Медработник Зуев перед отъездом их бегло осмотрел и вынес вердикт – ничего смертельного. Духи били мужиков от души, и условия содержания были далеко не санаторные, но люди крепкие, дорогу выдержат.

Спецназовцы с интересом разглядывали заместителя командира группы. Мол, спасибо вам огромное, товарищ майор, за то, что дали нам шанс дожить до Нового года.

– Что? – Он начал раздражаться. – По боям соскучились? Так можем догнать…

– Нет, товарищ майор, пока не надо, – проговорил Лапунов. – Драгин вас жарко благодарит. У него дети, жена, другие женщины…

Драгин фыркал, остальные смеялись. Машины выбрались на дорогу и взяли курс на Эль-Зувейру, до которой оставалось километров семнадцать. Люди снова расслаблялись, принимали удобные позы.

Пошучивал Андрюха Тимнев. Мол, нуждаемся в срочной психологической реабилитации.

– Ты по-русски скажи, – прогудел из-за руля Ефремов, – выпить хочешь?

Майор Рязанов тоже позволил себе закрыть глаза. До Нового года оставался месяц – и где, интересно, его встречать? Народ за спиной – эта тема тоже беспокоила.

– Возможен ли теоретически краткосрочный отпуск? – проворчал Драгин.

Про жену и детей этого капитана Ефремов не соврал. Они ждали кормильца на Кубани. Про «других женщин» вопрос оставался открытым и полным неясностей. О похождениях на прочих фронтах Драгин никогда не распространялся. Он был единственным женатиком в группе!

Как ему это удавалось, одному богу ведомо. Иногда офицер хватался за голову и пускался в откровения. Мол, девять лет брака строгого режима! Не жена, а начштаба моей жизни! Но всякий раз, когда была возможность, он спешил ей звонить, писать.

– О чем ты говоришь с супругой? – как-то раз спросил его Максим. – Нам ведь нельзя сообщать, что мы в Сирии. А твоя начштаба – такая въедливая.

– Да, она догадывается. – Драгин сокрушенно вздохнул, тут же спохватился и добавил: – Но правила игры мы соблюдаем. Спрашивает: ты как там? А я давай ей заливать, что вечерами гуляем по Владивостоку, любуемся вечерним океаном, в качестве работы поймали парочку контрабандистов.

Товарищи ржали, и эта тема не иссякала. Кто-то втайне завидовал Драгину. Ведь нет ничего плохого в том, что тебя ждут. Но вслух об этом офицеры не говорили, чтобы не прослыть чудаками.

Максим посмотрел на часы. Начало третьего, в сущности, неплохо, особенно если все и дальше пойдет по плану. Поколебавшись, он отцепил от панели спутниковую радиостанцию «Сфера-3». Канал закрытый, на нем висит огромный «амбарный замок». Хакерам просьба не беспокоиться.

Подполковник Авилов Даниил Александрович, командир группы «Альфа», отозвался без задержки.

– Приветствую, Первый, это Второй, – сказал Максим и в нескольких словах описал ситуацию.

Мол, в принципе, все штатно, задачу выполнили, осталось добраться «до дома, до хаты».

Даниил Александрович в текущей операции не участвовал. Она не являлась важным элементом сферы деятельности ССО. В связи с приездом высокой комиссии из МО РФ он получил приказ остаться. Этот человек мог без запинки ответить на любой вопрос и представить самую невыгодную ситуацию в благоприятном свете.

– Рад, Максим, что все сложилось, – в голосе Авилова звучало неподдельное облегчение. – Без потерь, всех одним махом – ты просто красава. Ты, кстати, в курсе, что начальник Управления боевых операций Подшивалов учился в академии на одном курсе с генералом Закиром? Давно это было, но дружба не ржавеет. Сам узнал полчаса назад. Это хорошая новость. В наше время крайне мало позитива. Вы где находитесь?

Максим сверился с навигатором, продиктовал координаты.

– Отправляем беспилотник, – сообщил подполковник. – В качестве ангела-хранителя, так сказать. Увидишь крылатую хрень в небе – не пугайся и не старайся сбить. Он денег стоит.

– Спасибо, Даниил Александрович, – поблагодарил Максим. – Надеюсь, он успеет вылететь до того, как мы вернемся на базу.

– Уже вылетает. Подожди минутку, дам соответствующее распоряжение. Вот и все, езжай спокойно, дорогой товарищ.

– Есть проблемы, да? – сообразил Рязанов.

Связь по закрытому каналу оплачивало родное государство, линия была свободна, ничто не мешало минутку поболтать.

– Ну, что ты, какие проблемы, – Авилов натянуто усмехнулся. – Хотя если честно, то полный пушистый северный зверек. Ты же в курсе, что под Идлибом некие паршивцы применили химическое оружие? По другой версии, бомба жахнула в склад игиловцев, где они хранили свои штучки, начиненные зарином.

– Так об этом из каждого утюга…

– Любому здравомыслящему человеку понятно, что это кто угодно, но не Асад и компания. У наших сирийских друзей масса недостатков, но одно неотъемлемо – они не сумасшедшие. Либо это реально был склад, либо кто-то все подстроил, чтобы свалить на правительственные силы. Погибли 90 человек, задохнулись химией. Запад орет, что это «сирийский узурпатор» и его любимые русские. Все доказано, больше некому. Хотя никаких доказательств в природе не существует. Опять эти русские!.. – Подполковник заскрипел зубами. – Зло всемирного масштаба, ИГИЛ на их фоне – вполне себе демократы.

– Русские и Иисуса погубили. Правда, это хрен теперь докажешь. И Вторую мировую войну они развязали, и холокост – на их совести. Может, они просто идиоты? – проговорил Максим. – Ну, типа «Томагавки» делают добро и несут всему миру свет свободы.

– Да, идиотизм присутствует, – согласился подполковник, – но есть и те, что только притворяются идиотами. Знают, что им поверят, и получают свои дивиденды. Президенту симпатии народа не повредят. А что дает устойчивый рост симпатий американских граждан? Конечно, бомбежка, так уж у них повелось. Провокации такого рода дико радуют американское правительство. Это же новые санкции.

– И остается нам одно, – заявил Максим, – метод дикий, но должен сработать.

– Ты о чем? – не понял старший товарищ.

– Отключить посольство США от канализации.

Авилов злорадно хохотнул.

– И к чему весь этот заезд, Даниил Александрович? – спросил Рязанов. – Вы меня развлекаете, чтобы не скучал в пути?

– Во-первых, поступило распоряжение поднять нашу бдительность на новый недосягаемый уровень. Аккуратнее вести себя с нашими врагами. Нет, мы пока не склоняемся к мысли, что есть плохие террористы, а есть хорошие, просто у них было трудное детство. В общем, сам понимаешь, лишние скандалы ни к чему. Сирийцы могут мочить своих оппонентов из ССА хоть тоннами, а нам к этому делу стоит подходить взвешенно…

– Особенно в Алеппо, – перебил Максим, – где «демократы» из ССА бьются плечом к плечу с «ан-Нусрой» и прочими структурами такого рода. Слушай, Даниил Александрович, не могу избавиться от мысли, что ты меня к чему-то готовишь. А мы еще с задания не вернулись.

– Мы сделаем все возможное, чтобы вы вернулись, – уверил его командир группы. – Ладно, на базе поговорим. Назревает одна тема, но пока не уверен.

Командир «Альфы» был невыносим, когда изъяснялся загадками. Максим отключил устройство связи, искоса глянул в зеркало.

– На манеже все те же, товарищ майор? – поинтересовался Тимнев.

Майор кивнул и уставился в пуленепробиваемое стекло. Хорошо, что хоть про госпиталь в Алеппо не помянул. И так все знают. Люди военные, им эмоции заказаны, но как избавиться от кома в горле, когда узнаешь о гибели российских девчат? Молодые, веселые, им жить да жить, детишек растить.

Это зверье, расстрелявшее мирный госпиталь, на Западе называют оппозицией? А кто дал боевикам координаты объекта? Сами выяснили? Не могли. Госпиталь только приступил к работе.

Западные «коллеги» были в курсе. Они и подкинули своим сообщникам эти данные. А потом орали, что режим Асада и его русские друзья не в состоянии даже своих медиков защитить.

Ландшафт сирийской пустыни не отличался многообразием. Глазу не за что зацепиться.

Появится новая колонна на встречке, и придется вступать в бой либо воздвигать над крышей черный флаг с арабскими письменами. Такую штуку, захваченную в бою, спецназовцы теперь возили с собой.