписывал сталкерское братство, то, сам того не ведая, подписал всей троице смертный приговор. Пупс не желал служить послушным винтиком в чужой организации, а подумывал сколотить свою команду.

Ему требуется не братство сталкеров, а старт, толчок в виде оружия и материальных ценностей, и кто просил пьяного Батона хвастаться двумя черными жемчужинами? Молчаливый Кузя вовремя включился в разговор и просветил, что на две жемчужины можно год прожить, особо не шикуя, но и не нанимаясь в охрану караванов.

Так или иначе, дело сделано, и если верить словам покойного Епископа, то кластер через пару дней перезагрузится, и насчет трупов можно вообще не напрягаться. А в квартирку стоит иногда заглядывать, хорошая квартирка. Что там ребята насчет кода от сейфа говорили? Записан на обоях под портретом? Пупс тщательно ошмонал трупы и посчитал добычу.

Две черные жемчужины, несколько горошин, спораны и спутанные нити, которые Батон назвал янтарем, хотя ни капли не похоже. Патронов много, одному сложно упереть, и придется расставаться с чем-то из оружия. Дима подумал и оставил «винторез». Забрал АКМ Кузи, «стечкин», гранаты, три фляжки живчика и… Еле распрямился с тяжелым рюкзаком. Рюкзак, кстати, подобрал в квартире у охотника. Брать сталкерский не стал из страха, что увидят, опознают и пойдут ненужные вопросы.

Пока все складывается так, как надо, и можно потихоньку двигаться в стабильный кластер. Он представил, как чудно обустроит тайный схрон, настроение резко поднялось, и Пупс, насвистывая мелодию из «Крестного отца», толкнул дверь квартиры ботинком.

Внизу его приняли ласково, но без вариантов, и оказывать сопротивление в подобной ситуации мог разве что самоубийца. Нагруженный Пупс вальяжно вывалился из подъезда и уперся в пять направленных стволов. Суровые, вооруженные до зубов люди убедительно попросили не дергаться, а то прострелят ноги, – и заверили, что он их устроит и простреленный.

До чего похожи на ментов! Пупс не сомневался, что узнает силовика в любом обличье, и перед ним сейчас стояло пять наглых особей в бронежилетах, а из-за их спин выглядывал шестой. Вот тот – загадочная личность. В плотном, прилегающем комбинезоне, голова скрыта изолирующим противогазом. Незнакомец бойко размахивал руками, и пятерка его жесты понимала.

Пупс включил «постороннего», но не прокатило. Его «угнали на пинках» в квартиру, внимательно осмотрели убитых, и после небольшого совещания сверкнула вспышка фотоаппарата. Снимали Пупса, мертвых рейдеров, крупным планом – проломленные головы, а после фотосессии начался допрос:

– Кто такой? Зачем покрошил сталков? Что намерен дальше делать? Смотри в глаза, падла, щас тут рядом ляжешь!

Он не стал врать, утаивать, рассказал все честно и с самого начала. А смысл темнить? Что произошло, понятно и без его признаний, к тому же Пупсу показалось, что убивать его не собираются. Еще допрос шел как-то необычно. Один из мордастых все время заглядывал в лицо, а закрывать глаза и отворачиваться не давали двое других бойцов, красноречиво потрескивая шокером.

– Значит, так, Пупс! – сказал мужик с аккуратными усами, которые Дима про себя определил как, разумеется, «ментовские». – Кто мы такие, тебе пока знать не обязательно, но, думаю, сам скоро догадаешься. Я вот что хочу сказать… Ты в курсе, что сталки сделают, если увидят фотки из этой комнаты? Они тебя, родной, скормят зараженным. Но не развитым, что убивают быстро, а самым тупым – медленным. Настолько медленным, что жевать тебя будут долго, больно и, возможно, несколько часов.

– Текста много, – перебил Пупс. Что его вербуют, он сразу понял. – Давайте ближе к делу, чего хотите?

– А ничего пока мы не хотим. Ты обживайся, а кого встретишь, говори, что свежак из Питерского кластера. Крестил Батон с ребятами, но разговаривали мало – те торопились. Дали фляжку живчика, ружье охотничье, десять патронов и объяснили, в какую сторону идти. Все. Больше ничего не знаешь. А если попытаются в глаза заглядывать и задавать вопросы, то морду в сторону и возмущайся. Заставлять не станут, не имеют права.

– Понятно. Сделаем. Что дальше?

– А дальше живи себе спокойно. Но когда подойдет человек и передаст привет… ну, скажем, от Барометра, – прислушайся. И знай, что скрыться невозможно. Передадим фотки кому надо – и на тебя откроется сезон охоты во всех стабах. Мы, кстати, сталков взять живьем планировали, а ты нам операцию сорвал. Имелась инфа, что они заходят в квартал, но непонятно, в какой дом и какой подъезд. Мертвые тоже хорошо, но за живых, парень, платят больше. Тем более если человек давно в Улье и успел как надо измениться. Самые дорогие – старожилы, а вот, например, ты сейчас вообще не стоишь ничего.