– Ясно.

Гаррат смотрел на меня так, словно хотел запомнить каждую черточку моего лица и все выискивал что-то в моем облике, я, правда, не могла понять что.

– Я скучал, – вдруг произнес он так, что я сразу поверила.

Но говорить, что тоже скучала, не стала – прозвучало бы фальшиво. Просто после всего я была скорее рада, что в данный момент Гаррат находится подальше от меня и как минимум никого не обстреливает снежками, не сжигает, не гоняет, не оскорбляет и не левитирует. От всех этих мыслей почувствовала себя как-то неуютно, неловко и вообще сволочью.

– Как вы тут? – попыталась продолжить светскую беседу.

Но Гаррат, грустно глядя на меня, тихо повторил:

– Я безумно скучаю по тебе…

– Да что-то не заметно, – ехидно вставил древний.

Но я не обратила внимания на его реплику, глядя в полные тоски глаза Владыки, и, не удержавшись, спросила:

– Он надолго вас запер?

Губы дракона изогнулись в грустной усмешке, и Гаррат тихо ответил:

– Надеюсь – навсегда.

И устало опустил голову на лапы, все так же с тоской глядя на меня.

– Надеетесь? – переспросила потрясенно. – Но… почему?

Владыка отвел взгляд, затем вновь взглянул на меня и выдохнул:

– Потому что я сжег бы тебя, не защити он твое хрупкое тело от пламени. Даже драконьего пламени. И потому что, заигравшись с грассами, я как-то не подумал, что в этот самый миг Воронир тебя убивает. Должен был бы подумать, а я наслаждался победой и властью над грассами, забыв про очевидное. Ирэнарн сказал правду – я не имею права смотреть на тебя после этого.

Я… я не знала, как реагировать.

– Прости… – выдохнул Гаррат.

Не знаю почему, но, протянув руку, коснулась чешуи на его морде. Только дотронулась, а не гладила, хорошо помня, чем закончилась попытка прикоснуться в прошлый раз. Гаррат прикрыл глаза и прижался головой к руке.

– Э-э, – раздалось рядом со мной.

И потом дальше, где-то в доме бабушки Осаи: «Милада, ты где?»

Нервно оглянувшись, я посмотрела на древнего, тот мрачно сообщил:

– Камали пришла. Нам пора.

Осторожно убрав ладонь от морды Гаррата, я уже хотела было отойти, но тут вспомнила:

– Может, вам книги принести, чтобы вы не скучали?

Дракон как-то странно на меня посмотрел.

– Он не скучает, – насмешливо уведомил меня древний.

– Скучаю! – неожиданно капризно возразил Владыка.

Улыбнувшись, спросила:

– Что принести?

И вот тут Гаррат задумчиво прикрыл глаза, словно размышлял, а затем практически приказал не мне – древнему:

– Мне нужна программа обучения Брони за первые три года.

– Брони?! – переспросил Асур-Ррат.

– Справишься? – подначил Владыка.

– Вам бы весь спецкурс Дипломатии Ветра пройти, – с нажимом ответил древний.

– А этого добра хватает, – отмахнулся Гаррат. – Ирэнарн прислал, и даже двух библиотекарш на случай, если мне еще чего понадобится… мм-м… – Дракон глянул на меня и добавил: – В плане там за литературой дополнительной слетать.

Я кивнула, решив, что лучше поверить ему на слово.

– Добудь мне программу Брони, – практически приказал Владыка древнему. Затем улыбнулся мне и прошептал: – Ты моя путеводная звезда, вкусняшечка, просто приходи – мозг прочищается с одного твоего взгляда. Люблю…

И он закрыл лапой наш люк.

Мы с древним переглянулись.

– Не нравится мне все это, – задумчиво произнес Асур-Ррат. – Зачем ему курс Брони? Он не боевой дракон.

Почесал подбородок когтем и добавил:

– К тому же факультет боевиков закрыт даже для древних.

– А «Броня» – это что? – переспросила я, хотя уже, кажется, догадалась даже.

– Простодраконье название военного училища, – отмахнулся Асур-Ррат. – Ну да ладно, сделаем, что можем. Чем бы дитя ни тешилось, да?

Я не ответила, но тоже задалась вопросом – а зачем это Гаррату?

Когда древний вновь приоткрыл люк сокровищницы, мы были уже в доме бабушки Осаи. Невероятно вкусно пахло пирожками и сдобой, слышались голоса и смех, а едва мы вышли из пустой кладовой, которую выделили под вход в сокровищницу древнего, я себя почувствовала как на рынке.

– Смотри, какие драконы! – воскликнула одна из моих теть, разматывая рулон синей шелковой ткани.

– Лучший в мире атлас! – окутывая меня отрезом алой ткани, сообщила вторая.

– Прямо под цвет твоих глазок! – Третья накинула на голову отрез голубой мягкой ткани.

– Идем мерить платья, – хватая меня за руку и рывком высвобождая из пут шелка, атласа и бархата, сказала мама.

Следующие часа три я была куколкой.

На меня надевали то одно, то другое, то третье платье, под каждое шли традиционные для драконниц-девочек штанишки и из той же ткани, что и платье, тканевые туфельки на кожаной подошве.

В какой-то момент я поняла, что являюсь самой младшей во всем роду, потому как мои сестры и братья из нового поколения еще не обзавелись потомством, поэтому меня было решено баловать. И меня баловали как могли – брошками, заколками, новыми платьями, заготовленными для пошива мантий тканями – сразу семи цветов, потому что никто, даже я, еще не знал, какое учебное заведение выберу.

В результате я стояла посреди зеркального зала, который стал зеркальным, потому что в него со всего дома зеркала притащили, в нежно-зеленом платье, не доходящем до колен, в туфельках из той же ткани, с букетиком золотых, украшенных россыпью недорогих самоцветов цветов в волосах и с желанием сбежать бы уже отсюда поскорее.

Но, к счастью, пришел Хатор и сказал:

– Всем ужинать.

Тети тут же засуетились, помогая маме сложить и рассортировать мою одежду, а вот я, глянув в окно и поняв, что уже вечер, поспешила на кухню за пирожками. В кухне, кроме Хатора, помешивающего соус, и древнего, задумчиво ковыряющегося вилкой в разлегшейся на его тарелке жареной рыбе, никого не было.

– Эти с яблоками, – Хатор указал мне на большую корзину, одну из семи, находящихся на кухне.

– Шпашибо, – ухватив один и начав есть даже раньше, чем поблагодарила, сказала я. – А с мясом есть?

– Да, вон те, – указал папа на седьмую корзину.

Но когда я, подхватив со стола тарелку, пошла набирать себе пирожков, вдруг остановился, обернулся ко мне и сказал:

– А ты же с мясом не любишь.

– Я не шублю, – подтвердила с готовностью. И, прожевав остатки своего пирожка, пояснила: – Уже вечер, нужно снова Голода кормить.

– Пирожками? – недоверчиво переспросил древний.

– Нет, его – мясом, – ответила, набрав полную тарелку и раздумывая, хватит Черному дракону или нет.

– А-а, – глубокомысленно протянул Асур-Ррат. – То есть это ты пирожков набрала, чтобы из них мясо повыковыривать?

– Нет! – воскликнула я, возмущенная кощунственным предложением.

Просто из таких пирожков мясо не выковыривают, их проглатывают один за другим, не замечая, как они тают во рту, потому что Хатор готовил лучшие пирожки, похоже, не только в моей жизни. Но тут вдруг я поняла, на что намекнул древний.

Медленно повернулась и посмотрела на папу. Дракон стоял, забыв о соусе и воинственно скрестив руки на груди. С поварешки воровато стекал соус, древний сидел, подперев голову кулаком, и тоже ждал моих оправданий.

– Мм-м… – сказала я и быстро стащила еще два пирожка из соседней корзинки.

Не знаю, с чем они были, но пахли безумно вкусно.

Хатор отреагировал слегка приподнятой бровью, древний открыл было рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыл, решив промолчать.

Я же поняла, что мне лично сказать придется хоть что-то.

Ну и сказала:

– А вдруг Главнокомандующий тоже голодный?

И тут у древнего отпала челюсть. Буквально. Клыки и вовсе звякнули об тарелку. А вот Хатор почему-то напрягся.

– А ему силы нужны, – вдохновенно продолжила я, – потому что Голод сейчас не совсем адекватный и Ирэнарну его держать приходится, чтобы он меня не съел.

Челюсть у древнего уже и так лежала на столе, теперь следом брякнулся язык и развернулся, как рулончик. Удивленно взглянув на это, поняла, что не язык – действительно рулончик бумаги, исписанный золотыми древнедраконьими буквами. Древний тоже понял, что потерял что-то важное, подхватил свиток, свернул с самым важным видом и глубокомысленно произнес: