Я не хотела просыпаться, мне снился любимый сон. Маленький городок затаившийся между холмов и оливковых рощ, черепичные крыши домов и пирамидальные свечи тополей. В жизни я никогда его не видела, а вот во сне, время от времени по нему бродила.

– Женька поднимайся, синее пальто в чемодан не поместилось, – мамин голос ворвался в сновидение и вернул меня в реальность. Уже второй день подряд она вспоминала, что еще мне нужно взять с собой чтобы в столице ни в чем не нуждаться.

– Мам ну какое пальто летом, куда я в нем пойду? Ты бы еще сапоги зимние сунула, унты, как покорителю Арктики.

– Хорошо, что на машине, продукты возьмете – на месяц хватит и я спокойна, холодильник забит, – мама раздвинула шторы, солнечный свет ворвался в комнату вместе с бликами от реки и тенью большой березы растущей у самого дома, ветерок ерошил березовые листья и гнал речную волну, солнце игру подхватывало. В детстве я представляла, что у меня на потолке летом живет море.

Это было последнее воскресенье июля, я и моя подруга Дашка получили дипломы областного универа и совершенно не зная куда их приспособить, собрались покорять Москву.

У нас было одно преимущество: жильем, на время триумфального марша по столице нашей родины, мы были обеспечены, моя троюродная сестра Кира несколько месяцев назад переехала к мужу в Европу, квартира пустовала и была любезно нам предоставлена. Правда на завоевание стольного града отводился всего один месяц, именно на такой срок нас с Дашкой готова приютить компания, в которой совсем недавно успешно трудилась подруга моей троюродной сестры. Как-то получилось, что она из командировки в Сибири отправилась прямиком замуж за какого-то безумно крутого француза. Разбежавшиеся по отпускам работники фирмы прерывать отдых не хотели, подружка случайно рассказала об этом Кире, та предложила выход – отправить постажироваться меня. Ну а я, набравшись наглости, попросила еще и за Дашку. На удивление мне не отказали.

Я спустила ноги на крашеный пол и, потянувшись от удовольствия, пошла на кухню. Больше всего на свете мне нравилось ходить босиком.

– Женечка, завтра начнется самостоятельная жизнь? – зашедшая в гости соседка отложила в сторону журнал Садовод и не довязанный шерстяной свитер, мама вязала его в подарок своей внучке, моей племяннице.

– Ты что с такой гривой поедешь? – притворно заботливо ворковала женщина, – Сходи в парикмахерскую, подстригут и залачат. Не понимаю зачем сейчас в Москву тащиться, ягоды пошли, бегай в лес, да торгуй у пристани, – повернувшись к маме рассуждала она. – В прошлом году река обмелела, судоходство встало, а в этом корабль, за кораблем.

Окунева Нина Сергеевна, в просторечье Окуниха, считала себя индивидуальным предпринимателем, вместе с такими же деловитыми тетками продавала туристам с круизных кораблей копченую рыбу, домашние консервы и меховые шапки. Она развивала тему о нецелесообразности моего отъезда дальше, а я с ужасом рассматривала батарею из разнокалиберных банок с соленьями и вареньями, выставленную мамой вдоль стены, рядом с ними пристроился увесистый мешок с корнеплодами, из которого задорно торчал хвост морковки.

За окном радостно запрыгал двортерьер по кличке Кузя, самый никудышный охранник какого можно себе представить. Приземистый, лохматый пес любил весь мир и лаял только в ответ на гавканье соседских собак. Иногда по вечерам псы всей округи устраивали собачью перекличку. А еще имел дурную привычку с ночной прогулки, когда его спускали с цепи побегать, притаскивать овечью шерсть и складывать тюки рядом со своей будкой. Я или мама потом носились по всему городу в поисках хозяев шерсти.

Хлопнула входная дверь, кто-то с грохотом скинул обувь и протопал по ступенькам крыльца, в кухонном проеме появилась светло-русая голова, а потом и вся Дарья Розанова, с трехлитровой банкой молока в обнимку.

– Здрасте, творог еще не готов, – Даша поставила молоко на стол. – Мама сказала завтра пришлет. Жень, прогуляешься со мной до библиотеки, тупоголовый братец Федор до сих пор учебники не сдал, говорит перспектива приближения к зданию школы в летние каникулы вызывает у него нервный тик.

– Мне еще ягоды собирать, – неуверенно ответила я. – Трудовую повинность никто не отменял.

– Да иди уже, – махнула рукой мама. – Без тебя с утра собрали, только позавтракай сначала.

– Волнуешься? – спросила Дашка, мы вышли из дома, она по детской привычке спрыгнула со ступенек крыльца. – Я лично спокойна, ещё бы наземный маршрут до места службы найти, метро как-то не долюбливаю. Смотрю к вам Окуниха с утра приперлась жалом поводить, сейчас тете Ире начнет страшилки рассказывать, о пагубном влиянии больших городов, рассадников порока и соблазнов.

Я слушала её болтовню и точно знала, даже если ничего не отвечу, Дашка совершенно не обидится и говорит она просто потому, что поговорить любит. А я шла рядом и смотрела, как на противоположном берегу Волги грузят речной песок на большую баржу, на хитрых чаек, летающих у самой воды, на трехпалубный белый теплоход, не спеша подплывающий к пристани. А заодно боковым зрением старалась успеть вовремя заметить жужжащую в опасной близости пчелу, мы проходили мимо пасеки.

– Даш ты можешь не махать руками, впереди ульи, – пришлось перебить подружку. – Опять ужалят, появишься такая красивая в Московском офисе, всем расскажешь: меня толпой провожали пчелы!

Осторожно обойдя школьный сад, в котором какой—то добрый человек догадался наставить пчелиных домиков, мы наконец дошли до школы. На двери библиотеки болтался приклеенный на скотч лист бумаги с надписью: "Перерыв пятнадцать минут".

Через полчаса ожидания Дарья пошла по школьным коридорам с целью найти хоть кого-нибудь, кому можно сбагрить учебники. Я уселась на пыльный подоконник и наблюдала сквозь мутное оконное стекло как мальчишки крадутся вдоль забора, подбираясь к кустам крыжовника в школьном саду.

Может и зря мы из дома уезжаем? Хотя, с другой стороны, здесь и вовсе ловить нечего. Единственное предложение которое я получила став дипломированным специалистом – в новом, большом для нашей местности супермаркете, следить за правильностью выкладки собачьих кормов. Все, что про корма знала, это когда у мамы была мысль перевести на них нашего Кузю, он подошел, понюхал и упал рядом с миской, задрав к верху все четыре лапы, изобразил глубокий обморок. А по какому феншую их нужно раскладывать, понятия не имела. Дашке её тетка предлагала поработать на почте. На то, что после нашего возвращения чудесным образом образуются престижные рабочие места надежды не было. Никаких преимуществ мы не получали, но ничего и не теряли,

– Куда уселась, все в побелке! – голос бессменной школьной уборщицы раздался так неожиданно, что, спрыгивая с подоконника, я умудрилась подвернуть ногу. – Никифорова, ты что ли? Уже вроде девица взрослая, а все в облаках витаешь!

– Извините, – я похромала на улицу, без разницы, где дожидаться Дашку. Тем более, что посмотреть на розы распустившееся в школьном цветнике интереснее, чем слушать возмущенное причитание.

За цветами, сколько себя помню, ухаживала учительница химии. Я успела по два раза рассмотреть каждый кустик, а Дашка так и не появилась. Я начинала злиться, ну с кем можно зацепиться языками в совершенно пустой школе, а то, что причина долгого отсутствия именно в этом, сомнений не было. Резкий порыв ветра, долетевший со стороны реки, бросил мне в лицо пригоршню пыли вместе с мелким песком.

– Может дождя надует, – раздался голос неожиданно возникшей передо мной подруги. – Я тебя по всей школе ищу, не поняла, куда ты испарилась.

– Пойдем через лесок угол срежем. Приду домой Федьке уши откручу, еще два учебника не передал, а я выслушивай, – Дашка немного поворчала, но так как девушка она отходчивая, через пять минут уже мурлыкала какую-то мелодию.