Сколько всего сейчас она должна сказать ему… Как молча засыпала, повернувшись спиной к тому человеку, который был рядом с ней. Засыпала, думая о том, как сильно она ошибалась, сделав неверный выбор. Как каждое утро, просыпаясь, она по-прежнему молчала о нём и о тех чувствах, которые вновь вернулись к ней, став ещё сильнее и в то же мгновение мучительнее. Как постоянно задавалась лишь одним вопросом — нужна ли она теперь ему.

— Я устал от твоих бесконечных метаний, Елена… — с заметной тяжестью, выдохнул он, упрямо поджав губы и опустив голову, словно не желая больше смотреть в её глаза. — Или, быть может, ты считаешь, что я — игрушка в твоих руках, чувствами которой в любое время можно поиграть, а потом, когда надоест, просто выбросить? Тогда ты очень ошибаешься. И с меня уже хватит этого всего.

— Но… — было начала она, старательно пытаясь вздохнуть как можно глубже, но он резко прервал её, не дав возможности договорить.

— Да. Я всё ещё люблю тебя… И всегда буду любить. Это единственное, что никогда не изменится. Но я больше не могу так… Просто не могу, — продолжил младший Сальваторе, неторопливым движением руки поставив пустой стакан на небольшой столик и сдвинувшись с места. — Я очень устал… Устал делать вид, что всё в порядке и что я смирился с тем, что ты теперь с моим братом. Поэтому, прощай.

— Стефан, подожди, — срывающимся голосом, произнесла она, не зная, как ещё удержать его и не дать вот так просто уйти.

— Поздно, Елена… Слишком поздно, — смог только сказать он, даже не обернувшись к ней, и решительным шагом направился к выходу, при этом стальной хваткой вцепившись в ручку своей сумки, желая поскорее убраться из этого города, и в этот раз уже навсегда. — Будь счастлива.

Его мерные, но уверенные шаги. Глухой стук двери, который эхом отозвался в ушах, тут же теряясь где-то в отдалённых участках сознания.

— Я всё равно дождусь тебя… Вечность — это не так уж и долго, — совсем тихо прошептала она ему вслед, с одной лишь надеждой на то, что он всё же услышал её и когда-нибудь снова вернётся к ней. В мгновение ока.

========== «20 minutes» Стефан/Елена ==========

Стук собственного сердца заглушает её мысли, отзываясь гулкой пульсацией в висках. Она чувствует себя загнанной в ловушку в спортзале школы.

Затаив дыхание и сжав пальцы, со всей внимательностью наблюдает за человеком, которому однажды уже удалось добраться до неё, и вот всё повторяется по новой, не предвещая ничего хорошего.

Её встревоженный взгляд то и дело метается между двумя мужчинами, что в этот момент столкнулись лицом к лицу, словно ярые противники, приготовившись к нападению, создавая столь правдивую иллюзию противостояния.

— Ты солгал мне, дружище… Вы все обманули меня, — процедил Клаус сквозь стиснутые от злости зубы, не сводя глаз с парня, стоящего перед ним. — Стоило мне только появиться здесь и что я вижу… Наша прекрасная Елена — жива и здорова, а, значит, ритуал не завершён.

Но ничего, это можно исправить. Прямо сейчас.

— Что ты собираешься сделать? — нахмурившись, спросил Стефан, в то время как он приблизился к нему, предельно пристально всматриваясь в его лицо, на котором застыло выражение недоверия и настороженности, даже несмотря на отсутствие каких-либо чувств.

— Думаю, было бы неплохо поставить таймер. Как считаешь? — проговорил тот в ответ, поглощая его расширенными зрачками. — Ведь чем меньше у нас времени, тем оно становится более ценным. Не правда ли? Хотя мы с тобой имеем в распоряжении целую вечность. Но вот для обычного человека — всё иначе. И она не исключение.

Поэтому, по истечении двадцати минут, ты должен будешь выпить её кровь. До последней капли.

— Нет. Не поступай так с ним, — в отчаянии пролепетала Елена, своими словами вызывая лишь презрительную усмешку с его стороны.

Громкий сигнал тут же раздался в помещении, оповещая их о том, что обратный отсчёт начался и дороги назад уже не существует.

— Я бы на твоём месте не тратил время на пустые разговоры, — сказал напоследок Майклсон, вновь взглянув на Стефана, — Кстати, если она попытается сбежать, ты тут же свернёшь ей шею, — при этом неторопливыми шагами уходя прочь и оставляя их наедине, в тягостной тишине.

Они оба очень хорошо знают, что противостоять внушению Первородного — практически невозможно, и что после того, как время выйдет, ему придётся испить её до конца. Ту, из-за которой, в частности, пошёл на всё это, отказавшись от того, что было так дорого.

Но впереди у него чуть меньше двадцати минут, чтобы насладиться игрой со своей жертвой, перед тем, как совершить нападение.

Казалось, страх сковал её по рукам и ногам, не давая возможности даже сдвинуться с места… Она стоит и просто молча наблюдает за ним, за каждым движением, надменным и хищным взглядом, что он бросал на неё в эти мгновения, в тот миг как её грудная клетка тяжело вздымается, тем самым выдавая испуг.

Она впервые по-настоящему ощутила, что боится его, не зная, какими будут его дальнейшие действия и что вообще способен сделать с ней. Ведь он больше ничего не чувствует, кроме сумасшедшей жажды и голода, который управляет им, полностью контролирует его.

Безжалостный и бездушный Потрошитель пришёл на смену тому, кого она так сильно любит, продолжая неустанно вести борьбу за него, желая наконец вернуть домой.

— Ты можешь бороться с этим, — проговорила Елена, неотрывно глядя в его глаза и невольно сделав несколько шагов назад, столкнувшись со стеной.

Всего пару месяцев назад, она отдала бы многое, чтобы он снова оказался столь близко, а теперь… Она в замешательстве, вдыхая его родной, пленительный запах. Но сейчас, это запах опасности, что пробуждает не только страх, но и возбуждение, от которого ей не избавиться, упиваясь его запретной сладостью.

— Почему я должен это делать? Потому что люблю тебя? — произносит он. Размеренно, ровным тоном, при этом изогнув бровь в притворном удивлении.

— Именно, Стефан. Потому что ты любишь меня! — бросила Елена в ответ, ощущая, как сердце уже готово выпрыгнуть из груди и умчаться прочь.

— Уверен, ты все эти месяцы не переставала думать обо мне… Особенно по ночам, когда оставалась наедине с собой. Так ведь? — выдыхает он ей в губы, наблюдая за тем, как она тянется рукой к низу живота, сминая в кулаке ткань своей майки и совершая короткие вдохи и выдохи, пытаясь как можно глубже вздохнуть, но тщетно. — Какие именно мысли посещали тебя в подобные моменты? Мм?

Может, они были о том, как я касался тебя, не зная границ, целовал так, что у тебя подкашивались ноги и дрожали коленки, или любил тебя, как никто и никогда до этого, изливая все свои силы…

Скажи, ты ласкала себя, когда вспоминала об этом, обо мне?

Если да, то я хочу увидеть это. Прямо сейчас.

Она застывает на месте, словно не веря своим же ушам и чувствуя, как её медленно, но верно затягивает темнота в его глазах, которые в этот миг кажутся ей дикими, наполненными азартом.

— Что? — нерешительно, на выдохе, в то время как тело будто отказывается подчиняться ей, вопреки воле взывая к нему.