Стало быть, кто-то забрал её и привёз в Оленегорск…

Джутовое лицо с двумя крупными серебряными пуговицами обрамляли длинные уши какой-то странной шапки, смётанной на живую нитку из кусков светлой нестриженой овчины… кажется, это был коврик, лежавший на кресле в нашей гостиной…

Исполнение носило печать небрежности… притом сходство, бесспорно, присутствовало. Чучела слепо таращились на нас. Я скривилась в гримасе - кто-то ходил по нашему дому, по-хозяйски рылся в вещах, брал, всё, что хотел, для своих извращённых идей…тем не менее, я с облегчением осознавала, что могло быть неизмеримо хуже.

- Просто дурацкие куклы… пусть лучше так… - сказала я, обернувшись к Кайлеану. - Но к чему всё это?

Он тоже подошёл.

- Наверняка к тому, что на мнимых похоронах присутствовали маги. На тот момент в муляжи вложили мощный заряд магии, позволяющий имитировать реальных людей, а после… после взошла крапива.

- Это же означает, что папа с мамой живы?

- Произведённые манипуляции указывают на то, что твоих родителей не собирались уничтожать. По крайней мере, на тот момент.

Уточнение болезненно царапнуло меня по сердцу.

- Что нам теперь делать?

Кайлеан как-то злорадно усмехнулся.

- Видишь вон те бурые отметины? На галстуке, и по подолу платья? И на твоей футболке есть пятно, хотя на чёрном незаметно.

Я, придвинувшись, вгляделась.

- Это кровь?!

Он вновь усмехнулся:

- Это большая ошибка того, кто устроил спектакль. Кровь усилила иллюзию… но засохшая кровь - мёртвая кровь, рабочий инструмент некроманта. Она скажет мне, где искать.

При словах “мёртвая кровь” по лицу Кайлеана внезапно пробежала полуулыбка-полусудорога, и тон был такой… предвкушающий, что у меня мурашки по спине пробежали, но я строго напомнила себе, что это мой выбор. Бачили очи… и всё такое.

Дальнейшие слова Кайлеана смели прежние мысли.

- Кстати, здесь, - он небрежным кивком указал на чучела, - магия женская.

Я встрепенулась:

- То есть, это не Мортен проделал?

- Не знаю, как насчёт идеи, но исполнитель - женщина. К слову, история твоей подруги, потащившей на крышу телескоп, - возможно, того же авторства.

- С чего ты взял?

Кайлеан в затруднении пошевелил пальцами.

- Ты не поймёшь… Почерк один. То, как всё обставлено. Такое… определённое чувство юмора в деталях…

- Чувство юмора?! По-твоему, сбросить человека с крыши - это смешно? Это смешно?! - Я ткнула пальцем в гробы.

- Не кричи. - Он привлёк меня к себе и уткнулся в волосы, потом пробормотал. - Я универсал, Даня. Мне хорошо знакома тёмная сторона… но я умею отличать её от светлой… и честное слово, я рад, что ты не понимаешь того, что понимаю я.

- Тяжело любить универсала… - пожаловалась я, обнимая его тоже.

Его мышцы внезапно напряглись, и он спросил изменившимся голосом:

- А я? Я говорил, что люблю тебя?

Почему-то стало тревожно.

- Нет. Но это ничего, - я потёрлась носом о его плечо. - Можешь обойтись без слов, переживу уж как-нибудь.

- Я люблю тебя, - сказал он, взял за плечи и развернул.

Сначала я не поняла. Потом взгляд упал на конусовидную кучку чёрного песка, темневшую на траве неподалёку.

Сверху лежало маленькое копьё.

- Ушебти…

- Вот так наказывает Мортен, - произнёс Кайлеан. - Время вышло, Даня. Он знает.

И тут же Ольга Петровна и Валерий Егорович двинулись к нам, раскрыв объятия… но их пальцы были с когтями как у диких зверей, и длинные клыки выглядывали из перекошенных ртов.

Кайлеан жестом столкнул соседей друг с другом, они крепко стукнулись лбами и упали на землю как подкошенные.

Корова Ночка вдруг захрипела и бросилась в атаку, но была откинута пассом Кайлеана так, что проехалась по траве и в результате грузно осела на зад. Тогда, сидя, она задрала морду к небу и издала страшный звук… рёв тираннозавра, глас иерихонской трубы, возвещающей о конце света… Рогатая голова опустилась, томные доселе глаза засветились мутно-жёлтым и Ночка произнесла низким утробным басом:

- Де-е-вочка моя блудная вернулась… Жди меня, Данечка… скоро я приду-у за тобой…

Не смотря на запредельный звук, интонации я узнала.

- Придёшь, придёшь, - сквозь зубы проговорил Кайлеан, формируя и перекатывая в ладонях огненный шар, - куда денешься… - Он запустил в корову файерболом. Пламя объяло шкуру, и я увидала, что плоть как смола стекает с костей. Пылающий скелет сорвался с места и унёсся прочь, а на траве осталась чёрная глянцевая лужа.

Я в оторопи глядела, как лужа подрагивает, пытается приподняться и проползти вперёд, а в ушах звучало: “Я приду-у за тобой”…

- Теперь всё делаем быстро. - С этими словами Кайлеан текучим движением переместился к чучелу отца и взял в руки венецианский галстук. Поднёс его к лицу, прикрыл глаза. Провёл носом вдоль шёлковой ленты снизу вверх, потом обратно, задержался у тёмного пятна, уродовавшего лазурь, прикоснулся к нему губами и затих. Через несколько мгновений он, не открывая глаз, так же текуче переместился к материнскому чучелу и опустился на одно колено. Всё повторилось, только теперь это было проделано с подолом платья.

Затем он резко и широко открыл глаза.

- Они вместе. Это хорошо. Где у вас тут вода?

- Какая вода?

- Много воды в резервуаре круглой формы.

- Колодец? - неуверенно предположила я. - Пруд?

Кайлеан нетерпеливо помотал головой и встал.

- Больше. Много больше.

- Озеро в горах… круглое… Больше Имангры здесь ничего нет.

Он уставился на меня, что-то соображая, затем кивнул:

- Подходит. Далеко оно?

- Не то, что бы далеко, но дорога не очень. Туда ведь только отдыхать ездят. И ещё пешком. К самому озеру не подъехать. Часа за два доберёмся, наверное.

- Надо спешить. Если позволишь войти в твой разум, я перенесу нас туда. Сам не смогу - не знаю местности.

Не колеблясь ни секунды, я сказала:

- Сделай это. Я готова.

- Представь берег озера. Место, которое ты знаешь лучше всего. - Кайлеан крепко взял меня за виски, заговорив как-то слишком интимно, на мой взгляд: - И расслабься… доверься мне… доверься… позволь мне войти… Данимира! - Он отдёрнул руки. - Что это за вкрапления? Только берег озера, ничего больше!

- Оно само! - с досадой воскликнула я. - А зачем ты говоришь такие слова таким голосом? Давай заново… но лучше уж молчи, не говори ничего.

- Ох, когда всё закончится… - многообещающе сказал в небо Кайлеан и снова взялся за мои виски, предусмотрительно отодвинувшись подальше.

…Со второго раза мне удалось сосредоточиться. Я лишь моргнула, а мы уже стояли на берегу Имангры, у начала небольшого песчаного пляжика.

И здесь в пейзаже произошли изменения - гигантские чёрные папоротники окунали в воду свои траурные перья, хвоя сосен приобрела фиолетовый оттенок и слабо светилась, бледные грибы-мутанты с оборочками на тонких ножках достигали человеческого роста. Туман вблизи стлался лёгкой дымкой, а дальше вставал глухой стеной, скрывая от глаз половину озера и противоположный берег. Стояла мёртвая тишина, хотя обычно воздух наполнялся птичьим гомоном, шелестом ветра в кронах деревьев… возникло ощущение, что вместо Оленегорска мы переместились в какой-то съёмочный павильон, где всё нереально, всё бутафория…

Кайлеан подошёл к воде, присел на корточки и опустил ладонь на неподвижную водную гладь. Он низко склонился, во что-то вслушиваясь, затем подобрал плоский камень, лежавший на границе воды и песка, размахнулся и ловко запустил его вдаль, заставив прыгать по поверхности так, что невольно захотелось считать “блинчики”. Камень с чуть слышным плеском скрылся в тумане, но вскоре тем же манером вернулся обратно и прыгнул в подставленную руку.

Чудеса дрессировки, подумалось мне.

Сжав камень в кулаке, Кайлеан постоял немного и, обернувшись, сказал:

- У озера есть остров.

- Безымянный. Гранитная скала из воды торчит. Со временем нанесло всего, деревья выросли, кустарники, мох…