– Я надеюсь.
Свернувшись клубком, Эля положила голову ей на живот. Привычно запустив пальцы в мягкие волосы сестры, Анита на секунду закрыла глаза: «А что потом?» Этого они ни разу не обсуждали. «Потом» пока не имело значения.
– Мы ведь даже не знаем, как он выглядит…
Анита вздохнула.
– На книгах нет его фотографии. И он ни разу не дал ни одного телеинтервью. В издательстве говорят, что он отвечает журналистам письменно. Ни с кем не встречается. Писатель-мистификация.
Выгнув шею, Эля снизу посмотрела ей в лицо.
– То есть вообще никто не знает, как Авдонин выглядит?
– Никто. Даже его редактор. Или хорошо скрывает.
– Ты же специально устроилась работать в это издательство! Уж разнюхала бы, если б кто-то его знал…
Анита легонько постучала пальцем по темечку сестры.
– Зато я узнала, где он живет.
– Ну да…
– Здесь не так много постояльцев. Даже если Авдонин живет под чужим именем, мы его вычислим.
– А можно поселиться под чужим именем?
– Если он так шифруется, может, у него и липовый паспорт есть…
– С какого перепуга? – пробормотала Эля.
– Скоро ты это выяснишь…
– Значит, Лолита?
Рука Аниты замерла.
– При чем здесь… Ты ведь уже не маленькая девочка.
– Да ладно! Я до сих пор чувствую себя маленькой. Твоей младшей сестренкой.
– Ты и в семьдесят останешься моей младшенькой… Слушай, если у тебя какие-то сомнения, то…
– Нет!
Нащупав руку сестры, Эля вернула ее на место.
– Гладь… Никаких у меня сомнений, вот еще! Мы сто раз все обсудили. И знаешь, что… Я точно знаю: у нас все получится. – И пробормотала уже совсем сонно: – Чувствую…
Всматриваясь в темные загогулины их отражений на потолке, Анита тихо проговорила:
– Мы проделали слишком долгий путь, чтобы провалить это дело.
– Сорок минут на электричке от Москвы…
– Я не о километрах говорю, ты же понимаешь. Это желание так глубоко вросло в нас, что нам просто некуда деться. И давай-ка укладываться, уже полночь, – спохватилась Анита. – Нам нужно хорошенько выспаться перед… решающей схваткой.
Она сама рассмеялась своим словам и вдруг ощутила, как безвольно голова сестры подпрыгивает на ее животе. Чуть приподнявшись, Анита заглянула в лицо спящей и улыбнулась. Пришлось выбираться из-под нее, но Элю это не потревожило. Она тут же вытянулась во весь рост на освободившейся постели, и осталось только укрыть сестру покрывалом, снятым с кровати, потому что одеяло оказалось под ней.
Погасив свет, Анита прислушалась к ровному дыханию Эльки и потрясла головой, отгоняя пугающие мысли о том, как она будет жить, когда сестра выйдет замуж. Не может не выйти… Пойти в ее дом приживалкой? Замкнуться в одиночестве? Родить «для себя»? Зачем? Другой Эльки уже никогда не будет… Да и как в одиночку поднять ребенка на редакторскую зарплату?
Нырнув под душ, она зажмурилась, впитывая тепло всей кожей. Ах, как хорошо… Надо научиться жить, довольствуясь маленькими радостями: теплом, хорошей книгой, чашкой кофе с шоколадкой. И радоваться, что есть хоть это.
Да и Элька не бросит ее совсем, в любом случае будет появляться, врываться в ее тихий мирок свежим ветром. А потом появятся племянники, сделают ее доброй старой тетушкой…
Анита затрясла головой: «О нет, нет! Разве я могу стать старой?»
Впрочем, тут же признала она, племянники – далеко не худший вариант. Ответственности никакой, а привязать их к себе она постарается.
И, уже забравшись под одеяло, продолжила тешить себя этой мыслью о нерожденных малышах, которых однажды подарит ей сестра. Зажмурившись, увидела, как солнечный свет упал на большой, еще не купленный диван, где она уселась с племянниками, чтобы почитать книгу. Она подарит им свои любимые книги про приключения!
Мысленно Анита долго перебирала корешки книг, которые обязательно нужно прочесть заново, пока ее не сморил сон.
* * *
На ночь глядя заселились две сестренки. Вот я с первого взгляда угадала, что они кровные, хотя не сказать, что сильно похожи. Но есть какая-то общая примета… Даже не могу сказать какая.
А девочки хорошие, вежливые. Особенно та, которая старшей оказалась. Я их с вечера-то не видела, моя смена уже закончилась. А утром гляжу: новенькие кофе пьют в «Пещере» – так Петр наше кафе назвал. На ресторан оно не тянет, маленькое больно. Но обеды Олег хорошие готовит, к нам даже просто так перекусить приходят – местные. У нас же тоже тут бизнесмены развелись, пара банков неподалеку открылась. Вот эти «белые воротнички» на обед и заглядывают. Это Лика их так прозвала, они же всегда в костюмчиках, при галстучках. Ну, и белые рубашки, само собой.
Но что эти сестренки не с улицы зашли, сразу стало понятно: та, что повыше, – настоящая красотка! – в коротеньком халатике пришла кофе попить. Ножки длинные, но не копченые, как сейчас принято. Может, солярия боится? Я им тоже не доверяю как-то… А загореть этим летом негде! Солнце только-только прорезалось.
Вторая, правда, успела одеться, если это можно считать нормальной одеждой для девушки: растянутая кофтярка висит с плеча, джинсы – сплошная рванина. Да, я знаю, что это модно сейчас! Но глаз не радует. Уж лучше желтенький пеньюар, как у длинной.
Чего они так рано подорвались, я интересоваться не стала. Петр нам настрого запретил приставать к постояльцам с расспросами. Мое дело порядок наводить, остального я не касаюсь.
Но маленькая сама меня подозвала, культурно так спросила, как ко мне обращаться. И очень удивилась, что я только имя назвала – без отчества.
– А мне так приятней!
Понятно, руку я им совать не стала, хоть и вытерла ее о передник – на всякий случай. Не мужчины ж мы, чтобы руки пожимать. Тем более они видели, как я влажной тряпкой орудую…
Сестры переглянулись, но улыбнулась только одна, которая Анитой представилась. Что за имя такое? Не слыхала раньше.
А свою красотку-сестру она Элей назвала. То ли Элла, то ли Элеонора… По записи регистрации можно проверить, но мне-то какое дело?
Она мне вообще не особо понравилась, если честно. Взгляд такой, будто сквозь тебя смотрит. И не улыбнулась ни разу. Хотя бы для приличия – ради знакомства. Но этой Эле, видно, плевать на приличия… Может себе позволить… с такими-то ногами!
Зато у Аниты даже глаза улыбались, пока она меня расспрашивала, какой до монастыря транспорт ходит и что еще в городе посмотреть. Я ей оба музея посоветовала, а она вдруг:
– Даша, а какие там экспонаты наиболее ценные?
Нашла у кого спрашивать!
– Это не ко мне, девочки. Вон, у Лики спросите, она больше моего смыслит.
– Она – искусствовед? – процедила Эля.
Да таким тоном, как будто с нашей Ликой ей не к лицу даже рядом стоять, не то что совета у нее спрашивать. Очень мне это не понравилось!
Но Анита тоже сообразила, что меня этот гонор ой как задел, и поспешила все исправить:
– Эля хотела уточнить, не живет ли у вас кто из профессионалов? Может, кто-то из ученых? Писателей?
– Чего нет, того нет, – призналась я.
И заметила, что их мой ответ прямо огорошил. Может, они думали, у нас тут прямо симпозиумы какие проходят? Только «Дом на холме» же не пятизвездочный отель! Маленькая гостиница, три звезды.
Я им так и сказала:
– А вы, девочки, адресом не ошиблись?
Эля свой ледяной взгляд в сестру так и вонзила, мне Аниту даже жалко стало. Видать, это ее идея была у нас поселиться. Сожрет ее эта белокожая змея сейчас…
И так стало жаль малышку, что меня осенило:
– А вы к Татьяне Михайловне обратитесь! Уж не знаю, в какой она области работает, но человек образованный. Докторскую пишет.
– У вас? – удивилась Анита. – Она живет здесь постоянно?
– Может, ей так спокойней… Деньги есть, бытом заниматься не надо: все тебе помоют, принесут, приготовят. И тихо у нас, воздух свежий. Чем не жизнь?
Эля зевнула во весь рот, даже не подумала прикрыться. Зубки все здоровые, белые… Мое описание на нее, видать, тоску нагнало. А вот Анита совсем наоборот – оживилась:
