– Ой, вы знаете, у меня же парень есть, я с ним раньше встречалась, он мне говорил, что он меня всегда-всегда будет любить и жениться на мне хочет, я ему сейчас напишу! И все, проблема решена! Я вообще ему скажу, что это его ребенок, он же никак не проверит! Как мне это раньше в голову не пришло? Вы что-то такое сделали, да? Как магия? – она, наконец, посмотрела на Настю, – так здорово! Я за ваш кофе заплачу, не переживайте. До свидания!

Она практически выпорхнула из кафе, сверкнув округлой попкой, обтянутой джинсами. Настя осталась одна в кафе, наедине с ноющей обидой внутри серого облачка, причем через призму этого самого облачка окружающая реальность выглядела весьма убого. Неожиданно возле ее столика возник официант, желающий забрать грязные кружки.

– С вами все хорошо? – участливо спросил он.

Настя подумала, что он, наверное, видел то, что произошло, и поэтому задала вопрос вслух.

– И что мне теперь с этим делать? Это же даже не мои чувства! Это ее!

– Если не ваше, так и не берите, – улыбнулся парень.

– Как это «не берите?» – опешила Настя.

– Отойдите подальше и наблюдайте. А себе не берите.

Настя хотела сказать что-то еще, но поняла, что официанта рядом уже нет, и кружек тоже. Ей пришлось сделать усилие над собой для того, чтобы глубоко вздохнуть, распрямить плечи и посмотреть на облачко.

«Не твое – не бери», – пронеслось в голове, – «отойди подальше».

Она представила, как делает шаг назад, и ррраз! – облачко отделилось от нее и стало само по себе облачко. Чувства обиды и боли остались в нем, вырвавшись из нее, и Настю качнуло назад, как от отдачи при выстреле. Тело вернулось в обычное спокойное состояние, мысли выровнялись, трясучка прошла.

– Вау, – выдохнула она, – ничего себе!

Облачко покачивалось неподалеку. Настя все еще видела мелькающие в нем картинки, и понимала, что и слова, и чувства остались там, внутри, но она была свободна от них.

– И что теперь? – спросила она в пространство.

– Наблюдай… Оно само тебе все скажет…

Обида, слезы, отчаяние – все запуталось в клубок внутри облачка, да так, что и не выбраться… А вот этому всему как помочь?

«All you need is love», – откуда -то взялось у нее в голове. Может, машина проехала, и эта песня по радио играла? Но при чем тут это?

Она смотрела на облачко дальше.

«А если бы это был плачущий ребенок, ты бы что сделала?» – она не слышала голос, но слова приходили.

– Обняла бы… Успокоила…

Пространство молчало.

– И что мне, это обнять?

Пространство кивнуло.

– Знать бы, как…

Картинка пришла мгновенно. Облачко и правда стало плачущим ребенком, и Настя увидела себя, как в кино, обнимающей этого ребенка.

– Я люблю тебя, – сказала та, другая Настя, и ребенок перестал плакать, а потом и вовсе стал опять облачком, только теперь белым, а еще чуть позже совсем растворился в воздухе.

Когда Настя помотала головой, пытаясь как-то разложить это все по полочкам ума, перед ней возникла чашка дымящегося кофе и новый десерт. Официант, опять появившийся за барной стойкой, поднял вверх большой палец в знак восхищения.

Тогда, в начале, она воспринимала это больше, как игру. Помочь младшему брату, который плакал от того, что получил двойку, помочь отцу, которого неожиданно – как ему казалось – уволили с работы, помочь подруге, которую бросил парень… Прикоснувшись к человеку, она забирала у него те эмоции, которые заставляли его страдать, видела их в виде облачка, говорила им что-то вроде «я тебя люблю, все будет хорошо», и наблюдала, как они растворялись. Тем, кому она помогала, мгновенно становилось легче, они тут же забывали о своих проблемах, а иногда забывали даже поблагодарить Настю, а может и не видели связи между ней и исчезновением внутренних страданий. Она не требовала от них благодарности, убеждая саму себя в том, что ей же это нетрудно, но через какое-то время поняла, что люди, которых она легко и быстро избавила от болезненных ощущений, так же быстро испытывали их снова. На самом деле, брат получил двойку потому, что не выучил урок, отца уволили за пьянство и прогулы, а парень бросил подругу потому, что она целовалась с его лучшим другом. Но люди, казалось, упорно не видели того, что сами являются причиной своих страданий, более того, наотрез отказывались признавать то, что именно их действия привели к болезненным ощущениям.

Когда подруга, плача и жалуясь, опять пришла к Насте за утешением после того, как очередной парень бросил ее за то, что она была ему неверна, Настя попробовала другую тактику.

– Послушай, может быть, попробуй не изменять парню через пару месяцев отношений, и он тебя не бросит?

– Да при чем тут «изменять»! Он просто козел и меня не любит! Ну подумаешь, поцеловалась с кем-то, всякое бывает, мы же отдыхали, шашлыки жарили, вино пили, ну и как-то так получилось… Любил бы меня – простил бы, и все!

Настя не была уверена, что именно в этом состоит любовь, но это же было ее личное мнение, правда? Тем не менее, поведенческая тенденция ее подруги стала вполне очевидна после третьего бросившего ее парня, и Настя подумала, что ей уже не так интересно и радостно помогать человеку, который сам же наступает на свои грабли. Где гарантия, что это не случится в четвертый и пятый раз?

– Просто сделай то, что ты в прошлые разы делала, и все, потому что мне же плохо, неужели не видишь! – подруга продолжала всхлипывать.

Настя колебалась. Желание помочь, такое привычное для нее, столкнулось с каким-то другим ощущением, и то, второе ощущение, было против. Это же ее чувства, подруги, вот пусть она сама с ними и разбирается!

– А давай я тебя научу, как я это делаю, и ты сама сможешь? – такое простое решение, как оно ей раньше не приходило!

– Как это – сама? Я сама не умею!

– Ну так я и предлагаю научить! Там очень просто, тебе нужно все свои ощущения увидеть как-бы отдельно от себя, как облачко, отделить от себя, а потом им сказать, что ты их любишь, и они растворятся!

– Кого я люблю? – подруга аж плакать перестала от удивления, – ощущения?

– Ну да, вот все то, что ты испытываешь, скажи этому всему, что ты их любишь! И что все будет хорошо…

– То есть, меня парень бросил, мне хреново, а ты мне предлагаешь какие-то там ощущения любить? – голос подруги звучал обиженно и с претензией, – то же мне, подруга называется! Просто помоги, тебе трудно, что ли?

Настя и хотела помочь, но, видать, как-то не так выразилась… Колебания качнулись в сторону обычного человеколюбия, да и несложно же было быстренько поработать с чувствами обиженной.

– Ну хочешь, я тебе контрамарку на новый спектакль достану? Ты же любишь театр, – просительно пропела подруга и Настя сдалась.

Сосредоточилась, закрыла глаза, прикоснулась, увидела облачко, отстранилась, сказала нужные слова, убедилась в том, что оно растворилось, выдохнула, открыла глаза.

У подруги высохли слезы, распрямилась спина, заблестели глаза.

– Ну вот, другое дело! Как ты это делаешь – ума не приложу!

Она встала и пошла к дверям. Задержалась у зеркала, поправила платье, подмигнула сама себе.

– С меня контрамарка! Да, и можно я девочкам скажу, что ты такие штуки умеешь делать? Есть знакомая одна, ее муж бросил недавно, к молодой ушел, она прям плачет-плачет, а ты же можешь помочь, верно?

Настя только кивнула в ответ.

Она помогла знакомой, потом знакомой знакомой, потом еще одной… В качестве благодарности женщины приносили ей шоколадки, тортики, а те, кто постарше – коньячок или винишко, а одна и вовсе с набором дорогой бижутерии пришла… Настя стала секретной «палочкой-выручалочкой» для тех женщин в округе, которые страдали от одиночества, или от того, что их не любили, или бросили, или обидели… Она слушала их рассказы, очень похожие один на другой, все больше и больше убеждаясь, что они все совершенно самостоятельно предпринимали те действия, которые приводили к появлению их болезненных эмоций, но стоило ей только заикнуться об этом, женщины обиженно поджимали губы и молчали, а некоторые и вовсе вскакивали и уходили, держа сумки под мышкой, всем своим видом выражая негодование по поводу «этой малолетней пигалицы, которая жизни не знает, а советы раздает».