«Может, все дело в этом? – Дядюшка Крунч надеялся, что ожесточенную работу мысли в его голове не выдает скрип износившихся шестерен, - Это долго ее тяготило, вот и скопилось, вот и прорвалось… Нет, что-то другое. Тут что-то другое, ржавая голова, что-то, чего ты никак не можешь понять…»

На протяжении всего разговора Алая Шельма тщательно изучала небо, но сколько Дядюшка Крунч не фокусировал свои старые линзы, ничего кроме облаков, похожих на потекшее сливочное мороженое, и замершей неподалеку грузной «Воблы» не обнаружил. Может, Ринриетта высматривает апперов? Он и сам их высматривал последние две недели – злопамятность господина Зебастьяна Урко ни у кого не вызывала сомнений. Но нет, сейчас ее тревожило что-то другое.

- Лучше дохлый кот, чем пустой живот, - сказал Дядюшка Крунч грубовато, - Не ты ли сама на протяжении десяти дней тащила нас в ту часть неба, где и водовоза встретить – удача? Сегодня у нас есть добыча, не стоит судить Розу за то, что та невелика.

Алая Шельма перестала нервно теребить рукоять пистолета, о чем-то глубоко задумавшись. Глаза ее потемнели, как небо у горизонта, возвещая скорые сумерки – у человеческих глаз часто встречается такое свойство, но Дядюшка Крунч все равно удивлялся тому, как легко люди переходят из одного состояния в другое.

- Мы ведь далеко от границ Унии? – спросила она зачем-то. Словно не консультировалась каждый день с «Малефаксом» втайне от всех.

- Да, - осторожно сказал Дядюшка Крунч, - Порядочно. Тысяча миль будет, не меньше.

- И здесь действительно есть необитаемые острова?

Дядюшка Крунч пожал плечами. Неудобный жест для его громоздкого тела с тяжелыми литыми наплечниками, но его арсенал жестов был невелик. Более мелкие давались ему еще с большим трудом.

- Полным полно. Если можно назвать островами эти болтающиеся в пустоте куски камня. Будь уверена, рос бы здесь хоть куст, Уния немедленно наложила бы на них лапу…

- Хорошо, - капитанесса кивнула, словно услышала именно то, что ожидала услышать, - В таком случае, как только вернемся на «Воблу», доведи до экипажа мой приказ. Ровно в двенадцать ноль-ноль всем собраться в штурманской.

- Будет исполнено, Ринриетта, - сухо произнес он, - Что делать с кораблем?

Капитанесса безразлично махнула рукой.

- Пусть летят, куда Розе заблагорассудится. Прикажи слить с них столько воды, сколько выдержат наши балластные цистерны. Что с них еще взять…

- Это все?

- Все.

Дядюшка Крунч надеялся, что капитанесса добавит что-нибудь еще. Но она ничего не добавила.

* * *

Дядюшка Крунч помнил наизусть тысячи воздушных течений, их высоту, темперамент, силу и направление. От ленивых, как сытые коты, южных ветров, что дуют под Реджина Елена, до хищных и дьявольски опасных вихрей Бенбоу, отправивших в Марево не один десяток кораблей. Однако их вкус и запах, говоривший многое опытным небоходам, был ему неизвестен - кто станет оборудовать абордажного голема носом или языком? Несмотря на это, ему сразу показалось, что в штурманской «Воблы» дует какой-то крайне скверный ветер.

Едва лишь ощутив его присутствие, пираты делались непохожи сами на себя – садились где придется, не глядели друг на друга, не шутили, не болтали ногами, не зевали. Один лишь Габерон попытался сохранить на лице обычное благодушие.

- Что за шум, старина? – осведомился он небрежно, походя хлопнув Дядюшку Крунчу по полированному наплечнику, - Снова военный совет? Полагаю, наша капитанесса хочет узнать предложения экипажа относительно того, как использовать новообретенное богатство? Готов поделиться парой дельных советов. Теперь она может устроить себе самый большой плавательный бассейн во всей Унии. Или приготовить миллион порций формандского лукового супа. Или…

Дядюшка Крунч хотел бы ответить в том же тоне. Что-то на счет того, что кому-то и двадцати тонн воды не хватит, чтоб отмыться от проклятого одеколона, но почувствовал, что не сможет. Что-то выдаст фальшь в его голосе, как фальшь в надтреснутой рынде. Поэтому он просто буркнул:

- Брысь на место, болтливая рыба. Капитанесса сейчас спустится.

Все расселись, как обычно, без всякого соблюдения званий или традиций, кто где придется. Но это не избавило их от скованности. Корди делала вид, что поглощена расчесыванием шерсти Мистера Хнумра, но Дядюшке Крунчу не требовались человеческие уши, чтоб разобрать в ее смехе наигранность. Шму забилась в самый угол штурманской, украдкой бросая взгляды из-под нечесаных волос. Она выглядела куда лучше, чем прежде, машинально отметил голем, но все еще была похожа на смертельно измученного человека, которого притащили в кают-компанию на цепи. Тренч и вовсе уселся за первый попавшийся стол, принявшись катать по его поверхности какую-то замасленную, хитрой формы, шестерню.

Они все что-то чувствовали, хоть и каждый на свой лад. Две недели напряжения, словно корабль двигался не по бескрайнему облачному полю, а среди блуждающих бритвенно-острых льдин. Две недели странного зловещего затишья, что бывает обыкновенно перед бурей. Две недели неизвестности, в течение которых «Вобла» стремительно шла на юг, оставляя за собой торговые ветра, острова Унии и рыбные косяки. До тех пор, пока не очутилась в краю редких безлюдных островов и диких, хищно подвывающих, ветров. Что-то должно было быть сказано. И в ожидании этого вся Паточная Банда чувствовала себя неуверенно.

Капитанесса вошла в кают-компанию последней. Не случайно, понял Дядюшка Крунч. Ждала. И теперь, чеканя твердый капитанский шаг, не глядя по сторонам, она выглядела как человек, явившийся для того, чтоб выполнить какой-то важный ритуал. Не стала снимать ни перчаток, ни треуголки. Остановилась на своем обычном месте, за столом с картами. Обвела кают-компанию взглядом – все ли на месте? – хотя и так знала, что все.

Дядюшке Крунчу показалось, что он чувствует вибрацию своих валов в наступившей тишине. «Подуй, - мысленно попросил он, - Людям тяжело карабкаться по небу в штиль. Тишина изматывает вас куда сильнее, чем любая качка. Подуй, наконец».

Но первым, конечно, успел Габерон.

- Капитанесса, сэр, - он отсалютовал Алой Шельме воображаемым бокалом, - Приятно снова вас увидеть. Не могу не отметить, что мысль собрать пиратский совет посетила вас как никогда вовремя. Еще два-три дня – и старушку «Воблу» унесет туда, куда даже ветра не суются, чтоб не заблудиться ненароком. Что мы опять делаем в этой глуши? Ладно, сегодня Роза приглядывала за нами, в сети попался водовоз. Но что прикажете делать, когда мы выхлебаем все двадцать тонн воды?..

Она не порозовела, как обычно от его замечаний. Даже не смутилась.

- Вы ошиблись, господин канонир, - четко и раздельно произнесла Алая Шельма, - Мы собрались здесь не на совет.

- Виноват, капитанесса, сэр. Значит, речь идет о дележе добычи? Хватит ли у нас на камбузе кастрюль, чтоб провести равноценный дележ? Предупреждаю, если мне нальют на полтонны воды меньше, я немедленно подам в отставку! Это и моя вода тоже!

Несколькими неделями раньше все пошло бы по накатанному ветру. Ринриетта бы шикнула на канонира, тот возмутился бы и в своей обычной напыщенной манере потребовал бы разбирательства. Через несколько минут в штурманской началась бы оживленная перебранка, которая только со стороны выглядела бы серьезной – так два больших корабля салютуют друг другу холостыми выстрелами пушек.

Постепенно втянулись бы и остальные. Тренч обязательно вставил бы какое-нибудь замечание, кажущееся слишком рассудительным и спокойным для мальчишки его возраста. Шму сжалась бы в углу, но больше по привычке – глаза у нее в эту минуту были бы смешливые, почти счастливые. Корди непременно расхохоталась бы в середине, испортив Габерону напыщенный спич, и от ее хохота Мистер Хнумр начал бы судорожно метаться по отсеку, топорща усы и пытаясь понять, что происходит.

Но сейчас Алая Шельма, кажется, даже не услышала своего канонира. Рефлекторным жестом поправила треуголку и, глядя прямо перед собой, произнесла, холодно и почти без интонаций: