— Просто заткнись и иди за мной, — таким был его приятный ответ.

Я воздержалась от саркастического замечания и держала рот на замке, соглашаясь с тем, что он сказал. Не то, чтобы я хотела этого, нет, конечно.

В итоге, мы прошли пешком пару кварталов в какой-то убогой части города. Я понятия не имела, куда мы шли, но Арчер, видимо, знал. Я действительно хотела спросить его, куда он меня ведет, но не хотела столкнуться с его гневом.

Мое дыхание уже начало немного сбиваться, когда он, наконец, остановился перед полуразрушенным зданием с обшарпанным бело-синим знаком над дверью с надписью, которая потертыми, черными буквами гласила «Кофейня Мамы Розы». Окна были немного грязными, но из того, что я видела снаружи, место было теплым и уютным, наверняка, домашний бизнес.

— Что мы здесь делаем? — спросила я Арчера, глядя на него.

— Семейная кофейня, — хмыкнул Арчер, рывком распахнув дверь.

Мне пришлось броситься вперёд и поймать дверь, как только Арчер двинулся внутрь, прежде чем она захлопнулась. Я последовала за ним с немного недовольным выражением лица, но как только я переступила порог, мне пришлось остановиться и изумленно оглянуться.

Может быть, в этом месте действительно не было ничего особенного. Или, может быть, это было так, просто, потому что я никогда не видела ничего подобного. В любом случае, этого было достаточно, чтобы лишить меня дара речи.

Столы были истертыми и немного пошатанными, на одной из пробковых досок, которые прикрепляют на стену, было множество различных листочков бумаги, украшающих её, само место пахло как тонна различных кофейных зерен, и было ещё местечко в стороне, где находились пару старых мягких стульев, расположенных вокруг большого столика, который находился перед огромным мраморным камином, заполненным большими деревянными поленьями.

Последним, от чего у меня отвисла челюсть, были два потертых гобелена, висевшие на стене рядом с камином, которые выглядели богато и затейливо сшитыми и которым было, по крайней мере, более пятидесяти лет.

И это место принадлежало семье Арчера? Вот это неожиданность.

— Ты владеешь этим местом? — слегка затаив дыхание, спросила я Арчера.

Я всё ещё была в шоке, если честно.

— Нет, — бросил он в ответ хмурым голосом. — Моя бабушка владеет этим местом.

Ну, это ведь то же самое, верно?

— Если у вас есть это место, — сказала я медленно, оглядываясь по сторонам. — Тогда почему ты работаешь в китайском ресторанчике?

— У меня три младшие сестры, мама и бабушка, о которых нужно заботиться, — ответил Арчер, не встречаясь со мной взглядом. — Нам нужно больше, чем те средства, что мы получаем здесь.

После того, как эти слова вылетели из уст Арчера, он выглядел очень сердитым, и отвернулся от меня, бросив свои вещи на столик у окна рядом с нами.

У меня сложилось ощущение, что он немного говорит о своей семейной жизни и то, что он только что сказал мне, было абсолютно запретной темой.

Однако, я не собиралась забывать об этом в ближайшее время.

Я последовала его примеру и бросила свою школьную сумку на стол перед тем, как покопаться в ней, чтобы найти свой бумажник. Когда я, наконец, нашла его, я вытащила смятую пятидолларовую купюру и направилась к передней стойке.

Доска, служившая в качестве меню и висевшая над прилавком, была настолько заполнена, что я сомневалась, что смогла бы найти что-нибудь попить. И должна заметить, что витрина с выпечкой там была ещё больше.

Ням.

— Что ты делаешь? — спросил Арчер, как только встал за мной, глядя через мое плечо на бумажку в моей руке.

— Хочу взять что-нибудь попить, — сказала я. — Разумеется.

На нас бросали взгляды несколько посетителей, сидевших за несколькими столиками, и я начинала чувствовать себя немного неловко. Почему Арчер раздувал их мухи слона?

— Забудь об этом. Твоим деньгам здесь не рады.

Я уставилась на него, открыв рот, как только он перепрыгнул через передний прилавок и заглянул в дверь, которая была в стороне.

— Какого черта это значит? — потребовала я немного обиженным голосом.

Конечно же, он не ответил.

— Мама! Бабушка! — закричал он, не заботясь о том, что он, очевидно, не один в кофейне.

Это было похоже на то, как будто голос Арчера был своего рода сигнализацией, потому что через секунду после того, как он прозвучал, перед нашим взором появились два других человека. Одну из них я не знала ни в малейшей степени. Другая была до жути знакомой.

В последний раз, когда я видела Реджину Моралес, она безудержно рыдала на похоронах своего сына.

Я тяжело сглотнула и поборола волну эмоций, которая грозилась внезапно вырваться из меня.

Женщина, стоящая рядом с Реджиной была довольно пожилой, вероятно, ей было около шестидесяти или семидесяти, и она была немного сгорбившейся в плечах. У её волос был прекрасный седой оттенок, и они были стянуты в тугой узел на затылке. Очки висели у неё на шее.

Я предположила, что это была, наверное, бабушка Роза.

Реджина, мать Арчера, выглядела такой же красивой и грациозной, как и всегда, даже при том, что она была одета в слегка потертую, вязаную рубашку с длинным рукавом и фартук, покрытый мукой.

— Вот ты где, мальчик, — сказала пожилая женщина грубым голосом, оценивая появление Арчера. — Я всё думала, когда ты появишься.

— Извини, — проворчал Арчер, взяв что-то вроде вишневой булочки с витрины. — Задержали в школе.

Реджина и пожилая леди одновременно открыли рты, наверное, чтобы допросить Арчера обо всем в мельчайших подробностях, но именно тогда они заметили меня.

— О, привет, — сказала Реджина, удивлением проскользнуло на её лице, когда она посмотрела на меня.

Она продолжала переводить взгляды с меня на Арчера и наоборот, словно вся ситуация не имела никакого смысла.

— Привет, — сказала я, выдавливая приятную улыбку.

Пожилая женщина рядом с Арчером взгромоздила очки на кончик носа и уставилась на меня проницательными глазами. Я чувствовала, словно нахожусь под рентгеном.

— Это твоя девушка? — спросила она Арчера, бросая на него взгляд.

Я покраснела, как помидор, и начала заикаться в поисках ответа, будучи совершенно смущенной, в то время как Арчер выглядел абсолютно спокойным.

— Чёрт, нет, — ответил он в своей обычной саркастической, высокомерной манере. — Будто я стал бы когда-либо встречаться с ней.

Ладно, этот комментарий не должен был меня настолько сильно волновать. Я знала, что Арчер вёл себя как придурок и его, очевидно, не волновало, что думают другие люди. Но я начинала понимать, что, возможно, он был чересчур дерзким для своего же блага.

Его слова заставили мой живот скрутиться и перевернуться ещё больше, чем обычно, и я была абсолютно уверена, что моё лицо было цвета вареного лобстера.

Мне не понравилось то ощущение, которое вызвали во мне его слова. Теперь я чувствовала себя какой-то отталкивающей и нежеланной, и честно говоря, это обидно.

Хотя не то, чтобы я собиралась рассказать об этом кому-либо.

— Арчер! — в ужасе воскликнула Реджина. — Прояви немного уважения!

Она протянула руку и дала Арчеру подзатыльник, почти заставив его уронить свою датскую слойку. И, конечно же, он не извинился.

— Ну, кто ты тогда? — незлым тоном спросила меня пожилая женщина.

— Я — Хедли, — сказала я, откашливаясь. — Я хожу в школу с Арчером.

Реджина одарила меня улыбкой, и я была почти уверена, что увидела своего рода вспышку облегчения, мелькнувшую в её теплых карих глазах.

— Как давно вы вместе ходите в школу? — с любопытством спросила она нас.

— Со второго класса, — опередил меня Арчер, после чего я в шоке уставилась на него.

Я даже не помнила, как ходила в школу с Арчером до первого курса в старшей школе.

Откуда он знал это?

— Ладно, тогда, — сказала Реджина, тактично меняя тему. Она, наверное, могла бы сказать, что внезапная неловкость между её сыном и мной повысилась в десять раз. — Я — Реджина. Мама Арчера.