- Габбс, - сказал он негромко, отворачиваясь от капитанессы, - О чем она говорит? Рыбеха, а ты? Шму? О чем это толкует капитанесса? Какое еще предательство? Что за несуразица?

Алая Шельма переводила взгляд с канонира на ведьму и обратно. Дядюшка Крунч знал, что чутье капитанессы даст фору любому барометру. Оно подтвердило ее догадки. Возможно, те самые догадки, что сжигали ее изнутри последние две недели. Дядюшка Крунч захотел сломать еще один стол. Крушить штурманскую до тех пор, пока в ней не останется ни одной целой доски. Жестяной болван! Две недели гадал, что не так с Ринриеттой, не обращая внимания на все, что творится вокруг. И, судя по всему, что-то пропустил.

- Они не спешат спорить, - с холодной улыбкой заметила Алая Шельма, - Потому что знают, в чем виноваты. Знаешь, дядюшка, и я бы тоже знала, если б держала глаза открытыми с самого начала. Но мне всегда что-то мешало… Что ж, я, наверно, самый паршивый пиратский капитан из всех, что когда-либо существовали в воздушном океане. Но знаете, что? Я все еще неплохой законник. Я путаю сигналы гелиографа, не разбираюсь в ветрах и такелаже, но собирать и сопоставлять улики меня учили лучшие специалисты Каледонии. Все это время мне требовалось только открыть глаза…

- Если у тебя есть доказательство причастности к предательству, выложи их! – отрубил Дядюшка Крунч, - Ты напустила столько тумана, что и звезд не видно!

- Хорошо, - согласилась капитанесса, - Начнем с тебя, Габерон?

Канонир лишь пожал плечами.

- Как будет угодно капитану.

- Твое знание тайных сигналов формандского флота. Под Дюпле, я была слишком занята, чтоб размышлять об этом. И слишком потрясена, не скрою. Тогда у меня не было возможности поразмыслить о том, как обычный канонир, в прошлом никогда не командовавший кораблем, знает сверхсекретный код, известный не каждому адмиралу?

Габерон благодушно усмехнулся, не изъявляя желания спорить.

- Значит, я обвиняюсь в том, что спас свою голову – и голову своего капитана заодно? Ладно, допустим. Но Шму? И Корди?

Корди начала было снова всхлипывать, но вдруг остановилась, слезы не успели выплеснуться из глаз. Алая Шельма не могла знать, отчего, а Дядюшка Крунч видел – это Тренч, выпустив свою шестеренку, осторожно сжал пальцами ладонь ведьмы под столом. И несмотря на то, что пальцы у него были черны от смазки, это каким-то образом сработало. Хоть на что-то ты годен, рыба-инженер…

- Корди ты тоже обвинишь в том, что она слишком много знает? – язвительно поинтересовался Габерон.

- Только в том, что она не та, за кого себя выдает. Ты ведь никогда не была в сиротском приюте на Эклипсе, верно?

Сырная Ведьма промолчала, глядя на носки ботинок и тихо всхлипывая.

- Твой дар с изъяном, но я кое-что знаю о ведьмах. Отточить подобным образом искусство моллекулярной трансформации немыслимо в детском приюте. Это значит, у тебя были хорошие учителя. И учили они тебя не только магическим фокусам. Твое воспитание, твоя речь, твое знание королевских портретов, наконец… Ты тоже попала на мой корабль обманом.

Габерон презрительно фыркнул:

- Паршивые же времена наступают в Унии, если подобных подозрений хватает законнику для того, чтоб обвинить человека в измене! В этих доказательствах больше выдумки, чем в рассказах Дядюшки Крунча о былых временах!

- Это не доказательства, - холодно обронила Ринриетта, не глядя в его сторону, - Это то, что побудило меня заняться их сбором. «Малефакс»!

- Да, прелестная капитанесса, - покорно отозвался гомункул. В его голосе не слышалось привычного сарказма, - Что прикажете?

- Сообщи им то, что мы выяснили.

Гомункул откашлялся – еще одно совершенно ненужное звуковое колебание.

- Десять дней назад капитанесса приказала мне поднять все сообщения, когда-либо отправленные Габероном и Корди по магическим каналам. За все время их службы.

Дядюшка Крунч заметил, как переменилось лицо главного канонира.

- О Роза! Да мы отправляем десятки сообщений в месяц! Извещения о швартовке островным наблюдателям, запросы, метео-сводка, уточнение курса, болтовня с другими экипажами, грязные шуточки, в конце концов…

- Обычно – да, - бесстрастно согласился гомункул, - Но ты ведь знаешь, что иногда произнесенные в определенной последовательности слова обозначают несколько большее, чем предполагаемое контекстом?

- Код? – Тренч вновь принялся напряженно катать свою шестерню по столешнице, - Ты говоришь о коде?

- Совершенно верно. Габерон хорошо знает, что такое коды, не так ли? К сожалению, как выяснилось, не только один Габерон.

- Это… бессмысленно.

Из голоса гомункула пропало всякое подобие человеческих интонаций, отчего он стал бездушен и строг, как чеканные строки адмиральских приказов.

- У меня есть специальные алгоритмы для определения скрытого смысла в сообщениях. Я никогда прежде не использовал их, но после приказа капитанессы… Я вынужден был провести тщательную проверку. И результаты ее мне не понравились.

- Ты хочешь сказать, что действительно нашел код?

- Да. Я вычленил определенные последовательности слов и символов, которые случайному наблюдателю могли бы показаться сленговыми словечками, бессмысленными выражениями или опечатками, но в совокупности… Без сомнения, это были тайные сообщения. Отправленные с борта «Воблы» при моем невольном участии.

- Ну и с кем же они болтали на этом тайном языке? – спросил бортинженер.

- У их сообщений не было одного конкретного адресата. Они уходили в магический эфир, перехватывались там другими гомункулами и отправлялись дальше, иногда разбиваясь на части, смешиваясь и меняя направление. Такой принцип называется «Блесна». Его иногда используют военные шифровальщики, чтоб не дать подслушивающему противнику понять, куда именно ушло сообщение. Сложный метод, требующий опытных гомункулов-слухачей, которые потом вылавливают из магического эфира осколки сообщения, идущие по определенным каналам. Сигнал шел по невидимым ветрам, отражаясь, искажаясь, вновь и вновь транслируясь… Конечной его точки мне выявить не удалось.

Тренч молчал несколько секунд, усваивая информацию. Он редко принимал оживленное участие в разговорах, но Дядюшка Крунч знал, что голова у рыбы-инженера работает как надо. Поэтому он не сомневался, что следующий вопрос Тренча будет по делу.

- Что было в этом коде?

- Курс, - коротко ответил гомункул, - Курс «Воблы» вплоть до мельчайших деталей. Наши направления, высоты, ветра… Не знаю, кому предназначались эти сводки, но при желании он мог бы отмечать на карте наше положение не хуже меня или капитанессы.

Тренч поцарапал шестеренкой столешницу, издав неприятный скрежещущий звук.

- Значит, и сейчас?..

- Нет, - «Малефакс» прочистил горло, - Насколько мне удалось установить, передача сигналов больше не ведется. Габерон перестал их отправлять полтора года назад. Корди – больше десяти месяцев. Видимо, была причина...

Тренч хотел еще что-то спросить, но его перебила Алая Шельма.

- У всякого предательства тоже есть причина! – бросила она презрительно, - Но сейчас мне довольно и самого факта. Вы трое обманывали меня. Шпионили за мной и моим кораблем, выдавая себя за членов экипажа и моих друзей. Нет, мне не потребуется проводить следствие, все необходимое «Малефакс» уже выяснил. В шифре Габерона угадываются черты формандского военного кода старого образца. В сообщениях Корди – один малоизвестный кодовый язык, разработанный каледонийским Адмиралтейством для тайных осведомителей. Можете молчать и дальше, но улики выдают вас сильнее, чем рыбу – форма плавников. Вы не просто предатели. Вы – шпионы Унии.

Дядюшка Крунч со скрежетом сжал захваты, изношенная сталь издала неприятный гул. Это было неуклюжей и бесполезной попыткой пробудить собственную злость. Распалить внутренний котел, наброситься на Ринриетту, на Корди, на проклятого Габерона, изрыгая обжигающий пар вперемешку с проклятьями… Но на вспышку гнева не хватало сил. Котел был пуст, давление на нуле, оттого патрубки в горле рождают лишь бессильное, как у старика, шипение.