– Упс! – прокомментировала Ватила Бе. – А у нас все оружие массового поражения и так расстреляно полностью, до железки; ракетные шахты пусты и вполне годятся для хранения картошки. Но в любом случае, Ипатий, мне лично хотелось бы знать, с чем и с кем нам там предстоит иметь дело и придется ли воевать?
– Отскок назад в двести девяносто один год, – отрапортовал Ипатий, – означает дату в семьдесят лет до основания Империи императором Шевцовым, или 1939-42 года христианской эры. Более точно дату можно будет установить по прибытии. Данный период истории Старой Земли характеризуется начальным этапом ожесточенной общепланетной войны, в которой Старая Россия, которая тогда носила название Эс-Эс-Эс-Эр, будучи жертвой вероломного нападения, принимала очень активное участие…
Прежде чем хоть кто-то хоть что-то успел сказать, капитан первого ранга Малинин решительно произнес:
– Благодарю, Ипатий! Основные директивы один и два – к исполнению! Навигационной службе проложить курс к Старой Земле. В прыжковый ложемент сажайте старшего лейтенанта Корнил Иту. Ну и что, что она очень молода – не моложе меня самого. Шутка! А кроме шуток – в конце концов, она же темная эйджел и дипломированный навигатор, и значит, должна справиться с полетом. У нас просто нет времени ждать, пока Визал Ала придет в себя; да и потом ей наверняка потребуется продолжительный отдых. Так что выбора у нас нет. Или в прыжковом ложементе будет сидеть Корнил Ита, или все мы идем пешком и тянем за собой нашего «Лиса» на веревочке как древние бурлаки.
Главный навигатор покачала головой.
– Хорошо, почитаемый командир, – скрывая улыбку на пышных губах, сказала Ванесса Олина, – и, разумеется, мы не пойдем пешком. Могу вас заверить, товарищ командир, что все будет сделано в наилучшем виде…
Кивнув главному навигатору, командир поочередно остановил свой взгляд на старшем социоинжинере и главном тактике.
– Малинче Евксина и Ватила Бе, – сказал он, – вам необходимо получить у Ипатия профильные гипнопедические материалы по данной эпохе Старой Земли и тщательно изучить их. Ровно через сутки – первичное совещание в моей каюте. Всем остальным общий курс обучения. И не бздеть! Поскольку у нас нет иного выбора, мы идем на переоснование новой Русской Галактической Империи. Впрочем, если мы этого не сделаем, а попытаемся основать маленькую колонию на свободной планете в запретной зоне, то быстро выродимся и одичаем. Не так ли, товарищ Малинче?
Старший социоинжинер крейсера Малинче Евксина, светлая эйджел-полукровка с Латины, с серьезным видом кивнула. Она до сих пор не могла прийти в себя от мысли, что ей, фактически молодому специалисту, придется работать с самой Старой Землей, насчитывающей несколько миллиардов обитателей, превращая непричесанный дикий хаос в стройную систему новой Империи. Она обязательно все изучит и сделает так, чтобы ею были довольны и капитан первого ранга Малинин, и пока еще неведомый Император, которого предстоит найти и воспитать в надлежащем ключе.
Сутки спустя. Край галактического рукава Ориона, примерно 500 световых лет до Солнца Старой Земли.
Спустя ровно сутки после совещания в каюте командира, в его рабочем кабинете (кстати, примыкавшем к тому самому командному центру и имевшему в него прямую дверь) встретились три человека. Во-первых – это был сам капитан первого ранга Василий Малинин, командир «Полярного Лиса» на которого тяжким грузом обвалилась ответственность стать повивальной бабкой новой империи. Но он без единого стона принял этот груз на плечи. Любой офицер с командирской специализацией, готовый взойти на мостик в должности «первого после Бога», должен быть готов к тому, что на него однажды может упасть огромная ответственность.
Во-вторых – это была старший социоинжинер Малинче Евксина, наполовину (по матери) светлая эйджел, а по отцу латинка. Светлые, чуть рыжеватые длинные волосы она носила, схватив их силовой застежкой почти на макушке в конский хвост, а на ее белом, узком, костистом, чуть раскосом лице самой заметной достопримечательностью выделялся большой и тонкий, аристократический нос с горбинкой. Знакомые говорили, что ее лицо похоже на лезвие ножа. Малинче была невероятно горда выпавшей на ее долю судьбой и собиралась вцепиться в работу по преобразованию Старой Земли со всей возможной серьезностью, чтобы оправдать возложенное на нее доверие Великого Духа Вселенной.
В-третьих – за тем же столом сидела главный тактик «Полярного Лиса», капитан второго ранга Ватила Бе, по матери темная эйджел, а по отцу новоросска из первого поколения. В бою главный тактик почти равен командиру корабля, который единственный может отменить ее приказы и распоряжения. Но такая отмена может значить только то, что политические и стратегические соображения командира возобладали над тактическими соображениями главного тактика. Но между командиром «Полярного Лиса» и его главным тактиком таких случаев до сей поры не наблюдалось, а потому уровень доверия между ними был очень высок. Ватила Бе действительно была отличным тактиком, и каждый раз, обыграв противника, очень гордилась своей профессионально сделанной работой.
В какой-то мере она была прямой противоположностью Малинче Евксине, и не только потому, что одна по матери была темной, другая светлой. Что новороссы, что темные эйджел одинаково считались образцом внешней суровости и воинской доблести, в то время как цивилизация Латины (как и хозяйствующий на ней почти открыто клан светлых эйджел) считалась особо гуманитарно утонченной. Эта утонченность не мешала латинским элитариям наслаждаться кровавыми зрелищами гладиаторских боев и жестоких публичных казней; причем, чем невинней и беззащитней выглядели жертвы, тем больший ажиотаж вызывали казни. Потом на Латину пришли суровые имперцы и поставили местную элиту в интересную позу, когда попа оказывается значительно выше головы.
Правда, клан матери Малинче быстро отрекся от своих прежних заблуждений и подписал почетную капитуляцию, которая позволила им сохранить почти все, кроме власти. При этом многие сестры клана, в том числе и будущая мать Малинче, еще долго и плодотворно продолжали трудиться советниками в администрации имперского наместника. Именно там и состоялась ее встреча с молодым и перспективным местным уроженцем, не имевшим отношения к прежней элите и закончившим Новоросский университет по программе подготовки местных кадров. При этом никакой свадьбы или чего-то похожего не было. Мать Малинче просто заявила, что будет рожать без всякого узаконивания отношений. Да и смешно же это – трехсотлетняя бывшая матрона эйджел оформляет отношения с тридцатилетним мальчишкой-хумансом. Поди, она и сама женщина небедная – генеральный директор корпорации «Белый туман», в которую после перехода под юрисдикцию Империи преобразовался светлый клан «Белого тумана».
Вот Малинче и выросла среди своих тетушек, родных и двоюродных сестер – дочь матроны, первая, но не последняя полукровка в клане-корпорации. Единственное, на что не могла повлиять ее мать, почти всесильная под крышей родового гнезда-поместья – это на имперскую школу, которую Малинче предписывалось посещать в обязательном порядке, как и остальным детям империи. Контраст между домом и школой был разительным, и отнюдь не в пользу дома. Она была не первая и не последняя из тех юных эйджел, кто, получив диплом о среднем образовании, тут же, в школьной канцелярии, написала о своем желании продолжить обучение в Новоросском университете, благо ее диплом «без троек» позволял поступать на социоинженерный факультет без экзаменов.
Нельзя сказать, что мать была довольна таким решением непослушной дочери, но полного разрыва с кланом-корпорацией не потребовала и даже высылала непутевой, как она считала, дочери средства на улучшение жизненных условий во время учебы. С приходом Империи молодежь стала массово покидать гнезда, причем уходили не только метиски, но и чистокровные девушки эйджел. Бурлящий от событий мир Империи казался им более интересным, чем тихая и даже затхлая атмосфера родных гнезд, и с этим ничего нельзя было поделать. Тем более что в случае Малинче социальная инженерия была профессией престижной и востребованной, и дочь в случае успеха могла прославить клан.
