Я поднялась на ноги, благо, что «поводок» позволял.
Щека, до этого ощутившая тяжесть обуви грека, просто пылала. Потерла скулу и уставилась на мрачного дока.
— Жанна, подойди, — Кавьяр не кричал и не выказывал гнева. Ровный и обжигающе ледяной тон.
— Подойди, — повторил.
Служанка осторожно вышла вперед и, поставив поднос с едой на столик, приблизилась к Клио.
— Если тебе жаль Летти, значит, я должен помочь избавиться от этого.
— Клио… — пропищала я, испугавшись за женщину.
Грек окинул меня презрительным взглядом.
— Молчать, — шикнул и, вцепившись в локоть Жанны, поволок ее к двери.
— Послушай, Клио, — попытка Марио привлечь внимание Кавьяра не увенчалась успехом.
— Кавьяр, — рявкнула я, и грек остановился. Все теперь мне точно конец. — Ты слабак. Мне жаль тебя. Избив ее, еще раз это докажешь. Моя вина останется за мной. Какого черта ты перекладываешь ее на других? После неудавшегося самоубийства мне в целом насрать на твои заебы…
Это было полнейшей ложью. Так колотило меня от страха, что челюсть сводить начало. Зато слова мои подействовали безотказно.
— Вон отсюда, — глухой голос Кавьяра.
— Клио, черт, прекрати это, — доктор был бледен как полотно. — Если убьешь ее…
— Выйдите, — только и повторил грек.
Проводила Марио обреченным взглядом и отошла назад, как будто это могло спасти.
Грек спокойно расстегнул ремень брюк. Внутри все похолодело.
Вытащив его, он не сделал то, чего я ожидала.
И до меня дошло. Только поздно было. Да и не могла я ничего изменить.
Первый удар пришелся по спине, дальше было бесполезно считать. Просто хлестал ремнем, не жалея сил, и дышал тяжело так и хрипло. А я уж и перестала изворачиваться. Свернулась калачиком на полу и орала. Почему-то казалось, что все в доме слышат мои крики и злорадствуют. Хотя, возможно, только Жанна и не веселилась.
Когда тело уже горело и ныло, я только и могла, что хрипеть. Из последних сил цепляясь за сознание, честно пыталась не отключиться.
Громкий звук звякнувшей об пол пряжки и тишина, оповестили о том, что экзекуция окончена. То ли это был болевой шок, то ли полуобморок, — если такое понятие существует, конечно, — но полное онемение конечностей не позволяло что-либо почувствовать. Поэтому лежала тихо и не шевелилась.
По-прежнему слышала дыхание Клио.
— Летти?.. — позвал он тихо и (о, черт!) испуганно. — Ты жива?
Что за хуйня, Кавьяр, столько сил приложил, теперь страшно стало?
Вдруг поняла, что мозгами я тронулась окончательно, но жалость к греку затопила стремительно.
Что со мной не так? Пожалуй, не откажусь от психоаналитика…
— Летти? — более настойчиво произнесено.
Пошевелила рукой и зашипела от боли в суставах.
Завтра наверняка превращусь в сплошную гематому.
Неожиданные действия Клио вызвали у меня приглушенные вскрики. Он совершенно внезапно бросился в мою сторону, расстегнув ошейник, сгреб меня в охапку и прижал к своей груди.
Слезы брызнули из глаз, но это было вполне объяснимой реакцией на физическую боль. Поскольку вырваться я не могла, позволила воспринимать припадки Клио как поведение действительно больного человека. Так было легче убедить себя в заслуженности наказания и оправдать это тем, что заступилась за Жанну. Сама нарвалась…
Но как же все-таки это несправедливо. Откуда столько жестокости и гнева?..
— Лена… Не делай так больше… Пожалуйста, — Кавьяр покачивал меня, словно ребенка, и гладил по голове. — Ты ведь не такая.
Жутко неприятное и в то же время неожиданно теплое ощущение защищенности поднялось в груди.
Защищенности? О чем я? Защищенности, блядь… Дура безмозглая. Увидела то, чего, на самом деле, и не было.
Как же я запуталась. Не понять, кого жаль, кого считаю виноватым…
Одно было яснее ясного — у Клио проблемы с прошлым, и я в его игре непосредственный участник.
Только бы разобраться, чем все закончится, тогда и расслабиться можно было бы.
— Моя девочка… — пробормотал грек, заставив меня поморщиться от отвращения. — Елена…
Похоже, его сестре крепко досталось, раз Кавьяр впал в прострацию. Совсем не понимает, что это я — “его игрушка”.
Глава 12
Don’t you waste my time
Let it go, let it go
And don’t just stand in line
If you wanna lead, you can lead
Не трать моё время,
Забудь обо всём, забудь обо всём,
Не стой, опустив руки,
Если ты хочешь всё изменить сама — меняй.
Hurts ©
Внедорожник неслабо подбрасывало, пока мы неслись по ухабистой дороге. Справа, там, где солнце уже окрасило линию горизонта в оранжево-алые цвета, простиралась пустынная долина. Слева пейзаж отличался разве что синеватым мраком, медленно заволакивающим остатки дневного света. Это был тот самый необычный момент, когда еще не наступила ночь, но день уже остался позади.
Одним словом, сумерки во всей своей красе. Это мое любимое время, потому что в серо-синем мраке все кажется таким призрачным и немного волшебным, как будто становишься случайным свидетелем борьбы света и тьмы. Пусть подобные мысли по-детски наивны, но мне всегда нравилось думать, что мы видим всю красоту окружающего мира только потому, что нам позволили, наделили таким даром, вдохнули жизнь.
Однако созерцать мрачный профиль Кавьяра вот уж точно не хотелось, поэтому я, отвернувшись, залюбовалась закатом.
После того как этим же вечером Клио нещадно наказал мое тело и проявил себя с неожиданной стороны, он внезапно рассвирепел и, созвонившись с кем-то, вел долгую и достаточно агрессивную беседу. Из нее мне стало ясно, что грек «не оставит это нападение без внимания» и «порвет всех на хрен».
И уже по завершении громкого разговора отправил меня собирать вещи, пояснив это тем, что нам больше нечего делать в этом особняке. Впереди ожидался ремонт, поскольку бандиты разнесли фасад дома.
Вот после этого Кавьяр еще некоторое время улаживал свои дела. Затем затолкал меня и мою сумку, собранную заботливой Жанной, которая вновь не разговаривала со мной, в машину. Приказав Хавьеру приехать через пару дней, Клио позвонил Марио, чтобы и он к вечеру уехал из особняка. Ожидалось, как я поняла, что док должен присоединиться к нам.
Опять будет глаза мне мозолить да мозги прочищать.
Весь путь до неизвестного мне коттеджа Кавьяр молчал. Хоть бы радио включил, что ли. А то словно в пещере оказалась. Только негромкое урчание мотора давало о себе знать, а так в салоне стояла тишина.
Дорога, надо сказать, оказалась неблизкой. Мы ехали на северо-запад от Касабланки, стремительно пересекая довольно большую часть Сахары. И насколько я помнила карту местности, двигались мы как раз в сторону побережья, омываемого Гибралтарским проливом.
Спасибо тебе, география.
Пусть мне эти знания и мало чего дали, но зато примерно понимала, где нахожусь.
Изрядно вымотавшись и устав от молчания, я несказанно обрадовалась, когда Кавьяр наконец-то затормозил у высоченной изгороди и, не заглушив мотор, выпрыгнул из внедорожника.
В свете фар нарисовалась его высокая фигура, и, распахнув железные ворота, грек вернулся в машину.
— Где мы? — решилась спросить я.
Он лишь скользнул по мне недовольным взглядом и вновь отвернулся.
Язык, что ли, проглотил? Это я должна злиться на него и игнорировать вопросы. Моей спине неплохо досталось от тяжелого ремня Клио. Так что…
— Выходи. - О, идем на рекорд! Первое слово произнесено.
Но выбраться из этого «танка» оказалось не так-то просто. Кавьяр так запутал меня в ремнях безопасности, что освободиться не представлялось возможным.
— Эй! — распахнула я дверцу и крикнула в спину греку, который уже, стоя на крыльце, воевал с замком.
Было довольно темно. Фары погашены, а фонарей и близко не видно. Дом стоял, прямо скажем, на отшибе. Так странно. Вокруг долина и где-то совсем близко шум воды.
