– А я просила не тащить меня с собой! – вскрикнула я.

– Тихо! – рявкнул Степан, руки его легли на мои плечи. – Мара, ты белая, как полотно. Выйди подыши. А мы с Генрихом проведём обыск…

– Бесполезно, – хмыкнула я. – Лежка уже искал. Если бы тут что-то было, брат бы нашёл. А надписей он, скорее всего, просто не увидел, как и этот…

Я вернула Генриху пренебрежительный взгляд. Похожим он меня недавно наградил. Но охотник даже не посмотрел в мою сторону, так что все мои усилия облить презрением инститора провалились. Он шагнул к Степану, и палец его коснулся листа.

– Вот этот, – быстро проговорил он. – Остальных можешь допрашивать. Но этот – наш клиент.

Я снова невольно вздрогнула, а взгляд метнулся на инститора. «Наш»? Живот снова скрутило, и я выбралась в коридор. Едва расслышала тихий голос Степана:

– Мне этого не нужно. На моём участке…

– Тогда выходи, – ещё тише произнёс Генрих. – И эту забери.

Я зарычала: охотник ни во что меня не ставит! Кулаки мои сжались, и я шагнула было обратно, но Степан подхватил сумку инститора, а второй рукой сграбастал меня.

– Пусти, Лихо! – прошипела я. – Моё терпение кончилось!

Генрих медленно повернулся, и губы его скривились.

– Да, отпусти её! – почти нежно проговорил он и поманил меня: – Раз ведьме не терпится полюбоваться на синее пламя, я с удовольствием сделаю ей такой подарок!

Я отшатнулась, а в горле застрял крик ужаса. Степан снова подхватил меня за талию и нетерпеливо потащил к выходу. Расширившимися глазами я смотрела, как медленно поворачивается инститор, как в вытянутой руке его вспыхивает голубой огонёк, как живое пламя соскальзывает с пальцев Генриха и щупальцами призрачного спрута расползается по кровати, полу и в мою сторону. Кажется, я слышала женский визг перед тем, как отключиться…

***

Взгляд мой устремился вдаль. Туда, где за облаками спрятался тот, кто меня очень интересует. И лишь неясная его тень его скользила впереди, а я изо всех сил стремилась его догнать. Я летела, кричала, просила остановиться. Было очень важно посмотреть ему в лицо. Было жизненно необходимо узнать его…

Я застонала и повернулась на бок, стремясь догнать тень ускользающего сновидения. Стремясь остановить воспоминание. Что-то важное. Что это?

– Мара… Как ты?

Я вздрогнула и распахнула глаза. Перед глазами маячило взволнованное лицо Степана. Я порывисто села на кровати, не отрывая подозрительного взгляда от полицейского.

– Что ты здесь делаешь? – взвизгнула я. Прокашлялась и добавила нормальным голосом: – Чего ты забыл у меня дома?

Степан хитро сощурился:

– Не помнишь ничего? Ну как? Выспалась?

Я сжала ладонями виски и нервно потёрла нос.

– Такой жутик приснился, – простонала я. – Как инститор сжёг ведьму легендарным синим пламенем. А я помогала ему…

– Не стоит называть свои действия помощью, – спокойно заметил Генрих. Я вскрикнула и изумлённо уставилась на охотника на ведьм. Тот прислонился к косяку и осторожно подул на свои почерневшие пальцы. Инститор потёр ладони и саркастично добавил: – У меня даже закралось подозрение, что ты нарочно мешала мне. Может, ты тоже в сговоре с шантажистами?

Я выбросила руку, указательный палец мой затрясся, тыкая в сторону инститора.

– Что?! Что он тут делает? – Я схватила Степана за ухо и подскочила с кровати: – Ты что?! Привёл охотника в мой дом? Ты спятил, Лихо?

– Ай-ай, – взвыл Степан, хватая мою руку. – Мара, отпусти! Ты отключилась, что мне было ещё делать? Бросить тебя там?

– Да, – прошипела я, приближаясь к лицу Степана. – Бросить меня там или на ближайшей свалке! Даже сжечь вместе со старухой! Что угодно, но не тащить этого, – я бросила ненавидящий взгляд на ухмыляющегося инститора, – в мой дом!

Генрих оттолкнулся от косяка и зашёл в мою спальню. Ухо полицейского выскользнуло из моих ослабевших пальцев. Степан поспешно отдалился от кровати и проворчал:

– Тащил я не его, а тебя! Вообще-то могла бы и спасибо сказать! До сих пор руки ломит…

Инститор с равнодушным видом прошёл мимо кровати и приблизился к окну. Взгляд его скользнул по небольшому садику под окнами, а пальцы коснулись безделушек, бережно разложенных мною на узком подоконнике.

– Мне даже интересно стало, что же здесь такого тайного, – холодно проговорил он, окидывая острым взглядом полупустую комнату. – Ведьма так всполошилась… Может, ты хранишь что-то запрещённое? – Я сглотнула, когда Генрих шагнул к единственной, кроме кровати, мебели в комнате. Пальцы его легли на ручку комода, раздался скрип выдвигаемого ящика. – Заколдованные книги или смертельные зелья? – Он вытащил из поясных ножен свой кинжал и подцепил из раскрытого ящика воздушное кружево белья: – Или твоя униформа?

Я пулей слетела с кровати и задвинула ящик с такой силой, что по боку старенького комода побежала трещина. Пальцы мои подхватили труселя, и я прошипела:

– Не смей совать свой нос в мои личные вещи!

Генрих приблизился к самому моему лицу, и изумрудные глаза его сузились:

– Я лишь возвращаю долг! Приятно, когда твои личные вещи трогают? В следующий раз, когда захочется проникнуть в мою комнату, вспомни об этом!

Степан произнёс, обращаясь к потолку:

– Неожиданно я ощутил себя лишним на этом празднике жизни. Генрих, прости, что отвлекаю! Но ты говорил, что хочешь показать Маре кое-что интересное…

Я смерила инститора ироничным взглядом, задержавшись на сверкающем лезвии, и брови мои приподнялись:

– Не думаю, Лихо, что у этого… есть что-то, что может показаться мне интересным!

Генрих резко выпрямился, и глаза его сверкнули. Он медленно убрал нож, и рука его скользнула в нагрудный карман.

– Поспорим? – высокомерно спросил он. – Вот всё, что осталось от старой ведьмы… кроме вставной челюсти, разумеется.

Жестом фокусника он выудил что-то маленькое и поднёс к самым моим глазам. В чёрных от сажи пальцах Генриха я разглядела потемневший ключ, и спина моя похолодела при виде знака дубового листа.

***

– Если волчара не ответит, сделаю ему скоростную эпиляцию! – прорычала я, в третий раз слушая длинные гудки.

– Волколак не ответит, – отозвался Генрих из кухни. – Во время вашего ночного разговора он ясно выразился, что не будет отвечать на твои звонки, ведьма.

Пальцы мои судорожно сжали сотовый, а взгляд метнулся в сторону двери. Степан, сидя на моей кровати, выразительно приподнял брови.

– Так вы с Вукулой снова вместе?

– Нет. – Услышала я спокойный голос Генриха. – Волколак отказался от должности любовника ведьмы.

Зубы мои скрипнули, и я бросилась к двери:

– Убью гада!

Но на пороге маленькой кухоньки я замерла, и трубка выпала из моих ослабевших от изумления пальцев, а взгляд растерянно скользнул по цветастому фартуку, который охотник нацепил себе на талию. Генрих осторожно помешивал булькающее в кастрюльке варево, и носа моего коснулся приятный аромат сладкого молока.

– Сначала поешь, – холодно произнёс инститор, не отрывая взгляда от каши. – В доме ведьмы тебя вырвало желчью, значит, ты давно не ела.

Я невольно отпрянула, случайно наступив на ногу полицейскому, который последовал за мной. Степан ругнулся, а я настороженно спросила:

– С чего вдруг такая забота? – И тут меня осенило: – Отравить меня решил?

Губы Генриха на миг растянулись в улыбке, но лицо его тут же приняло холодное выражение. Кажется, моя идея ему понравилась. Я с подозрением покосилась на тарелку, которую инститор наполнил до краёв.

– Тебе потребуются силы, ведьма, – высокомерно произнёс он, и кастрюлька громыхнула в пустой раковине: – Во сколько сегодня придёт наш клиент?

– В три, – буркнула я, позволяя ему усадить себя на единственный табурет.

– Значит, стоит поторопиться, – произнёс Генрих, стискивая с себя фартук. Он выразительно посмотрел на Степана, который подхватил ложку из кастрюльки и сунул остатки каши себе в рот. – Лихо, позвони русалке и попроси связаться с волколаком…