Я вошла в парк. Он был большим, в форме круга. От дорог его отделяли огромные ивы и небольшой ров. Здесь было множество деревьев и небольших искусственных озер. Везде пели птицы, и то и дело можно было увидеть пролетающих с нами наравне дроздов и скворцов.

Горожане предпочитали сидеть на траве, скидывая свои вещи на лавки.

Но так спокойно и светло было только на нашей стороне.

Парк делился на две части. Нашу — светлую, жизнерадостную, цветную, и ИХ — темную, где всегда было пасмурно, а ночью так вообще было страшно заглядывать на их территорию.

Я взмахнула крыльями и полетела в центр парка, к фонтану.

Фонтан был обычным, трехступенчатым, но и он разделялся на две половины: нашу, где были позолота, белый мрамор и чистая прозрачная вода, и на ИХ, где черный мрамор разбавляли только вставки из серебра, а вода была мутной и грязной. Они редко появлялись у фонтана: мы не любили их — они не любили нас, все просто. Это место было единственным, где можно было хоть мельком увидеть их — вдоль черты, разделяющей нас, была посажена высокая жесткая живая изгородь.

Я села на лавочку, достала блокнот, перо, чернильницу и начала заниматься. Здесь было хорошо. Тихо. Не было слышно остальных горожан.

Оторвавшись от листка, я взглянула на ту сторону.

Все как обычно: их все плотно затянуто тучами, а бедные мертвые деревья с пожелтевшей листвой еле боролись с сильным ветром, который почти задувал высокий огонь из жестяной бочки, стоящей неподалеку на черной и сухой земле без единой зеленой травинки. Я поправила волосы и продолжила писать.

Не знаю, сколько прошло времени, но написала я достаточно. Когда я оторвала взгляд от блокнота, увидела своих неприятных соседей. Их было четверо: два парня и две девушки. Бледная кожа была присуща всем демонам, как и кожистые черные крылья и рога на голове. В одежде преобладали темные тона и цвета типа «вырви — глаз». Две девушки были одновременно очень похожи друг на друга — брюки до пола, майки, перчатки без пальцев, сапоги, яркий макияж, но в то же время сильно различались. Я мысленно окрестила их Красавицей и Чудовищем. У красавицы все было в порядке: майка подчеркивала ладность фигуры, длинные синие волосы были уложены, а рога были в форме полукруга и покрашены в синие полоски, пирсинг шел ее худому лицу. Сама девушка была в черно–синих тонах: фурнитура на перчатках, брюках и майка — синие, все остальное — черное.

Чудовище… на нее смотреть было страшно. Одета она была точно клоун: ядрено желтая майка, яркие красные брюки, синий макияж, желтые перчатки контрастировали с красным лаком на ногтях. Фу! И она явно носила вещи не по размеру — грудь вываливалась из маленькой майки, над брюками видел слой жира, а лицо было таким полным, что пирсинг невозможно было разглядеть. Черные непричесанные сальные волосы еле прикрывали зигзагообразные рога, которые, похоже, неоднократно ломали.

Я поморщилась и перевела взгляд на парней. Они были очень похожи: оба высокие, бледные и широкоплечие, небольшие прямые рога почти не выступали над головой, похожие черты лица — прямой нос, сглаженные скулы, подбородок с небольшой ямочкой.

«Вероятно, братья», — подумалось мне. — «А, возможно, даже близнецы».

Но, приглядевшись, я заметила, что один будто был мельче другого, как физически, так и морально. Они шли наравне, но один словно был немного дальше. Оба брата были одеты в черное, русые волосы обрамляли лицо, разбавляя мертвенную бледность кожи.

«Нет, не близнецы», — я подавила разочарованный вздох. — «Просто братья».

Старший шел уверенным шагом с гордо поднятой головой.

Я невольно засмотрелась на него. Водолазка с высоким горлом, выглядывающая из-под расстегнутой куртки, облегала сильное тело. Звенела цепочка на брюках с множеством карманов. Я вгляделась в лицо — в губе поигрывала штанга.

Они сели напротив меня и начали о чем-то болтать. Чудовище старалась привлечь внимание младшего из братьев, но он только воротил нос от нее. Красавица все время прижималась к старшему и что-то ему нашептывала на ухо, но у него это не вызывало никаких эмоций, кроме скуки, так явно отражающейся на лице. Парни чаще разговаривали друг с другом, чем с девушками.

«Похоже, им навязали эту компанию», — я хмыкнула и перевела взгляд на деревья. — «Интересно».

Вдруг я почувствовала прожигающий взгляд и, оторвавшись от созерцания того как дрозд подкатывает к дроздихе, посмотрела на темную сторону. На меня в упор смотрел Старший. Тяжелый взгляд точно раздевал меня, медленно и мучительно. Я покраснела и попыталась прикрыться блокнотом. Красавица, заметив, что парень ее больше не слушает, замолчала и проследила за его взглядом. В ее глазах всколыхнул адский огонь, когда она увидела меня. Даже со своего места я слышала ее истеричный крик:

— Почему ты смотришь на нее?! Почему не на меня?!

Он перевел на нее скучающий взгляд и лениво ответил что-то, что вывело девушку из себя. Она развернулась на каблуках и пошла прочь, что-то бормоча себе под нос.

Я фыркнула и встала со скамейки. Собрав свои вещи, я уже хотела взлететь, но меня остановил крик сверху:

— Зора! Не ожидал здесь тебя увидеть!

***

«Значит, Зора», — я улыбнулся. — «Интересно».

Назойливый шепот брата под ухом о том, что я был слишком груб с Алиной, отвлекал от созерцания девушки. Братику явно нравилась эта тупоголовая демонесса, своим видом напоминающая пожеванного суккуба. Я встал со скамейки.

— Эй! Пернатый! Крылья не тяжеловаты? — крикнул я, подходя к черте.

Мужчина обернулся, открывая девушку, до этого скрытую его поистине огромной фигурой. Она была невысокого роста. Мешковатая тога до пола скрывала фигуру, что меня раздосадовало. Несколько тонких золотых браслетов на запястьях подчеркивали загорелось кожи. Темно русые волосы отлично гармонировали с золотыми глазами. Девушка пыталась спрятать большие, раза в два больше ее самой, крылья за спиной, но они все равно выделялись своей белизной. Я не понимал ее смущения, ведь они ей шли, как никому другому. Хотя, я думаю, рога бы пошли ей куда больше. Я ухмыльнулся своим мыслям.

Мужчина же был нескладен. Огромные мускулы выпирали из всех щелей, и, казалось, что еще чуть-чуть и лямки на тоге порвутся, а он окажется в чем мать родила. Крылья были раза в три, если не в четыре, больше, чем у Зоры. Перья поблескивали золотом и, кажется, даже угрожающе зазвенели, когда этот амбал увидел меня.

— Чего? — зашипел ангел.

— Ничего, — я пожал плечами. — Мне вот просто интересно, как ты держишь эту бандурину у себя на спине? Тяжело, поди, — я улыбнулся. — И многих девушек ты прихлопнул этим? Они вообще подойти к тебе не бояться, или их сносит ветром при одном взмахе?

У парня заиграли желваки, а девушка отвернулась.

— Не твое дело, отродье, — огрызнулся он, и сказал, уже обращаясь к девушке, — Зора, пойдем отсюда.

— Впервые я с тобой согласна, Птолемей.

Я ухмыльнулся и, дождавшись, пока эта парочка скроется из виду, пошел прочь, в ту унылую черноту нашей территории.

***

Зора сидела у фонтана и снова что-то писала. Ей были до лампочки ухаживания парней и виды гуляющих парочек. Ей было абсолютно все равно до тех пор, пока не появился Птолемей. Он так настойчиво ухаживал за девушкой, что та уже откровенно бегала от него.

«Еще пара таких ухаживаний, и мне придется написать папочке Птолемея гневное письмо!», — Зора с яростью провела пером по бумаге, и оно, не выдержав гневного напора, сломалось.

Пробормотав что-то нечленораздельное себе под нос, девушка пошарила в сумке, ища новое перо.

— О! Ангелочек! — девушка услышала знакомый голос и тут же вскинула взгляд. Напротив, на черной скамейке вразвалочку сидел тот парень, что днем ранее оскорбил Птолемея. Хоть ей и не нравился этот ангел, но слова демона задели. — А где твой парень-амбал? — он улыбнулся, демонстрируя белоснежные острые клыки.

— Ни твое дело!

— А огрызаться нехорошо, разве ты не знаешь? — он с укором посмотрел на Зору. — Или же на ваших небесах вас не учат манерам? — острый смех резал слух.