Минут через двадцать увидел в стороне от дороги небольшое озеро. «Вот где я умоюсь, освежусь», – подумал он и свернул с дороги. Ещё через полчаса он опять вышел на дорогу. Идти, вроде, стало легче. Впереди метрах в ста появилась автозаправка. Но не заправка интересовала Ивана, а магазин, который находился рядом с заправкой. Он ускорил шаг. Продавщица, увидев его, сразу же предупредила:
– Так, руками ничего не трогать, если что надо сама дам. У тебя деньги-то есть?
– Мне бы батон хлеба и бутылку воды купить, вот этих денег хватит? – я показал продавщице купюру.
Через пять минут я уже выходил из магазина и продолжил свой путь, на ходу откусывая хлеб и запивая водой. Солнце было ещё высоко, но уже чувствовалось приближение вечера. Мне, конечно, стало легче идти, но всё равно чувствовал себя уставшим. Ничего, пока стемнеет, буду в городе. Переночую где-нибудь, отдохну после трёх дней скитаний. А завтра будет день, будет пища. Не буду ничего планировать заранее.
И вот, наконец, через два часа вошёл в город. Вернее это был ещё не сам город, а всего лишь пригород. Многоэтажные дома виднелись чуть дальше, а пока я шёл мимо газетных киосков, маленьких торговых лавок. Кое-где появились автобусные остановки, где останавливались маршрутки, автобусы, троллейбусы. Из них выходили люди, другие занимали их место. Они были заняты своими делами, каждый решал свои вопросы. Один я ничего не решал. Шёл себе по тротуару, выискивая место приличное, где можно было бы присесть. Войдя во двор первой попавшейся пятиэтажки, заметил детскую площадку, а там скамейку. На ней и приземлился. Вот и всё, я в столице.
– Простите, не скажете который час? – спросил женщину в возрасте, скорее всего бабушка девочки, которая рылась в песочнице с маленькой лопаткой.
Девочке было года два, не больше, а женщине не менее шестидесяти, поэтому я и решил, что это должна быть бабушка. Женщина посмотрела на меня подозрительно, выражая взглядом отвращение ко мне (оно и понятно), но всё же глянула на часы:
– Половина девятого.
– Спасибо.
– Вот на этой скамейке и заночую, но не сейчас, – решил я.
На улице ещё светло и народу много ходит. Кто-то спешит в магазин, чтобы успеть до закрытия, кто-то выгуливает своих собак, кошек. Надо уйти куда-нибудь, а когда стемнеет вернуться. Ночью народу мало, народ тоже отдыхает, за исключением единиц. Хоть и уставшим был, всё-таки встал и решил пройтись не важно куда. До наступления темноты часа два ещё, а буду на одном месте сидеть, привлеку внимание. Вон бабка уже косо смотрит на меня. Направление выбрал случайное, мне было всё равно куда идти. Как ни странно, ноги привели меня на автовокзал. К девяти часам вечера здесь уже было мало автобусов и микроавтобусов, соответственно и народу было мало. Задерживаться долго здесь я не намеревался. Дело в том, что на вокзал приезжали и уезжали люди из разных концов Молдовы, и не хотелось бы встретить кого-нибудь из односельчан, стыдился своей внешности. И тут увидел – недалеко речка протекала.
Вот на берегу и будем дожидаться темноты, подальше от людских глаз. Эх, Кишинёв, Кишинёв, ну чем ты лучше Бельцы (в известном смысле, конечно)? Как питался там из мусорных баков, так и здесь придётся искать себе еду. Ну а что делать, хочется ещё пожить, умереть я всегда успею. Только не такой жизнью жить, это не жизнь, надо взять себя в руки. Неужели ничего не изменится в моей жизни (к лучшему, конечно), неужели мне суждено до конца дней моих такую жизнь прожить? Нужно бороться, искать выход из положения. Ничего, мы ещё поборемся. Не может быть, чтобы не было выхода из ситуации, в которой оказался я. У каждого человека в жизни есть чёрные полосы. Ведь у дня есть ночь, у солнца есть луна, а чёрное должно быть рядом с белым. Наверное, в жизни без этого нельзя. Но, опять же, эту чёрную полосу сам себе начертил, и только я в этом виноват. Боюсь быть узнанным односельчанами. Да кто меня в таком виде узнает? Иногда кажется, если посмотрю на себя в зеркало, сам себя не узнаю. Но речь не обо мне, я-то знаю что я – это я. Вот так, со своими думами, под тихий шум воды заснул. Ничего удивительного, ведь уставшим был. Но, кажется, спал я недолго. Разбудили меня собаки, которые пришли на водопой и наделали шуму. Я смотрел на них, они, увидев меня, тоже посмотрели в мою сторону, как бы решая, что со мной делать, ведь их было больше. Напившись воды, минут через пять они ушли, оставив меня одного. Видно я не представлял для них интерес, или не хотели пачкать свои лапы об меня. Ладно, пора, темнеет уже, пока дойду, будет совсем темно. На детской площадке никого не было, и скамейка была свободна. Лёг и моментально уснул.
Только вот не знаю, сколько спал, а разбудили меня. Открыл глаза. В темноте и спросонья не сразу сообразил, где я и что со мной. А когда глаза привыкли к темноте, увидел перед собой женщину:
– Ты чего здесь разлёгся? Не видишь, это детская площадка, а не гостиница? А ну-ка давай отсюда, а то милицию сейчас вызову.
Я вежливо извинился и собрался уходить. Ещё раз посмотрел на женщину. Красивая, примерно моего возраста, в голубом платье, чёрные волосы и, вообще, баба первый класс. Но не для меня, во всяком случае, не в данный момент:
– Я хотел только переночевать до утра. А утром уйду, мне просто некуда идти – ни знакомых, ни друзей. Но раз нельзя, так нельзя.
И я пошёл… в темноту. Вернулся к месту своей (думаю непостоянной) прописки к речке. Надеюсь, отсюда никто не выгонит. Сразу же лёг на голую землю и моментально уснул, усталость всё-таки дала о себе знать. А потом, что ещё оставалось делать? Отдыхать, чтобы набраться сил для завтрашнего дня. Здесь уже никто не тревожил.
Проснулся, когда солнце было уже высоко. По моим наблюдениям время было в пределах одиннадцати часов. Я выспался, правда, голоден, но это дело поправимо. Привёл себя в более-менее приличный вид и вышел к людям. Народу на улицах было много. Все куда-то спешили, каждый решал свои проблемы, прямо как в муравейнике. И машин много на дорогах. Ну и я вклинился в эту суматоху. У меня стояла задача найти что-нибудь покушать. Мой организм такой же, как у всех, он нуждается в калориях. В этом смысле я тоже человек. В остальном бомж, а бомжи – это люди второго сорта, если не третьего, короче, брак. Но у бомжа есть одно значительное преимущество – он предоставлен самому себе. Если люди выполняют какую-то работу, бомж не работает. Если люди ходят в магазин за продуктами, бомж туда не ходит, у него нет денег, а продукты он берёт бесплатно, копаясь в мусорных контейнерах. Так поступил и я, выходя на тротуар. А начал со знакомой уже мне пятиэтажки. Ведь рядом с каждым жилым домом должны стоять контейнеры, куда народ выносит мусор. Подробности не буду рассказывать, скажу лишь, что через час сытый я присел на бордюр, закурил и задумался о планах на остаток дня. Решил посвятить его поискам одежды. Ту, что была на мне, надо было выбросить, она уже не годилась ни на что. И я подумал, что одежду легче всего найти возле студенческих общежитий, возле больниц, на вещевых рынках, ну и в тех же мусорных контейнерах. Решил начать с Республиканской больницы, ибо сейчас находился на её территории, а недалеко должно находиться и студенческое общежитие. Найдём. Ну вот, остаток дня я и провёл в поисках одежды ну и по ходу еды. Не поверите, даже половину бутылки водки нашёл. Нет-нет, я не алкаш, но кто откажется от такого подарка. И потом, живя среди бомжей без этого нельзя, иначе в компанию не примут, засмеют. А в этой среде без коллектива тяжело, без них ты волк-одиночка. Да, к разговору, что-то мало их сегодня в городе. Выходной у них сегодня что ли? Да нет, выходных у бомжей не бывает. Ладно, я ведь только первый день в городе, ещё найду друзей по несчастью. А на сегодня всё, хватит, идём отдыхать, тем более что приближался вечер. Кое-какая закуска есть, водка есть, что ещё надо человеку, предоставленному самому себе, ни от кого не зависящему? Будем ужинать и готовиться ко сну. Я пришёл к своему месту на берегу речки, где ночевал прошлой ночью. Разложил на траву содержимое пакета. Сделал пару глотков прямо из горла, закусил. Закурил (окурков у меня был полный карман). Переоделся в новую одежду. На старую одежду лёг. Спать ещё не хотелось, да и рано было ложиться. Я просто лежал и думал… о своей жизни. Сколько это может продолжаться? Неужели, остаток жизни мне суждено вот так прожить? Спать на улице под открытым небом хуже собаки. У той хоть будка есть. Я имею в виду домашних собак, а не бездомных. А ведь у меня тоже была, когда-то собака – домашняя, а, значит, был и дом, который он сторожил. Дом, в котором я жил со своей супругой. У меня была семья, именно была. Э-эх, как мы жили, если бы вы знали, как мы друг друга любили.
