В её глазах мелькают отблески сияния луны на воде, а руки прижаты к груди, вцепившись в ткань платья в тихой мольбе, отчего она едва улавливает треск рвущихся нитей, прислушиваясь к ударам своего сердца.

Совсем не думала, что делает, снимая с пальца золотое колечко, слегка царапая похолодевшую кожу. Такой же пронизывающий холод исходит от драгоценного металла, что вынуждает вздрогнуть.

Оно скользит по раскрытой ладони, тут же исчезая в непроглядной, чёрной глубине, будто забирая с собой все её страдания, очищая израненную душу.

Вскинув голову к ночному небу — хочет закричать, что есть силы, но голос предательски охрип. Она ощущает, как дрожат её колени, а ноги подкашиваются, выдавая слабость. Может, это и есть то самое долгожданное облегчение… Даже несмотря на то, что в этот момент — замёрзшая и изнемождённая, застыла в оцепенении.

Жадно хватая прохладный воздух, она слышит за спиной тяжёлое дыхание и торопливые шаги, что становятся всё отчётливее, гулким эхом отзываясь в ушах.

Мягкое мужское пальто накрывает её плечи, а крепкие руки настойчиво притягивают, не ослабляя хватку.

Он резко разворачивает её к себе и так же отчаянно прижимает к груди, позволяя ощутить, как бешено колотится его сердце.

— Глупая, что же ты делаешь? Убежала, — шепчет он. Надрывно, с невыносимой болью, тревогой и неизменным страхом потерять её. — Я искал тебя, метался по улицам как ненормальный… Больше никогда так не делай. Слышишь?

Для меня нет жизни без тебя, и я ненавижу себя за то, что слишком поздно это понял. Прости…

Хочешь — кричи на меня, ударь, но только останься со мной.

Даже если нам суждено сгореть в этом огне, то только вместе.

Она чувствует тепло его губ на своём лице, но не в силах даже рта раскрыть. Молчит, глядя на него застывшими глазами. Лишь сейчас может до конца осознать, что испытывает непреодолимую потребность в нём, погибая не с ним, а без него.

— Любить тебя — чертовски больно, — бессильная, на выдохе произносит она, цепляясь взглядом за его приоткрытые, бледные губы. — Но тогда почему горло сжимает стальной хваткой от одной только мысли, что я могу больше никогда тебя не увидеть?

В ответ, он до болезненного хрипа — целует её, словно испытывая сумасшедшую жажду.

Эгоистично, неправильно… Но он уже не сможет отказаться от её, даже если она сама захочет этого. Ведь они привязаны к друг другу прочными канатами, которые никому из них не под силу разорвать.

— Родная…

Комментарий к «Яд измен» Он/Она

Вдохновение: The Hardkiss - Кораблi

========== «Тёмная сторона души» Кэтрин/Дин ==========

Тусклый свет лампы освещает тёмное и холодное помещение, лениво проникая в каждый угол и щель, отражаясь красноватыми отблесками на непробиваемых стенах и влажных сводах «камеры пыток».

Во мраке забытого подвала не слышался даже малейший шум улиц и монотонных голосов жителей «города ветров» — Чикаго.

Тяжёлое чувство одиночества вызывают тонкие, деревянные переборки. Сырость пронизывает тело, медленно обволакивая своими мерзкими щупальцами и полностью овладевая и без того затуманенным сознанием.

Бесшумно открыв тяжёлую дверь, она неторопливо входит внутрь, внимательно осматриваясь вокруг, как будто оказалась здесь впервые, мгновенно уловив безупречным нюхом хищника столь знакомый, манящий запах… Тепло человеческого тела.

Слегка наклонившись, она внимательно рассматривает своего пленника — охотника, знающего своё дело и яростно преследовавшего её повсюду, желая наконец всадить кол в неживое сердце дерзкой, эгоистичной, но чертовски притягательной вампирши, которая даже ему смогла внушить животную и в то же время губительную страсть.

Непреодолимое желание обладать ею подчиняло его своей безраздельной власти. Но сейчас он неподвижен и накрепко привязан к металлическому стулу, словно выражая молчаливую покорность, совершенно не присущую ему, отключившись от окружающей реальности.

— Мой милый Дин, — почти промурлыкала Петрова, обжигающим жаром выдыхая слова прямо ему на ухо и нетерпеливо проводя касанием тонких пальцев по его лицу, ощущая колкость двухдневной щетины, тем самым настойчиво вынуждая пробудиться. — Вот мы и снова встретились… И, как я вижу, многое изменилось.

— Катерина… — отозвался он привычным, чуть хриплым голосом, поднимая на неё взгляд зелёных глаз, столь знакомых ей, пылающих огнём и такой желанной брутальностью, что будоражит сознание, преследуя её повсюду, при этом резко сменяясь непроглядной чернотой.

Перед ним стоит уже знакомая девушка, уголки губ которой приподнялись в неоднозначной и ядовитой полуулыбке.

Цвета горького шоколада волосы аккуратно завиты и уложены, свободными локонами спадая по обнажённым плечам.

Над лихорадочно поблёскивающими, глубокими и карими, с золотистым отливом глазами, вскинулись широкие, изящно изогнутые, тёмные брови. А чувственные, алые и слегка пухлые губы возбуждающе приоткрываются, чётко и игриво проговаривая каждое слово, обжигая своей нескрываемой страстностью.

Тонкая фигурка облачена в короткое, чёрное платьице, плотно облягающее её и так удачно открывавшее стройные ноги и округлые бедра, подчёркивая все достоинства узкой талии, словно с вызовом обращая на себя внимание охотника, раздражая его и без того судорожный и блестящий взгляд.

Брюнетка выглядела даже слишком элегантно для подобной обстановки. Глубокий вырез на спине и груди из кружевной ткани представлял взору плавный изгиб нежной и манящей шеи, позволяя увидеть даже больше, чем представлялось возможным.

Она казалась ходячим преступлением, излучая так много сексуальности и дерзости, что порой перехватывало дыхание. А искрящиеся, тёмные омуты отчётливо говорили о том, что она прекрасно понимает, какое впечатление производит на мужчин, умело пользуясь своим дьявольским очарованием.

— Хм, — усмехнулась Кэтрин, наклонившись к нему ближе, бесстыдно блуждая тонкими и вкрадчивыми пальцами под тканью его рубашки, вызывая невольную дрожь по телу. — Ты теперь на моей стороне, Винчестер… И от этого ты ещё притягательнее.

Не переставая дразнить, она проводит пальцем по его припухшим и пересохшим губам, которые в своё время жёстко впивались в её кожу, изучая каждый дюйм и рельеф тела, доводя до безумия.

— Такая же самоуверенная как и прежде, — ухмыльнулся он, прожигая девушку ледяным взглядом кошачьих глаз, едким бархатом, словно эхом, отзываясь в пустынном помещении, вынуждая её невольно вздрогнуть от наслаждения одним лишь его голосом.

— Какая есть, мой дорогой… — тем же тоном произнесла она, продолжая свои «пытки», без единого намёка на стеснение проводя кончиком языка по напряжённой его шее, оставляя по себе жгучий след от слегка влажных губ, как отметину, будто тем самым обозначая принадлежность ей. — Поэтому я и нравлюсь тебе. Ты любишь опасность, адреналин, захватывающий целиком и полностью… Ведь так?

Хотя, можешь не отвечать. Я и так знаю ответ…

Вот почему тебя тянет ко мне. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

— А ты развяжи меня и увидишь, смогу ли я, — его голос окрасили ноты сарказма и насмешки. — И будешь ли ты столь самоуверенной потом…

Не забывай о том, что я могу сделать с тобой, Кэтрин.