– У него шикарная задница, ты права, – я рассмеялась, и впервые признала то, что она мне говорила о нем ранее, – у него шикарное крепкое тело, от которого у меня сносит голову, и его объятия заставляют меня сгорать от желания, ты это хочешь услышать? – Виктория рассмеялась, пытаясь сделать серьезное выражение лица, но не смогла.

Я почувствовала сильную хватку на моей талии и мощное тело, прижавшее ко мне, что сердце стало колотиться как ненормальное, а дыхание перехватило.

– Так ты хочешь меня, – его голос свел меня сума, а губы, слегка касающиеся уха, сжать пальцы на ногах и прижать к себе поднос, обороняясь. Черт! Я вспомнила, что только что сказала, и мне стало не по себе. Он слышал, как я им восхищалась, и описывала его… И, черт! Я сказала, что хочу его, что теперь делает меня легкодоступной шлюхой. Но, я, и правда, хочу до потемнения в глазах.

Я развернулась, и уперлась подносом в его стальной пресс, что заставило его только рассмеяться.

–Ты забавная, когда злишься, маленькая пташка, – он остановился в нескольких сантиметрах от его лица, что я вдыхала аромат его парфюма и чувствовала свежее мятное дыхание на своих губах. Он не знал, что эти два ласковых слова делали со мной, и что они значили для меня, но то, с какой нежностью и теплом Стивен произносил их, стоило всего что, я видела или сама сказала ему.

Виктория рассмеялась, смотря на меня, всю перепуганную, и на Стивена, наверное, уж очень решительного. Он поднял глаза, а я с досады застонала, когда он не поцеловал меня, что заставило его усмехнуться снова.

–Стивен, – парень улыбнулся моей подруге, – а тот машущий придурок – Дэниел!

–Виктория, ты – первый, кто смог выбить у нее почву из-под ног.

–Виктория! – я возмутилась, и попятилась назад, но Стивен схватил меня, и притянул к себе ближе, смотря в мои глаза.

– Не злись, маленькая пташка, это у меня в крови, – он притянул меня ближе и коснулся губами, вот тогда у меня точно выбили почву из под ног, и я застонала, но Стив быстро оторвался и ухмыльнулся, оставляя меня не до конца удовлетворенную, – хотя и считаю это невероятно сексуальной чертой в тебе.

Я закрылась подносом, потому что пол зала смотрели сейчас на меня, кто-то с завистью, а кто-то с ненавистью, возможно, кто-то мысленно убивал меня взглядом, как та компания девчонок, сидящая за столом парней.

Обычный день. Обычный бар. Обычный парень… И ни хрена подобного.

Глава 7.

Было около одиннадцати, когда мой телефон на столе завибрировал, и я не довольно вздохнул. Сейчас мне не хотелось уходить из бара, и оставлять Джемму.

Я стал выходить из-за стола, но одна из девушек, имя которой я, конечно же, не запомнил преградила дорогу.

– Ты уже уходишь?

–У меня дела.

–Чувак, ты куда?

– Злобная фурия моего отца в городе. И решила забрать свои гребаные документы, а если я хочу от них отвязаться, то мне нужно их отдать, – я взял со стола ключи от машины, и пошел к выходу, набирая Дэни сообщение.

–«Присмотри за ней.»

– «Нет проблем.»

Я спокойно сел в машину и повернулся, смотря на бар, Джемма стояла около окна, глядя на меня, как я уезжаю. В ее глазах горел огонь, что заставило меня ухмыльнуться, пусть она этого и не увидит.

Элитная часть города встретила меня, как всегда с распростертыми объятьями. Это был дорогой ресторан, иначе быть и не могло, если это касалось Камиллы Стенфорд. Привлекательная мордашка класса люкс, силиконовые сиськи и губы, как раз такие во вкусе моего отца. Раньше он был намного избирательнее в своих связях и выбирал более, нормальную телку, как это было с Ребеккой, после смерти мамы, она была хозяйственной и женственной, хорошо и главное, вкусно готовила, посвящала все свое время мне. Но отцу она быстро надоела, и он пошел по кругу, выбирая себе все моложе и моложе. Я понятия не имел, чего он хотел этим добиться, может, таким образом, он пытался не предавать маму, но, все таки, это странный способ почтить ее память.

Женщина, ну точнее девушка, всего на два года младше меня, ей было двадцать четыре, смотрела на меня своим похотливым взглядом. Я подошел к столику, где она сидела в окружении своих многочисленных подруг, таких же охотниц, как и она, и кинул на стол папку с документам на дом, за который при разводе она так боролась.

–Стивен, я так рада тебя видеть,– она кокетливо закусила свою пухлую губу и захлопала ресницами, открывая мне вид на ее красные трусики из под короткого платья.

– У меня нет времени, – я кивнул ей и собрался уйти. И это на самом деле было так, мне хотелось поскорее вернуться в тот бар, и забрать Джемму, что бы провести с ней время. Она притягивала меня к себе, своими наивными, добрыми и честными глазами, искренней улыбкой, которая заставляла меня улыбаться, видя ее. Зная ее пару дней, мне хотелось отдать все ради нее, или сделать, что бы только она позволила быть мне рядом с собой.

– У тебя даже не найдется пары минут, что бы поговорить со своей мачехой, как это некрасиво, Стивен, я не думаю, что твоя мама так тебя воспитала.

– Не трогай. На хрен. Мою. Маму! – я зарычал, эта была запретная тема для всех этих шлюх, кроме Ребекки, которая действительно была моей мачехой, которая заботилась обо мне, а не хотела залезть мне в трусы, чтобы позабавиться.

Было темно, в доме почти не горел свет, за исключением кухни, где Генриетта готовила нам завтрак. Это была пожилая женщина, которая работала у нас большую часть времени, еще до моего рождения. Она знала мою маму и часто рассказывала о ней, когда ее не стало. Ее седой пучок волос немного растрепался, пока она замешивала тесто, и я подошел сзади, обнял ее за плечи. Она фактически заменила мне бабушку, родная же, отказалась от меня и от папы, когда он стал встречаться с мамой, еще в школе, а когда женился на ней, и вовсе перестала называть его сыном.

Папа отказался от всех денег и сам построил свою империю с нуля. В этом я подражал ему.

–Ох, Стивен, дорогой, – она повернулась от плиты, и обняла меня. Я не часто оставался в доме отца, чтобы не видеть его многочисленных жен. Но завтра день матери, а это был святой праздник для мамы. – Как хорошо, что ты приехал, я так соскучилась по тебе.

–Я тоже, Генриетта, так скучал по твоей еде.

Она улыбнулась, даря мне самую нежную и заботливую улыбку, которую она могла дать.

–Я слышала, что Селена отказалась приезжать сюда, – она грустно улыбнулась и потрепала меня за плечо. Я немного поник от такой новости. Когда Ребекка родила Селену, от моего отца, она стала той, о ком я заботился, и все свое свободное время посвящал ей, это маленькая девчушка с темными волосами и глубокими голубыми глазами, как у меня, была копией моего отца. Даже по характеру, хотя она такая малышка, была мной. Ей было два. Когда отец развелся с Ребеккой, и собирался отнять сестру у Бекки, но я не позволил, и уговорил его. У нее должна была быть мать. Кажется, он понял это.

Я не видел ее полгода, но хотел этого, что бы она и Ребекка приехали.

Говорят, что маленькие дети чувствуют, когда к ним плохо относятся, или видят человека насквозь, потому что замечают то, что мы иногда не видим или пытаемся подавить в себе инстинкты. Она с первого дня не возлюбила Камиллу. Ей было почти пять, когда Камилла стала женой моего отца. Она была брезглива, и материнского инстинкта не наблюдалось. Отец же, обожал свою дочурку, как и меня, поэтому сильно разозлился, когда понял, что Ребекка не привезет Селену, и потом развелся ней, как – то Селена сказала, что не любит свою новую мачеху. Она имела решающее слово в этой семье. Но, надо признать, Камилла продержалась дольше всех, почти три года. Наверное, это ее единственное достоинство.

Тем вечером, после того, как помог Генриетте в готовке, свалился спать на кровать, не чувствуя ничего, мои руки и все тело гудело от тренировки по гребле в колледже, и я был весь вымотан. Дверь тихонечко скрипнула, и на пороге появилась Камилла в черном пеньюаре, на высоченных каблуках.