- «Малефакс», галсы!

- Уже выполнено, - гомункул остался хладнокровен, - Иду рваным курсом с перепадом высоты.

- Их артиллеристы недаром получают свой ром, - уважительно пробормотал Габерон, разглядывая потрепанный парус, - Накрытие первым же залпом по высоко идущей цели, да еще и сквозь облака…

- Гони, «Малефакс»! – приказал Дядюшка Крунч, потрясая захватом, - Несись так, словно за тобой гонится само Марево!

- Держим одиннадцать узлов и получим еще пять, если успеем оседлать нужный ветер… - отрапортовал гомункул, - Но я чувствую, что машины «Аргеста» приходят в движение. Он двигается!

- Как интересно, - Алая Шельма повернулась к призраку мистера Роузберри, небрежно отряхивая китель, - Кажется, капитал не так уж беспристрастен, как вы пытались нас убедить. Иногда он действует вполне по-человечески, не так ли? Например, когда руководствуется обычной мстительностью.

Мистер Роузберри оскалился. Потекший грим превратил его лицо в страшную бледно-багровую маску с черными потеками туши и призрачное мерцание его плоти почти не могло этого скрыть.

- Назовем это ликвидацией проблемных активов, - процедил он сквозь зубы.

Второй разрыв вспух в тридцати футах за кормой «Воблы», разорвав в клочья большое кучевое облако. Третий и четвертый грянули где-то высоко вверху, до смерти перепугав большой косяк форели.

- Разговор затянулся, - пробормотала Алая Шельма, машинально втянув голову в плечи и наблюдая за тем, как по небу расползаются серые пороховые кляксы, - «Малефакс», отбой!

Призрак мистера Роузберри мгновенно пропал без следа – словно сдуло ветром. И хоть Дядюшка Крунч знал, что это была всего лишь иллюзия, он ощутил безотчетное облегчение и даже воздух на капитанском мостике «Воблы» вдруг словно сделался чище.

- Умеете вы заводить приятелей, капитанесса, сэр, - Габерон, явно бравируя, разглядывал разрывы в небе, словно это были безобидные дождевые тучи, - Сперва Зебастьян Урко, теперь это…

Алая Шельма не удостоила его ответом.

- Паточная Банда! – крикнула она, задрав голову, так громко, словно хотела, чтоб ее услышали по всему кораблю, - Слушай мой приказ!

Не обращая внимания на дребезжащее тело, Дядюшка Крунч вытянулся, как мог, приняв подобие строевой стойки. Шму и Корди встали рядом. Габерон, кряхтя от боли, примостился у борта. Шеренга получилась короткая, неровная и потрепанная, не вызывающая никакого уважения, но Ринриетта, увидев их, почему-то улыбнулась.

- Все зелье в котел! Все паруса на полную! Дуйте в них, если придется! Пора нашей «Вобле» вспомнить юность. Помчимся так, как еще никогда прежде не мчались!

* * *

- В шести милях к югу берет начало Беспечный Бормотун, - Дядюшка Крунч провел стальным пальцем короткую линию по карте, - Если мы сможем сесть ему на хвост, то выиграем добрых два узла...

- Я бы не стал доверять ему в это время года, - возразил «Малефакс», - Беспечный Бормотун делается все капризнее, иногда его исток на добрых три тысячи футов выше. Решившись на резкий подъем, мы потеряем в скорости, а значит, лишимся того небольшого выигрыша, который получили за всю ночь.

Абордажный голем тяжело засопел. Ему нелегко было это признавать, но в навигационном деле корабельный гомункул разбирался куда лучше него. Он помнил великое множество ветров и, кроме того, обладал способностью просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед со скоростью, которая ему самому была недоступна.

- Ладно, надеяться на Бормотуна опасно, может подвести. А если так? – стальной палец вновь медленно пополз по карте, - Если примем четырнадцать миль к осту, пересечемся с Пьяной Вдовой. Поток опасный, но мощный, даст не менее трех с половиной узлов ходу.

«Малефаксу» потребовалось всего несколько секунд, чтоб оценить этот вариант. Оценить – и решительно отбросить.

- Не выйдет, - с сожалением произнес он, - Как раз в этой точке Пьяная Вдова пересекает путь Осеннего Воздыхателя, это ослабляет ее почти вдвое. Нам не получить от нее и четвертинки узла.

Дядюшка Крунч чувствовал такую усталость, что даже несколько дюймов, прочерченные по карте воображаемой линией, казались ему долгим и изматывающим путем.

- Может, попробуем столковаться с Гремучником?

- Слишком извилист и, даже если удержимся на нем, в конце концов, окажемся в открытом небе. Нам же лучше держаться поближе к островам Унии.

- Легкомысленный Храпун?

- Не советовал бы. Он начал увядать еще три года назад, если свяжемся с ним, можем прогадать больше, чем выиграть.

В этом вся суть ветров, тоскливо подумал Дядюшка Крунч, устало отворачиваясь от карты. У каждого из них есть свой нрав и характер, но все они ветрены и ненадежны, норовят подвести именно в тот момент, когда тебе нужна их помощь. «Аргесту» куда проще, он прет напрямик, не обращая внимания на воздушные течения, точно пуля, выпущенная из ружья. И хоть всю ночь Роза Ветров благоволила «Вобле», подкидывая попутные ветра, он знал, что разрыв неуклонно сокращается.

Фокусировочные механизмы линз тихо скрипели, утомленные однообразной работой. Чтоб дать им отдых, Дядюшка Крунч вперил взгляд в небо. Рассветное, промозглое, серое, оно походило на сырую тряпку, растянутую над кораблем, тряпку, с которой на палубу постоянно капало. Надо запасаться китовым жиром, иначе скоро ржавчина сожрет его целиком…

- Сколько? – спросил он глухо.

«Малефаксу» не надо было уточнять, о чем он.

- Двенадцать миль.

- Часом раньше было тринадцать?

- А еще раньше пятнадцать, - безжалостно заметил «Малефакс», - Расстояние сокращается, я уже докладывал об этом. Учитывая текущую тенденцию и рисунок ветров… Я бы сказал, у нас в запасе не больше восьми-десяти часов.

- Жульен из медузы! Он что, наращивает скорость с каждым часом?

- Боюсь, что да.

- Как ему это удается?

- «Барбатос», в сущности, еще очень молод, - произнес «Малефакс», почему-то извиняющимся тоном, - Он прежде ни разу не управлял кораблем. Но он учится. Очень быстро учится.

- Значит, нам надо найти способ сбросить его с хвоста! - отрезал Дядюшка Крунч, - Благодарение облакам, нам пока удавалось уходить из-под обстрела, но как только он приблизится миль на пять, не спасут и они! Нам нужен ветер. Найди мне его!

От тяжкой задумчивости Дядюшку Крунча оторвал Тренч. Нахохлившийся, пропитанный холодной рассветной сыростью, мрачный сверх обычного, он поднялся на капитанский мостик, оставляя на палубе мокрые следы. Ночная погоня вымотала и его, настолько, что казалось, будто под плащом не осталось ни щепотки плоти, а мокрый брезент висит исключительно на его упрямстве, как на вешалке. Половину ночи он провел в машинном отделении «Воблы», устраняя течь в паровых магистралях и меняя старые патрубки, а с полуночи торчал на марсе, сменив Корди в качестве дозорного.

- Вал правого колеса сбоит, - хрипло произнес он вместо приветствия, - Синхронизировать пока не удалось.

- Это не самая большая наша проблема, - вздохнул «Малефакс», - Пока что я корректирую курс на пять градусов каждую четверть часа.

- Это может стать самой большой проблемой, если колесо встанет, - пробормотал Тренч, тщетно пытаясь согреть озябшие ладони дыханием.

С этим Дядюшка Крунч был согласен. «Вобла» при всех ее достоинствах была кораблем в почтенном возрасте, многочасовая погоня на предельных парах быстро утомила ее и машина начала капризничать. От серьезной поломки ее уберегало лишь благословение Розы Ветров и терпение Тренча, но едва ли удача будет им сопутствовать постоянно.

- Иди вниз, рыба-инженер, - буркнул Дядюшка Крунч нарочно грубовато, - Пусть Корди сварганит тебе что-то съестное.

На капитанский мостик «Воблы» стекло, точно кисель, большое густое облако, мгновенно превратившее сырой плащ Тренча в совершенно мокрый. Бортинженер чихнул.

- Я могу постоять на штурвале, - сообщил он, вытирая лицо рукавом, - Сменить вас на пару часов.