- Зачем ты рассказываешь мне об этом? - Шэрра обернулась к нему. - Меня зовут так же, как её. Мы похожи?

 - Да, - кивнул Роларэн. - И нет. Разве это важно? Может быть, будь ты на её месте, всё сложилось бы иначе. Моя бедная больная дочь бродит по этим коридорам. Её призрак. Она говорит со мной. Она касается моего плеча. Она пытается мне улыбнуться. И она при этом всё равно остаётся мёртвой.

Было ли это формой безумия? А может, он действительно заточил покойницу в призрак, не отпуская её?

- А дочь убила тоже Каена?

- Да, - без сомнений ответил Роларэн. - Да, она убивала её день за днём, выпивала по капельке, по глоточку. Она не пила её кровь. Она делилась её кровью. Она налила её в мой бокал и предложила сделать глоток и поклясться в вечной верности. Но нет. Её кровь - яд, а я - Вечный. Моя кровь - тоже яд. Сколько б Каена ни пыталась её получить.

Шэрра зажмурилась. Трудно было понять, о чём он говорил, и она, казалось, ничего уже не понимала. Не понимала, что совсем близко застыла та самая опасность.

- Если б она подождала ещё несколько месяцев, - прошептал Рэн, - если б она тогда не оставила мне одну только могилу после супруги, может быть... - он запнулся. - Может быть! Я стараюсь не загадывать наперёд, не представлять себе, что случилось бы тогда. Она бы сломила меня иначе.

- Каена?

Он не ответил. Только вновь зажмурился и словно даже на несколько секунд забыл о том, как это - дышать. А когда вновь поднял взгляд на Шэрру, то был до ужаса безмятежным, спокойным, словно никогда не сталкивался ни с каким злом в собственной долгой и кошмарной жизни. Он смотрел сквозь неё, и взгляд этот физически невозможно было ощутить. Казалось, она превратилась в прозрачную тень.

Роларэн видел прошлое. Видел его в потерянных карих глазах. В чужой зелени, такой яркой, такой уставшей, словно летняя трава, измученная солнцем.

Шэрре казалось, что она чувствует чужую ненависть. Не Рэна - он не мог просто пронзать её таким кошмарным, таким болезненным взглядом. Она вдыхала этот аромат, распространявшийся по воздуху, вдыхала бесконечный аромат крови и понятия не имела, откуда он мог взяться. Ведь здесь, в конце концов, не было трупов - не было трупов достаточно свежих. И все они покоились в своих могилах.

Рэн повернулся к каменной плите. Вновь его взгляд сосредоточился на надписи. И тогда Шэрра заставила себя посмотреть на громадное Златое Дерево, что высилось над могилой - и поняла, что было не так.

С него не сыпались Златые Листья. Не обжигали короткими ударами мёртвой надежды кожу. Не оставляли огненные маленькие следы на пальцах, на тех обнажённых участках, которые не прятало тонкое платье.

Все вокруг деревья облетали. Они ещё сдерживали кое-как Туманы, но всё равно были скорее следом прошлого величия. А Роларэниэль сверкал чужой болью, силой своих могучих ветвей и громадных листьев.

Роларэниэль оставался единственным живым деревом во всём этом громадном Златом Лесу.

***

Год 120 правления Каены Первой

Зачем он мог понадобиться Мастеру? Причин могло быть много, но хоть бы одна из них сводилась к чему-то хорошему! К тому же, пальцы всё ещё в пустоте чувствовали гладкую кожу без единого шрама.

Это неправильно. И если... Если все эти гадкие шутки от Громадины Тони и прочих - правда, то... нельзя. И даже не только по моральным устоям, не потому, что Рэ было гадко об этом думать. Существовала причина глубже, дикая, страшная тайна, которую он вряд ли посмел бы кому-то открыть. И в первую очередь - Мастеру.

Но ужин закончился, сокурсники ушли, не тыча пальцами в спину только потому, что за порядком наблюдал вездесущий Фирхан, а Рэ, опустив голову, побрёл в сторону тренировочного зала.

Быть может, Мастер заболел? Его не было сегодня за ужином... а рядом так отвратительно смеялись "готовится", что хотелось растерзать собственными руками. Но для этого надо было иметь силу и умение, а Рэ не мог похвастаться ни первым, ни вторым.

...В зале было тихо. Свечение исходило откуда-то изнутри, хотя ни свечи, ни лампы парень не заметил. Только тонкую Мастерову палицу, прислонённую к стене, да бесконечные ряды оружия.

О палице ходили слухи - но Рэ сейчас старался их игнорировать. О собственной судьбе и о том, что ему, однако, предстояло, думать было легче, отбросив в сторону все предположения и мысли остальных. По крайней мере, так не возникало этой дикой безысходности и желания убежать. Он пришёл в Академию за защитой - и научиться чему-то самому. Если его и здесь не смогут научить, если и здесь, на противоположной стороне мира от эльфийского королевства, таилось зло, то куда же бежать? Где он тогда сможет найти свой временный приют?

Рэ подошёл к оружию ближе. Простое дерево, но теперь, вблизи, ему казалось, что оно буквально истекает капельками сока. Он протянул было руку, пытаясь прикоснуться, но что-то останавливало - невидимая стена в сознании.

- Я бы не советовал этого делать, - промолвил Мастер. Рэ обернулся - мужчина стоял всего в метре от него, привычно спокойный, но сбросивший брезгливую равнодушную маску. Не то чтобы от него веяло теплом, а от изменений в облике стало хотя бы немного спокойнее... Но всё же.

- Почему? - спросил Рэ. Отступать было некуда, в конце концов, за спиной - палица, впереди - Мастер.

- Яд, - пожал плечами мужчина.

- Потому вы всё время в перчатках?

- Потому я снимаю их каждый раз, когда беру эту палицу в руки, - улыбнулся вполне искренне Мастер. Он отступил в сторону, словно осознав, что парень так и не отойдёт от оружия, а после, чего хуже, ещё и коснётся его хотя бы кончиком пальца. - Яд смертелен, я б не советовал рисковать.

- Я не буду, - пообещал Рэ, словно от его ответа в самом деле что-то зависело. - Вам важно, чтобы я выжил?

- Почему бы и нет? Я не хочу становиться врагом ещё и в глазах Фирхана, хватит мне любимой группы Миро, - пожал плечами мужчина. - Разве это важно?

- А зачем вы позвали меня сюда? Или это тоже не имеет значения?

- А имеет?

Мастер смотрел на него таким спокойным, таким равнодушным взглядом, что сердце на мгновение остановилось. Наощупь - ни единого шрама. Но глазами-то он видит, не слепой!

Эльфа в лесу может поймать только эльф.

Но Рэ молчал о своих подозрениях. Молчал, пока ничего не предъявили ему самому.

- Старшие говорили о каком-то крайне неприятном событии, случившемся четыре года назад, - парень знал, что не покраснел. Не мог, хотя, наверное, очень хотелось. Но правда есть правда, и от неё не спрятаться, как бы далеко он ни сбегал.

- Четыре года назад меня здесь не было, - покачал головой Мастер. - Но у тебя, однако, нет пары в бою. Ты сражаешься с преподавателем?

Рэ покачал головой. Для Миро он был слишком слаб, а парами обычно сражались именно на его занятиях. Что сказать Мастеру? Что тот явился учить парня, у которого нет ни единого шанса, ни дня практики, более того, что его даже не планируют допускать до обучения? Для Миро он совершенно чужой, существо, не имеющее права находиться в Академии. Почти что эльф. Остроухий.

От одной мысли об этом становилось дурно, а тошнота волной подкатывала к горлу. Подумать только - эльф. Он? Нет. Никто не имеет права так о нём думать.

- Я стою в стороне, - наконец-то признался Рэ. - Просто наблюдаю за тем, как бьются остальные, иногда тренируюсь на статичных моделях...

- Ты был достаточно талантлив, я помню отбор.

Парень промолчал. Он не знал, что мог ответить своему учителю - что они неправильно о нём думали? Или что он ничего не делал для того, чтобы оставаться на уровне? А может, следовало жаловаться, что ему просто не давали шанса развиваться? Но ведь всё это было просто глупым нытьём, таким противным, таким гадким, что Рэ не мог заставить себя до этого опуститься. Он хотел сражаться, мечтал показать Мастеру, что и вправду достоин, даже если сейчас все думают иначе.

- Так вышло, - наконец-то промолвил он. - Я не в силах влиять на всё.