Нина Бьёрн
«Полжизни за мужа»
– Быстрее, Лита, снимай это! – я лихорадочно помогала сестре стаскивать наряд. Проклятые шнурочки! Кто придумал делать их на платьях в таких количествах? Полуразвязанное наспех платье отказывалось отпускать из своего захвата широкие бедра Литы. Шнурок на корсаже завязался плотным узелком. Пришлось распутывать его зубами. Наконец, платье сдалось. Сестра радостно выскользнула из него и принялась стягивать с себя нижнюю сорочку.
В кладовке, где мы спешно совершали свое преступление было тесно и холодно. Я уже стояла напротив Литы голая и приплясывала босыми ногами на ледяном полу. Получив от нее, наконец, панталоны и чулки, я поспешно влезла в них и нырнула озябшими стопами в ботинки сестры. Они были немного тесноваты мне, но в них было тепло. Не важно. Все равно идти в них долго мне не придется. Всего лишь до кареты.
Лита бросила мне в руки свою сорочку, и я быстро всунулась в это белоснежное шелково-кружевное чудо женского туалета. Сестра с ненавистью подпнула ногой в мою сторону нежно-бирюзовую груду, в которую превратилось ее роскошное платье, и принялась одеваться в мою одежду.
Наконец, когда все пуговки и шнуровки на наших нарядах подчинились нашим трясущимся от холода и волнения рукам, я осторожно выглянула в коридор.
– Никого, – шепнула я сестре. – Пойдем!
Мы чувствовали себя двумя воровками. Крались по коридорам задней части собственного дома и до смерти боялись быть застуканными прислугой. На всякий случай мы натянули на головы капюшоны своих накидок, надеясь на наше внешнее сходство.
Миновав на цыпочках открытую дверь в кухню, где пировала остатками хозяйских блюд дворня, мы, наконец, выскользнули на улицу. Этот выход вел прямо в город. Обычно им пользовалась прислуга. До угла нашего дома мы бежали бегом. Дальше за ним начиналась рощица, в которую мы поспешно юркнули, как две из-под носа спящего кота мыши.
Спрятавшись за стволом огромного дерева, мы остановились отдышаться.
– Где он? Ты его видишь? – спросила Лита.
Я озиралась по сторонам, но не видела ничего кроме вертикалей голых осенних деревьев.
– Эй! Сюда! – окликнули нас полушепотом откуда-то из глубины рощи.
– Мару! – радостно ахнула сестра. Она бросилась на голос и вскоре потонула в объятьях высокого мужчины. Он благоговейно уткнулся Лите в волосы и шепнул ей на ушко что-то такое, от чего выступивший румянец на щеках сестры стал заметен даже в сумерках.
– Готова? – он чуть отстранился и заглянул ей в глаза.
Она счастливо кивнула.
– Тогда идем! – позвал он, указывая себе за спину, где чуть поодаль были привязаны к стволу деревца две лошади.
– Сейчас, – улыбнулась ему Лита и повернулась ко мне.
– Спасибо! Спасибо тебе, Шани! – она обняла меня так, что у меня хрустнуло где-то в спине. – Я обязана тебе жизнью. Прости меня.
И я в ответ стиснула ее так же крепко. Я так любила ее, мою младшую сестренку. Пусть хотя бы у нее будет шанс стать счастливой. Возможно, мы больше никогда не увидимся с ней. Но я знала, что отдаю ее в надежные руки. Мару сильный, верный и очень любит Литу. Он не виноват, что является всего лишь недостаточно благородным четвертым сыном городского старосты, и что моя сестра ему не ровня.
– Не извиняйся, Лю! Не за что. Я сама так решила.
– Люблю тебя, – пискнула она, глотая слезы.
– И я тебя, – ответила я через ком в горле. – Будь счастлива!
– Буду, – уверенно выдохнула она и отстранилась.
Мару помог ей взобраться в седло, она помахала мне на прощание рукой и оба всадника растворились в наползающем вечернем тумане.
Я вытерла рукавом слезы и поспешила к дому. Мне нужно было теперь так же тихо пробраться в комнату сестры. Почему, когда делаешь что-то запретное с кем-то на пару, это не кажется таким страшным? Совсем другие ощущения я испытывала теперь, когда кралась по коридорам дома одна, воспринимая каждую тень как моего разоблачителя. Пару раз меня чуть не застали врасплох, но мне все же удалось незамеченной пробраться к служебной лестнице, ведущей в хозяйскую часть дома. В комнату Литы я влетела с колотящимся от страха сердцем, надеясь только, что служанка еще не приходила и сестры не хватились.
Мне повезло. Сундук с ее упакованными вещами еще стоял возле двери. Значит, у меня оставалось еще немного времени, чтоб успокоиться.
Я сбросила накидку на сундук и подошла к зеркалу. Боги, какой ужас! От спешного переодевания в кладовке моя прическа ощутимо пострадала. Из нее торчали выбившиеся волоски и прядки. Воронье гнездо, клянусь богами!
Я отыскала на туалетном столике сестры бутылочку с сахарной водой, смочила ладони и попыталась выровнять прическу. Повозившись немного, я осталась вполне довольна результатом. Припудрила лоб и нос, нанесла немного румян и, наконец, перестала походить на вспугнутый призрак. Лицо ожило. На нем уже не были так видны следы вины и страха за совершенный обман.
Чтоб успокоиться и скоротать время, я стянула с книжной полки сестры какой-то роман и устроилась в кресле перед камином. Все лучше, чем метаться по комнате, вороша в голове мысли «а вдруг…». Где, к троллям, носит эту карету и служанку, что должна за мной прийти? Брат уже попрощался с Литой и благословил ее. Вероятность того, что он придет сюда, чтоб поговорить снова, была не велика, но… Чем только духи не развлекаются. Каждая лишняя минута в доме грозила нам с сестрой разоблачением. Я надеялась, что они с Мару успеют уехать достаточно далеко, пока их не хватились.
Любовный роман с трудом, но все же затянул меня в свой незамысловатый сюжет. Когда раздался стук в дверь, а затем на пороге комнаты Литы выросли четыре чопорные разряженные служанки, я чувствовала себя почти спокойной. По крайней мере, выглядела такой. Это ведь нормально для молодой девушки – нервничать перед таким важным событием? Нормально.
Служанки чинно накинули мне на плечи мой плащ, красиво уложив вокруг лица капюшон. И я в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале здесь, в родительском доме, которому я уже давно не принадлежала. Всего через несколько дней я выйду замуж вместо моей младшей сестры.
Мы с ней очень похожи. Обе светловолосые и кудрявые. У обеих одинаковый тип лица. Мы почти одного роста. Отец говорил, что мы обе – почти точные копии нашей матери. Именно это сделало нашу затею выполнимой. А еще то, что будущий муж Литы не захотел ехать сам и прислал своих служанок и карету. И то, что брат был слишком занят, спаивая свадебных сватов в главном зале дома.
Это был договорной брак. Мой брат как глава нашего клана обменял одну из своих сестер на дружбу с враждебным ранее приграничным кланом. Ранее они составляли одну из наших родовых ветвей. Чуть более десяти лет назад они откололись от нас, отхватив себе почти треть наших земель, и стали самостоятельными. А теперь независимость их от нас и нас от них стала иметь слишком высокую цену. Если захватчики с севера завоюют эту землю, то они заполучат и путь к судоходному каналу самого клана. А это очень лакомый кусочек. Бесплатный доступ к кормушке. И тогда плохо станет всем, кто стоит вдоль реки, потому что за провоз товаров придется платить уже северянам.
Скрепить деловой союз еще и семейными узами – беспроигрышный вариант.
Литу решение брата привело в полнейший ужас. За ней ухаживал Мару, и выходить замуж за сына главы соседнего клана она хотела меньше всего на свете. Прочем, я тоже не горела желанием соединиться с теми, по чьей вине мы потеряли отца. Но допустить, чтоб в эту мясорубку бросили сестру я тоже не могла. И потому я теперь тряслась в дорожной карете в чужой клан.
Я должна была уехать из дома в один день с сестрой и снова отправиться в Черную обитель – пристанище для других таких же, как я. Но, думаю, сестры милосердия скучать по мне не будут. Брат не хватится меня еще пару лет, если не случится ничего непредвиденного. А за это время у меня будет возможность закрепиться в том клане и прикрыть сестру.
