27 июня 1941 года, полдень по Москве. околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Ватила Бе испытывала острые, почти сексуальные ощущения. Ее глаза горели, а сердце громко стучало, то и она облизывала горячие губы. Это была ее стихия – она дирижировала действиями истребительных пар и отдельных бомбардировщиков, наносящих точечные бомбоудары, которые за счет своей мобильности и огневой мощи контролировали огромную территорию – от побережья Балтики до предгорий Карпат; а именно там и разыгралось эпическое по масштабам сражение. Наземные битвы с Непримиримыми кланами эйджел, в которых некогда довелось участвовать Ватиле, по своему размаху были гораздо скромнее. Никогда общее число участников сражения за оспариваемые планеты не превышало ста тысяч бойцов с обеих сторон. А тут против двух миллионов обороняющихся в приграничной полосе войск страны Эс-Эс-Эс-Эр (которые Ватила уже воспринимала как «свои») выступали войска страны Германия общей численностью в четыре с половиной миллиона.

Ожесточение развернувшегося сражения было видно даже из космоса, как и тактические ошибки обеих сражающихся сторон. Однако некоторые действия войск страны Эс-Эс-Эс-Эр, с точки зрения Ватилы, едва ли можно было назвать ошибками, ибо имя им – преступление и предательство. Но солдаты, выполняющие глупые и прямо преступные приказы, не были виноваты. Всю полноту ответственности следовало нести их начальникам.

Впрочем, непосредственно картину битвы приходилось наблюдать нечасто. Во время первого витка, сразу после прибытия, такая возможность была – «Полярный Лис» прошел над восточноевропейской равниной (являющейся ближним тылам страны Эс-Эс-Эс-Эр), позволяя Ватиле непосредственно видеть развернувшуюся по левому борту эпическую битву Добра со Злом. Второй виток полтора часа спустя пришелся над западными районами страны Германия, а третий виток и вовсе захватил лишь океан западнее Британских островов. Но тем не менее наблюдать ход сражения из космоса не представляло большую проблему. Когда «Полярный Лис» еще только подходил к парковочной орбите, несколько малых шаттлов, стартовавших с его борта, начали вывешивать над планетой Земля сеть из разведывательных и связных спутников, включая геостационарные. Теперь, благодаря этому, в какой бы точке своей орбиты ни находился «Полярный Лис», на большом тактическом планшете Ватилы Бе в реальном масштабе времени во всех деталях отражалась обстановка на фронтах – вплоть до действий отдельных батальонов и даже рот, признаки существования которых можно обнаружить при помощи спутниковой разведки.

Видели бы эту «игрушку» со встроенным искусственным интеллектом в Генеральном Штабе РККА – захлебнулись бы слюной от жадности. Ватила знала, что сейчас там, благодаря деятельности комфронта Павлова, обстановка на западном направлении неизвестна вообще, то есть абсолютно. Хуже того – из-за разрушения системы связи (основанной на проводных телефонных линиях) и повальной радиобоязни эта обстановка неизвестна даже в самом штабе Запфронта, армии которого разгромлены и в беспорядке отступают на восток. К тому же штабы отступающих армий недееспособны – они не управляют корпусами, не представляя их текущего месторасположения, а штабы корпусов – дивизиями. И только на уровне дивизия-полк отчасти имеется хоть какая-то координация и управляемость. Но так или иначе, а без централизованного командования эти люди могут только слепо выполнять последний известный им приказ – пробиваться на восток. Такое положение требовалось непременно исправить – и Ватила собиралась заняться этим в самом ближайшем будущем. Но пока время для наземной операции и дипломатических контактов не пришло. Еще не до конца сказали свое слово ее «сестры» – темные эйджел, пилоты истребителей и бомбардировщиков «Полярного Лиса».

27 июня 1941 года, полдень по Берлину. Шоссе Брест-Минск, 20 км западнее Барановичей.

Командующий 2-й панцергруппой – Гейнц Гудериан

Гейнц Гудериан, тяжело дыша и то и дело нервно проводя рукой по лбу, стоял у шоссе, заставленного почерневшими, обгоревшими остовами того, что еще недавно было панцерами, грузовиками и бронетранспортерами 17-й панцердивизии. Он не мог понять, на каком свете находится – на том или на этом. 17-й панцердивизии больше не существовало. Сгорела дотла на подходе к линии фронта, уже готовая к вводу в прорыв под Барановичами и броску на Минск. По словам немногочисленных выживших свидетелей и очевидцев, сделал это всего один вражеский бомбардировщик, который прошел над дорогой на большой высоте и с огромной скоростью. Обычные самолеты так не летают. Невероятно, но факт, что летел этот самолет неизвестного типа прямо вдоль дороги, на высоте около десяти километров, со скоростью примерно две тысячи километров в час.

Никто не мог и предполагать, что на такой скорости и с такой высоты возможен прицельный бомбовый удар, поэтому приказа остановиться и рассредоточиться не поступало. Командир дивизии генерал-лейтенант Ганс-Юрген фон Арним, видимо, посчитал, что раз вражеский самолет не стал разворачиваться и снижаться для атаки, то вверенным ему войскам ничего не грозит. Дивизия и так опаздывала, спеша на помощь своей передовой кампфгруппе, составленной из подразделений мотоциклистов и разведывательного батальона, которая вела бой с контратакующей свежей большевистской стрелковой дивизией на подступах к Барановичам. В результате через несколько минут после пролета того неизвестного самолета (предположительно бомбардировщика) на дорогу просыпался град из продолговатых обтекаемых крылатых снарядов, которые, будто живые, сами выбирали себе цели для атаки. Ни один не прошел мимо – каждый такой снаряд обязательно поразил панцер, бронетранспортер, грузовик с солдатами или же пушку.

Те немецкие солдаты, что чудом выжили в этом аду, сумели вовремя выпрыгнуть из машины, отползти и вжаться в землю; и те кому просто повезло, говорят, что все это было сущим кошмаром. Скользящие над дорогой темные тени, будто хищники, выбирающие себе жертвы, ярчайшие взрывы-вспышки, по звуку похожие на гром от удара молнии; крики еще живых немецких солдат в пылающих мундирах, убегающих в лес и орущих от дикой боли. Казалось, будто демоны вылезли из Преисподней и присоединились к русским в их ожесточенном сопротивлении, круша немецкие войска своей потусторонней мощью. В эпицентре удара от частых разрывов стоял такой жар, что от него с техники слезла краска, а металл под ней покрылся радужными разводами побежалости – действительно, сам ад воплотился на этом участке земли, чтобы отбросить прочь немецких завоевателей. Даже сейчас, несколько часов спустя после того кошмара, тут, на дороге, стоит сладковато-удушливый запах горелого человеческого мяса; смешиваясь с острым запахом горелого железа и бензиновым угаром, это жуткое амбре вызывает у генерала першение в горле и рвотные позывы.

При прямом попадании такого снаряда в грузовик с солдатами от него не остается ровным счетом ничего, кроме брызг расплавленного металла, в которые превратились двигатель и рама. При попадании в панцер видно, что раньше это был панцер – но не более того. Оплывшая от невероятного жара сплавившаяся металлическая болванка с разбегающимися из-под нее ручейками потекшей стали. И трупы, трупы, трупы немецких солдат и офицеров – зачастую обгоревших до костей или вообще сгоревших дотла. Демоны хорошо знают свое дело.

Гудериан протер слезящиеся глаза. Затем поежился и судорожно сглотнул. Ведь он сам собирался прибыть на КП дивизии, чтобы оценить обстановку, и так уж получилось, что разминулся со смертью всего на каких-то два с половиной часа. Командование дивизии погибло в полном составе. Погиб генерал-лейтенант Ганс-Юрген фон Арним, погиб его заместитель генерал-майор Карл Риттер фон Вебер. Сложили головы и множество других храбрых и опытных офицеров. Потеряны не просто панцеры, вместе с ними потеряно самое ценное – опытные экипажи довоенной выучки, полностью прошедшие польскую и французскую кампании. Пока это не катастрофа, просто очень тяжелый удар. Подобных дивизий у Германии еще много, но если дело пойдет и дальше таким же образом, то ничего хорошего впереди уже не ждет. Пока единственной мерой противодействия, какая приходит в голову, является возможность рассредоточить свои силы, чтобы они не представляли собой единой цели, перемещаться мелкими группами и надавить, черт возьми, на этот чертов абвер и этого чертового Канариса, чтобы те наконец выяснили, что это было и как с ним бороться. А то после вторжения в Россию начали вдруг выплывать разные внезапные неожиданности… Сначала неуязвимые русские панцеры КВ и почти неуязвимые Т-34, о которых его, Гудериана, разведка даже не поставила в известность, а теперь еще и вот это нечто, способное истреблять немецкие войска на марше целыми дивизиями…