– Так-так, – протянул этот Фалько, насмешливо щуря глаза – очень темные, чуть раскосые, совсем как у самого Себастьяна, – вижу, нашему подменышу удалось немного разогнать дурь у тебя в башке. Как самочувствие?

– Жив, – коротко ответил Себастьян, внимательно вглядываясь в лицо напротив.

И снова не услышал ничего. Словно в его голове глухая стена, без единой щели – ни мыслей, ни эмоций, только ощущение силы и каменное спокойствие. Не такое, как у безымянной целительницы – от неё оно исходило волнами, было приятным и теплым. Собственная сила дернулась было, озадаченная и жаждущая проверить, в чём дело, но Себастьян успел удержать её.

«За лорда нас точно повесят», – напомнил он своей «дури в башке».

Удивительно, но монстр предпочел промолчать.

– Что вам нужно от меня?

– Много чего, – ухмыльнулся Фалько. – Главная моя хотелка – крышу тебе подлатать. И в твоих же интересах этому посодействовать. Если хочешь жить, конечно же.

Себастьян хотел. Наверное. Пару раз («Пару десятков раз», – ехидно поправил внутренний голос) он задумывался о самоубийстве. Слабовольно, зато действенно, если и впрямь не хочешь вредить невинным людям. Но монстр был против, и после таких идей Себастьян по несколько дней валялся в отключке, не помня себя.

– Я не знаю как, – неохотно протянул он, еще раз покосившись на целительницу. Та сверкала своими не по-людски зелёными глазищами и мягко улыбалась уголками рта, словно подбадривая. – В смысле… как содействовать. Не знаю.

– Ты не умеешь, и в том не твоя вина, – проникновенным тоном заверил лорд. Однако лицо его на пару мгновений сделалось жестким и почти свирепым. – Виноватого я непременно найду, и если ты можешь сказать, то говори: кто и зачем столько времени прятал тебя от нас?.. Кстати, Мэйр, лет-то ему сколько?

– Двадцать пять или чуть больше, – отозвалась Мэйр.

– Двадцать восемь, – поправил Себастьян и отступил назад, к койке – он устал и хотел есть, и плевать, что в дезабилье с лордами не разговаривают. Моментально возникшие мысли о зажаренном на костре кролике с трудом удалось запрятать поглубже. Дай боги, если пресная баланда перепадет. – Вы позволите? – Фалько кивнул и взмахом руки подвинул к себе стул, притулившийся возле спинки кровати. Целительница, скрестив на груди тонкие руки, застыла у него за спиной эдаким строгим изваянием. – Меня зовут Себастьян Траун, родился в Сером Доле. Дыра дырой, вряд ли вы слышали.

– Серый Дол, Серый Дол… – Фалько нахмурился в задумчивости. – Серый Дол! Как же, помню… Треть городка сгорела, остальные жители перерезали друг друга к такой-то матери. Выжившие через одного спились да свихнулись. Кто остался в уме, те наотрез отказались там жить. Впрочем, там первые лет пять никто не хотел селиться, после такой-то мясорубки… Так это ты угробил целый занюханный городишко, юное дарование?

Очень хотелось съязвить, мол, кощунственно Серый Дол называть городом. Пафосный лорд по-прежнему ощущался глухой каменной стенкой, однако в его глазах было нечто, нагоняющее робость. Лорд определенно прикидывал, стоит ли убить Себастьяна, и если да, то как это лучше сделать.

– Уилл, он не виноват, – тихо, но твердо проговорила Мэйр – кажется, тоже уловившая направление мыслей Фалько. Тот раздраженно повел широкими плечами.

– Я это знаю и ты это знаешь, но ситуация легче не становится. Серый, м-мать его, Дол… У нас такой фееричной ходячей катастрофы со времен Блэр не случалось! Боги и богини, надеюсь, светленькие об этом не прознают. Изойдутся ведь на говно! – он покачал головой и со вздохом откинулся на стуле. Черные глаза недобрым взглядом впились в лицо Себастьяна. – Разгребать это всё, конечно же, мне прекрасному, ну и лорду нашему канцлеру, чтоб ему упиться добрым синтарийским. Слушай, парень, врать тут бесполезно: даже не будь я менталистом, вся эта херь шита белыми нитками. Потому давай-ка выкладывай, кто тебя от нас прятал и зачем.

– И с чего бы мне врать? – натужно усмехнулся Себастьян. Внутри неприятно кольнула магия.

Ни она, ни он сам не любили вспоминать ту историю, хотя скрывать и впрямь было нечего. Убивать тех людей он не хотел – они были ни в чём не виноваты, – не испытывая, впрочем, жалости ни к одному из них. Разве что кроме Сэры, так невовремя вернувшейся домой. Сестра была единственным человеком, ради которого Себастьян хотел бы снова вернуться в тот день и всё исправить. Сила, словно заслышав его мысли, выплеснулась было наружу, но ему удалось её удержать. Иногда это получалось.

«Не надо, пожалуйста».

Монстр фыркнул, но утихомирился.

– Себастьян? – обеспокоенно окликнула Мэйр.

– Всё в порядке. Это всё ещё я, – Себастьян приподнялся на койке, поправил подушку под спиной, устраиваясь удобнее. – Я не знаю, почему меня прятали именно от вас. И кто такие «вы» – не знаю тоже.

– Лорд Вилмар имел в виду магов и Эрмегарскую Академию, обучение в которой строго обязательно для каждого гражданина Империи, обладающего магическими способностями. Когда твои способности пробудились, магистр, ответственный за твой населенный пункт, должен был отследить тебя по специальному артефакту, сообщить в Академию и затем доставить тебя в столицу.

– А мы знать о тебе не знали, – вступил в беседу лорд Вилмар. – Так что давай-ка свою сказочку, парень, мне страсть как охота послушать.

Себастьян нахмурился, почти физически ощутив, как в голове щелкнуло – недостающий кусочек мозаики, столько лет мучивший его, встал на место.

– Так себе сказочка. Тем магистром был мой дражайший опекун, Родерик Траун.

Лицо целительницы вытянулось, а лорд нахмурился ещё сильнее, отчего его брови почти превратились в одну сплошную полосу. Даже забавно, если опустить причину, разумеется.

– Твой отец, будучи магистром, наверняка знающим о твоей силе, сознательно прятал тебя? Темного менталиста?! – медленно протянул Фалько, меняясь в лице и стремительно краснея. Очевидно, от злости – даже несмотря на хваленый непробиваемый блок, Себастьян почувствовал его эмоции.

Монстру не понравилось – он вскинулся, едва ли не зашипел. По его мнению, всякий, кто называл Родерика отцом, был достоин смерти.

– Отец? – он скривился и, не сдержавшись, сплюнул на пол. Невежливо так делать в присутствии лорда… и красивой девушки. Но пусть скажут спасибо, что вообще ещё живы. – Родерик – мой отчим. Мама вышла за него уже беременная. А он воспитывал. Учил отгораживаться от чужих эмоций и голосов в голове. Управлять магией, – Себастьян чуть отпустил монстра, позволяя ему выпустить немного силы. Что-то удивительно послушный он сегодня. – Он собирался меня кому-то продать. Даже взял задаток. Но об этом узнал я, слетел с катушек и отправил на тот свет его, свою сестру и половину деревни.

Воспоминания встали перед глазами так четко, как если бы события десятилетней давности случились вчера. Впечатлился не только он – по нервам ударила чужая злость. Рано он обрадовался – монстр рванул вперед, пытаясь защитить своего бестолкового хозяина, оградить от боли, ужаса и ненависти. Понять, что ярость обращена не к нему, удалось не сразу – пришлось призвать все крохи рассудительности и здравого смысла.

– Себастьян, – чужая рука, теплая и удивительно легкая, легла на затылок. Магия окутала его, возвращая миру давно уже непривычную четкость. – Себастьян, – уже более твердо повторила Мэйр, привлекая внимание. Себастьян поднял голову и встретился с ней взглядом. Глаза целительницы, раскосые и зеленущие, как у лесной кошки, жутковато сияли в тускло освещенной комнате. Глядя в эти глаза, охотно верилось, что перед тобой подменыш, дитя лесных эльфов. И то сказать – если есть магия, то почему бы эльфам не быть тоже?..

– Я в порядке, – наконец, пробормотал он. Мэйр медленно качнула головой.

– Ты не в порядке, – её рука сползла чуть ниже, невесомо поглаживая; ощущение спокойствия усилилось. – Себастьян, пойми, я не буду сидеть при тебе всю оставшуюся жизнь. Не поддавайся силе, пробуй справляться с ней сам.