Тихо прохожу вглубь строгого кабинета, не имеющего лишних деталей. Присаживаюсь на резной стул по другую сторону стола, моментально переводя внимание на себя.

– Кристюш, – вздыхает устало и бросает взгляд на часы. – Скоро полночь… Ты опять прохлаждалась с ним вместо отдыха?

– Папуль… – протягиваю, обиженно поджав губы. – Ваня встретил меня возле театра. Я не задержалась надолго…

– У тебя на носу экзамены, – произносит, захлопывая ноутбук и потирая пальцами переносицу. Выдержав небольшую паузу, с недовольством в голосе продолжает:

– Не понимаю, что ты в нём нашла.

– Всё, что мне надо, – с осторожной улыбкой заключаю тихо. – Пап… мы решили пожениться… – поджимаю губы, опуская взгляд в пол.

– Этого ещё не хватало, – бросает резко, хмуря брови.

Испуганно поднимаю глаза, боясь ему перечить. Тяжело вздыхает, смягчая голос до того тембра, что укутывает нежностью, проникая в душу.

– Кристюш… для подобного шага ты слишком молода и действуешь совсем не разумно.

Сглатываю ставшие комом в горле слова, тушуясь в начале фразы, и лишь обреченно произношу:

– Папуль, я…

– Он даже не удосужился объявить мне эту новость вместе с тобой, – перебивает холодным голосом, едва не заставляя съежиться и вжаться в спинку стула. Искать бессмысленные оправдания чужим поступкам в надежде, что он правильно их поймёт. Примет так, как чувствую данную ситуация я.

– Не говорю уже о родительском благословении и официальной просьбе твоей руки. В вашем поколении это уже не принято?

– Папуль… – жалобно протягиваю, глядя в глаза. – Ваня знает, что ты от него не в восторге. Он хотел поговорить с тобой, только я попросила…

– Милая, – перебивает, пронзая суровым взглядом. Переворачивая под ним внутри меня всё вверх тормашками. – Мужчина ценен поступками. А твой парень… На что он способен, кроме шатаний по клубам и траты денег отца, оплачивающего вдобавок его престижное обучение, с которого его уже давно выкинули бы, если б не ежегодно поступающие на счета Вуза спонсорские взносы? Ему уже двадцать три. Какая жизнь тебя ждёт? Неужели ты думаешь, что это не беспокоит меня?

– Я люблю тебя, – улыбаюсь неловко, пытаясь надломить этот учительский тон. Прекрасно зная, что человеку, рожденному управлять большим количеством людей, порой достаточно сложно переключиться со своего привычного "рассматривания сквозь увеличительное стекло" каждого встречного и любой происходящей вокруг ситуации.

Встаёт со своего места и обходит широкий дубовый стол. Присаживается передо мной на корточки, вбирая ладони в свои, тихо шепча:

– Я тебя тоже, родная. Больше всего на свете, – поджимаю губы, сдерживая поступающие к глазам слёзы умиления. Ощущая теплоту его рук и столь приятное чувство от этой близости… Настолько сильное. Тихое. Невесомое. Не возникающее больше ни с кем… Смиренное. Осязание его любви. Искренней и необъятной.

– Кристюш, – окутывает нежностью усталого голоса, пронизывая ею насквозь. Вызывая ответную улыбку и желание его слушать. Выполнить любую просьбу именно так, как он скажет. Потому что это будет правильно… В такие моменты мне хочется равняться на этого человека и быть достойной его. Ни в коем случае не огорчая своими поступками. Соответствовать ожиданиям в преддверии… сама толком не зная чего. Своего совершеннолетия?

Сердце испуганно трепещет под ребрами, не предвещая хорошего. Обрывается, резко заглушая ритм, чувствуя его слова:

– Я желаю тебе лишь лучшего. И если это действительно твой выбор… – затихает, переводя дыхание и сжимая мои руки в своих, тихо продолжает, – ты всегда можешь рассчитывать на нас с мамой, – вздыхает, оставляя на моих пальцах прикосновение своих губ. – Как бы мне ни было трудно это принять, мы всегда поддержим тебя.

– Спасибо, пап, – выдавливаю из себя дрожащим голосом, всё-таки роняя скатывающиеся по щекам на губы солёные слёзы.

– Беги спать, – заключает тихо, вытирая их легким движением руки и слегка взъерошивая мои волосы. – Завтра насыщенный день. Ты должна отдохнуть.

Наклоняюсь ниже, обрамляя его лицо ладонями. Оставляю на щеке невесомый поцелуй. Поднимается тихо, плавно поглаживая меня по голове, повторяя на выдохе:

– Беги спать, маленькая. Уже поздно.

Привстаю с места, лишь кивая в ответ. Покинув кабинет, следую в свою комнату. На секунды задерживаюсь в дверях зала, желая маме спокойной ночи. Ловя в ответ мягкую улыбку и нежное:

– Доброй ночи, моя хорошая.

Ласковый, умиротворяющий голос, несущий в себе ощущение тихого счастья и спокойствия, которым наполняет моё трепыхающееся в груди сердце.

Засыпаю почти мгновенно, выкинув из головы преследующие долгие дни беспокойные мысли. Отдавшись ожиданию нового дня. Бесспорно лучшего. Неповторимого. Моего.

Темнота вокруг. Звук шагов, отдающиеся эхом. Большое помещение. Не вижу, но знаю это наверняка. Плотная тканная повязка на глазах скрывает убранство и осознание, где именно я нахожусь.

Тёплая родная ладонь, сжимающая моё запястье, явно чувствует бешено стучащий под кожей пульс и лёгкий озноб перед неизвестностью.

Пальцы разжимаются, ослабляя захват. Рефлекторно вздрагиваю, чувствуя на затылке руки, развязывающие плотный узел толстого материала. Перед глазами ярко вспыхивает свет. Улыбаюсь, зажмуриваясь и после часто моргая, слыша оглушающий гул голосов, сливающийся воедино в неброской фразе:

– С днём рождения!

Смущенно прикрываю губы рукой, растягивая улыбку под ней ещё шире. Осматриваюсь вокруг, замечая бессчетное количество шаров, украшающих высокий потолок, разнообразие цветов на столиках, соединенных в большую букву "п" и множество знакомых, друзей и вовсе не знакомых мне ранее людей, собранных родителями по поводу моего празднества.

Смеюсь, обнимая маму с отцом. Едва сдерживая слёзы радости, пробивающиеся на щеки из-под густо накрашенных ресниц.

– Спасибо вам, – шепчу, не способная в этот момент сказать что-то ещё. – За всё… – срываюсь на дрожь в тихом голосе, произнося очередные признания в любви.

Гости расходятся по своим местам, постепенно освобождая пространство рядом с нами. Остаются только друзья, поочередно и вместе обнимающие меня. Вводящие в полный восторг своим присутствием рядом, словами, пробирающими до слёз и ощущением радости, заставляющей меня буквально светиться изнутри.

Вздрагиваю от прикосновения рук, ложащихся чуть ниже груди. Плавно разворачивающих меня на месте. Заставляя вновь улыбнуться, посмотрев в знакомые до мелочей глаза. Шоколадные, сладкие, как и сам владелец. Оплетаю его шею руками, слыша возле уха едва различимое в мотиве мелодии играющих неподалёку музыкантов:

– Моя очередь тебя поздравлять, малышка.

Разжимает мои пальцы, вызывая своими движениями глубокий вдох. Ощущая буквально на языке привкус его аромата. Притягательного и терпкого. Манящего…

Опускается на одно колено, вытаскивая из кармана своего классического пиджака, накинутого поверх яркой футболки и темных джинс, маленькую коробочку, обшитую красным бархатом. Замираю, поджав губы, слыша заветное:

– Крис, ты согласна выйти за меня?

Улыбаюсь недоуменно: я ожидала этого жеста и всё равно оказалась к нему не готова.

Смотрю на него среди друзей, призывно протягивающих долгое:

– И-и-и?

Родителей, напряжённо и взволнованно наблюдающих за моей реакцией. Множество людей, ожидающих моего ответа. Приоткрываю крышечку яркой коробочки, затаив дыхание, и, на выдохе притягивая всеобщее внимание, шепчу тихое:

– Да.

Привстает под оглушающие крики друзей и аккуратно надевает мне на палец кольцо. Обнимает настолько сильно, что выбивает остатки воздуха из лёгких. Прикасается губами к моим. Сдержанно. Едва дотрагиваясь. Не позволяя на публике лишнего, но пронзая горящим взглядом, говорящем об истинных чувствах. Смеюсь, обнимая в ответ. Неужели возможно быть более счастливой, чем сейчас? В данный момент. С теми, кто мной дорожит. Не оставит в беде. Не предаст… Боже! Что за пессимизм лезет в голову! С теми, кто меня действительно любит!