Гарри с трудом подавил порыв броситься крестному на шею и достал палочку. Тот хмыкнул, глядя на неудачные попытки отлевитировать Снейпа к двери, и просто подхватил его под мышки. Ноги взмыли в воздух, тело, поддерживаемое руками и заклинанием, выплыло на лестницу и медленно двинулось вверх.

— Сам будешь возиться, — недовольно сказал Сириус. — Но вряд ли Сопливус дотянет до утра. Лучше трансфигурируй труп в мишень для дротиков. Будет весело знать, что это он.

— А почему Сопливус?

Сириус фыркнул:

— Так уж повелось. А как его еще называть?

Пустые нежилые спальни пугали Гарри. Казалось странным, что всего несколько недель назад в этом доме кипела жизнь. Сейчас комнаты выглядели так, словно десятилетиями не видели людей. Каждая из них мнилась логовом неведомых чудовищ, в каждой притаился невидимый враг. Перемещать негнущееся тяжелое тело было непросто, но их с Роном бывшую спальню он посчитал наиболее безопасным местом. Первым делом Гарри сорвал со стены и выкинул в коридор пустой холст. Он всегда думал, что тот был чем-то сродни следящему прибору и молчал только потому, что презирал находившихся рядом.

— Раздеть бы его да обтереть, — сказал Сириус. — Скоро гнилью вонять начнет. Сдается, мы ему клюв свернули, пока тащили.

— Это не мы, — вздохнул Гарри. — Я.

Нос Снейпа был отчетливо переломан в двух местах, и выпирающие под кожей хрящи делали его похожим на позвоночник фестрала.

— Ну тогда молись, чтобы он не очнулся, — хохотнул Сириус. — Сопливус не простит такого отношения к его единственному сокровищу.

— Господи, да пусть хоть заавадит, лишь бы пришел в себя, — прошептал Гарри, прикрывая за Сириусом дверь.

25 сентября

Утром понедельника он проснулся в бывшей кровати Рона, рядом с теплым, но едва дышащим Снейпом, прикрытым тонкой простыней. Дом вымер: Вальбурга дремала на портрете, Сириус, очевидно, отправился в Визенгамот, а Кричер, сколько Гарри ни звал, так и не соизволил явиться. Больным положен бульон — Гарри это знал точно. Или хотя бы бодрящий чай, если не найдется какого-нибудь укрепляющего зелья. Все подозрительные флаконы и колбы были уничтожены еще во время уборки; то, что могло сойти за чай, пахло сеном и плесенью; но в холодильном ларе нашлась тушка, по виду напоминавшая дохлого воробья, несколько пучков зелени и вялая морковь. Гарри вздохнул и разжег огонь на плите.

*

Он разжал синюшные губы серебряной ложкой. Серебро дезинфицирует — так говорила тетка. Теплая струйка желтоватого бульона потекла за щеку, и Гарри показалось, что острый кадык под истерзанным воротом вздрогнул. С воодушевлением он зачерпнул полную ложку и вновь залил в полуоткрытый рот, поддерживая голову. Не помогло: Снейп захлебнулся, конвульсивно дернулся, стараясь вдохнуть через сломанный нос, и выплюнул жидкость прямо в лицо Гарри.

— Вы сами пробовали эту гадость? — услышал он тихий, но недобрый шепот.

От радости Гарри чуть не взвизгнул — Снейп не открывал глаз, но оперся на локоть и оторвал затылок от подушек. Трупы, если они не зачарованы, так себя не ведут.

— Н-нет, не успел.

— Ну так рискните. Советую податься в целители. Ваши новаторские методы оживят даже инфери.

Гарри коснулся губами плошки и сделал большой глоток. «Постель придется сменить», — мелькнуло в голове, после того как желтые разводы украсили простыню. Бульон был нестерпимо горьким и оставил во рту привкус грязного носка.

— Птицу положено потрошить, — с трудом сказал Снейп.

Сквозь дверь донеслись вопли и нестройное пение на два голоса.

— Ваш крестный празднует оправдательный приговор, — прошептал Снейп. — Спешите присоединиться.

Гарри разрывался между желанием остаться в спальне и кинуться вниз. Из коридора послышались хлопки фейерверка.

— Я быстро вернусь!

— Не утруждайте себя, — донеслось вслед.

Сириус в непривычно строгом костюме и распахнутой темно-синей мантии обнимал помятого, взъерошенного Люпина, и они то и дело затягивали незнакомые Гарри мотивчики.

— Свобода! — прокричал Сириус ему в лицо; спиртным не несло, но оба были явно не в себе. — Даже воздух иначе пахнет. Вечером закатим грандиозный пир!

Улыбающийся Ремус кивнул.

— Ура, — Гарри был рад. Правда, на самом деле рад за крестного, но что-то внутри мешало броситься ему на шею и даже просто протянуть руку для крепкого пожатия

— Как здорово. Он тоже…

Сириус вдруг сделал страшные глаза и, глядя прямо на Гарри, закусил губу. Ремус тут же нахмурился.

— У кого-то радость, у кого-то горе, — сказал он. — Такова жизнь.

— Шел бы ты наверх, Гарри, — Сириус сунул ему в руки изрядно помятый номер «Пророка» и добавил странную фразу: — Молли в курсе, что ты у меня.

Гарри развернул газету только на лестнице.

Долорес Амбридж улыбалась с фото, расправляя и без того идеальную розетку ордена Мерлина, и кокетливо косилась правым глазом в камеру.

«Сомнительные методы директора Дамблдора, — взгляд Гарри вырвал всего лишь кусок из длинного, набранного убористым шрифтом текста, — всегда ввергали меня в недоумение. Я сделала то, что должна была. И высокая комиссия подтвердила, что порядок в Хогвартсе может быть идеальным. К счастью, Альбус Дамблдор внял просьбам министерства и подписал ряд требований, которым вынужден будет подчиняться как действующий директор. Не сомневаюсь, что он способен, если, конечно, годы не берут свое. Увы, мы все не вечны. В противном случае я готова отказаться от должности первого заместителя министра ради поддержания высоких стандартов поведения в стенах, которым каждый из нас обязан своими достижениями».

Ниже подпрыгивающими зелеными буквами значилось:

«Дамблдор терпит фиаско в первый же вечер испытательного срока. Сможет ли директор Хогвартса доказать, что достоин оставаться на своем посту? Срочно в номер!»

Восклицательный знак дернулся, превратился в стрелку и жирным червем скользнул на следующую страницу.

Из узких подвальных окон Хогвартса вырывалось яркое пламя. Рядом с бушующим пожаром вздыхал Дамблдор — обожженные клочья бороды, перепачканная сажей мантия, паутинка трещин на стеклах очков. В повлажневших глазах директора читались страх и глубокая скорбь.

Правую нижнюю часть листа занимал портрет Снейпа в траурной рамке. Фото, похоже, было сделано во время Турнира Трех Волшебников: профессор стоял вполоборота к камере, отчего нос казался еще больше, а на уголок губ легла глубокая тень.

«Великий зельевар, лучший педагог Хогвартса, неординарная личность… Несанкционированные опыты с запрещенными ингредиентами… Ужасная смерть. Возможно, взрыв в лаборатории. Скорбим, скорбим, скорбим…»

Гарри вдруг понял, что хотел сказать ему Сириус. «Молли в курсе».

Друзья, единственные в мире люди, кроме Дамблдора и МакГонагалл, знали, что он делит комнаты со Снейпом. Должно быть, они провели кошмарную ночь, оплакивая его гибель в пожаре и опасаясь сказать другим, что произошло. Но Молли знает. А значит, Рон и Гермиона уже поняли, что он жив! Как же ему хотелось увидеться с ними. Даже если он сам потом разобьет голову о каминную решетку, понимая, что запачкал волосы Гермионы и испоганил ладонь Рона своим рукопожатьем. Размахивая газетой, он влетел в спальню.

— Сне-е-ейп!

— В ваших силах орать тише? — поморщился тот.

— Можете открыть глаза? Вас тут хоронят, между прочим.

— Догадываюсь, — его ресницы дрогнули, припухшие веки медленно поползли вверх.

Гарри сунул газету в ищущую руку и обомлел. Глаза Снейпа… пугающее, поглотившее всю радужку серебро исчезло, но в бездонном мертвом мраке остались тонкие нити — ветвящиеся всполохи, словно молнии в ночном небе. Опасные, пронзающие с ног до головы. Прекрасные… наверное… Он беззвучно замотал головой, отгоняя наваждение.

— Мерлин, как много нового узнаёшь о себе из газет, — устало сказал Снейп, отшвыривая «Пророк». — Впрочем, ваша компания вряд ли удержит язык за зубами.

— Сириус ничего не сказал даже Ремусу!