- Подумай, Заммис.
Он размышлял минут десять, затем проговорил:
- Суждение ложно.
Я улыбнулся:
- Но ведь суждение именно это и утверждает, а следовательно, оно истинно, однако... - Разгадки я ему не раскрыл. Ох, самодовольство, ты ввергаешь в соблазн даже праведников.
- Да нет же, дядя. Суждение в данном конкретном контексте бессмысленно.
Тут уж я пожал плечами.
- Понимаешь, дядя, это суждение исходит из предпосылки, будто существуют некие мерила истинности и ложности, самоценные и не зависящие от всех иных критериев. По-моему, в _Талмане_ логика Луррвены высказывается по этому поводу однозначно, и если приравнять бессмысленность к ложности, то...
- Да, тут такое дело... - вздохнул я.
- Понимаешь, дядя, прежде всего надо условиться о том, в каком контексте твое суждение имеет смысл.
Я подался вперед, насупился, почесал в бороде.
- Понятно. А еще утверждают, что яйцеклетка курицу не учит.
Заммис как-то косо на меня посмотрел и уж совсем опешил, когда я повалился к себе на тюфяк, по-дурацки гогоча.
- Дядя, почему в роду Джерриба повторяются только пять имен? Ты ведь говорил, что в человеческих родословных чередуются множество имен.
Я кивнул.
- Пять имен рода Джерриба - это всего лишь символы, носители же должны украсить их деяниями. Важны деяния, а вовсе не имена.
- Гоциг приходится родителем Шигену, точно так же как Шиген приходится родителем мне.
- Конечно. Ты ведь это вызубрил наизусть.
Заммис сдвинул брови.
- Значит, когда я стану родителем, мне _придется_ назвать своего маленького Тай?
- Да. А Тай назовет своего малыша Гаэзни. Чем ты здесь недоволен?
- Я бы хотел назвать своего ребенка Дэвидж, в твою честь.
Я улыбнулся.
- Имя Тай носили великие банкиры, коммерсанты, изобретатели и... впрочем, ты все это знаешь наизусть. А имя Дэвидж мало чем ознаменовано. Подумай, как много потеряет Тай, если ты не назовешь его Таем.
Заммис немного подумал и согласился.
- Дядя, как по-твоему, Гоциг еще жив?
- Насколько мне известно, жив.
- Какой он?
Я стал припоминать рассказы Джерри о его родителе Гоциге.
- Он преподавал музыку, он очень сильный. Джерри... Шиген говорил, что его родитель пальцами гнет железные брусья. Кроме того, Гоциг держится с большим достоинством. Думаю, в эту минуту Гоцигу очень грустно. Ведь он, наверное, считает, что род Джерриба угас.
Заммис помрачнел, его желтые бровки сошлись воедино.
- Дядя, нам во что бы то ни стало надо попасть на Драко. Мы должны сообщить Гоцигу, что род продолжается.
- Попадем и сообщим.
Истончался зимний лед, были готовы и башмаки, и палатка, и рюкзаки. Мы завершали отделку новых утепленных костюмов. Поскольку Джерри давал мне Талман лишь на время, ныне золотой кубик висел на шее у Заммиса. Драконианин то и дело вытряхивал из кубика крохотную золотистую книжицу и читал ее часами.
- Дядя!
- Что?
- Почему дракониане говорят и пишут на одном языке, а люди на другом?
Я рассмеялся.
- Заммис, люди говорят и пишут на множестве языков. Английский - лишь один из них.
- Как же люди разговаривают между собой?
- Не всегда они разговаривают, - уточнил я. - А уж если разговаривают, то прибегают к услугам переводчиков - людей, владеющих обоими языками.
- Мы с тобой владеем и английским, и драконианским; можно ли теперь считать нас переводчиками?
- Пожалуй, можно, только для этого надо сыскать такого человека и такого драконианина, которым захотелось бы побеседовать между собой. Помни, идет война.
- Как же прекратится война, если они не побеседуют?
- Надо полагать, рано или поздно побеседуют.
Заммис улыбнулся.
- Пожалуй, я не прочь бы стать переводчиком и посодействовать прекращению войны. - Драконианин отложил шитье и разлегся на своем новом тюфяке. - Дядя, а как по-твоему, за лесом мы кого-нибудь отыщем?
- Надеюсь.
- Если отыщем, полетишь со мной на Драко?
- Я ведь обещал твоему родителю, что полечу.
- Нет, я имею в виду - потом. После того как я произнесу свою родословную, что ты станешь делать?
- Не знаю. - Я задумчиво воззрился на огонь. - Война может долго еще мешать нам вернуться на планету Драко.
- А что потом?
- Скорее всего, опять военная служба.
Заммис приподнялся на локте.
- Опять станешь истребителем?
- Конечно. Это все, что я умею делать.
- И будешь убивать дракониан?
Тут уж я отложил шитье и пристально вгляделся в драконианина. С тех пор как мы с Джерри оттузили друг друга, многое изменилось - больше, чем я воображал. Я качнул головой.
- Нет. Наверное, я вообще не буду пилотом... военным. Может, подыщу работу в гражданской авиации. - Я пожал плечами. - А может, и выбирать-то не придется - начальство само за меня выберет.
Заммис сел и на какое-то время замер; потом встал, подошел к моему тюфяку и опустился рядом со мной на колени.
- Дядя, я не хочу с тобой расставаться.
- Не говори глупости. Ты попадешь к своим. Тебя будет окружать родня отец твоего родителя Гоциг, братья Шигена, их дети... ты меня напрочь позабудешь.
- И ты меня?
Я заглянул в желтые глаза и погладил Заммиса по щеке.
- Нет. Я тебя не забуду. Но только учти, Заммис: ты драконианин, а я человек, следовательно, мы с тобой в разных лагерях Вселенной.
Заммис снял мою руку со своей щеки, растопырил мои пять пальцев и принялся их разглядывать.
- Что бы ни случилось, дядя, я никогда тебя не забуду.
Лед растаял, и вот на промозглом ветру, в слякоти, согнувшись под тяжестью рюкзаков, мы с драконианином стояли возле могилы. Заммис сравнялся ростом со мною, а значит, вымахал чуть повыше Джерри. У меня с души свалился камень: сапоги пришлись впору. Заммис подтянул рюкзак поудобнее, отвернулся от могилы к морю. Глянув в том же направлении, я увидел, как накатывают и разбиваются о скалы буруны, потом перевел взгляд на драконианина.
- О чем задумался?
Заммис смотрел себе под ноги, затем поднял глаза на меня.
- Дядя, раньше я об этом как-то не думал, но... я буду тосковать по здешним местам.
- Вздор! По здешним? - Я со смехом хлопнул драконианина по плечу. - С какой стати тебе по ним тосковать?
Заммис опять вгляделся в морскую даль.
