Полковник Бердышев командующий местным гарнизоном ожидал жестокой битвы с армией самостийной Украины, готов был сражаться и умереть. Его не слишком интересовали тонкости данного противостояния: кто прав, на чьей стороне закон и порядок.

  Война это такая вещица, где вовсе не до юридических тонкостей. Думаешь о том, чтобы победить и выжить. Желательно именно, в таком сочетании. Ведь если честно говорить умирать никому не охота, но страх перед смертью постепенно атрофируется, все эти трупы, больные и раненные словно растворяются в сознании. Бердышев впервые понюхал пороху еще не первой чеченской войне.

  Он еще совсем молоденький солдат срочной службы призванный всего два месяца назад, по самому обыкновенному набору.

  Тогдашнее утро 11 декабря 1994 года, выдалось морозным и пасмурным. Дизельный двигатель уже на тот момент морально, да физически устаревшего танка Т-64 долго не хотел завозиться. "Старики" подтрунивали мускулистого "духа" Бердышева, посвистывали, требуя крутить энергичнее. После почти нетопленой казармы, это приятно с помощью физической нагрузки согреться, вернуть ощущение блаженного тепла задубевшие мышцы.

  А дальше их встречали женщины, дети, старики - просили остановиться, не идти дальше, не убивать их мужей...

  Тяжело вспоминать, особенно Новогодний штурм Грозного.

  Десятки одновременно пылающих танков и БТР, разлитый по улицам напалм. Множество убитых, как российских солдат, так и ополченцев.

  Против них сражались даже дети: пацаны двенадцати-тринадцати лет, женщины, причем не только снайперши.

  Эта кровь растекающееся по улицам, затекающая в малейшие трещинки асфальта, разбитые булыжники мостовой. Солдаты с перемолотыми костями, двоюродный брать Ромка с громадной дырой в животе. Выпотрошенные кишки... И первый боевик которого Бердышев успел укокошить, но и сам получил касательное ранение в плечо.

  После этого он клялся навсегда уйти из армии и больше не притронутся к оружию. Уехал на Украину, где и принял гражданство, тем более его мать родом из Киева.

  Но ничего в жизни исключать нельзя. Снова война на сей, вторая Кавказская. Чечня утратила было единство. Одни вдоволь нахлебавшись разбойничьей вольницы, хотели снова вернуться в российское подданство, все же так сытнее. Другие надеялись на помощь исламского интернационала и новые завоевания, что решат их проблемы.

  Но уже испарилась прежняя уверенность горцев в правоте. Многие из них и вовсе не явились на сборные пункты, а те, кто был призван, разбегались при первой же возможности или спешили сдаться российским войска.

  Зато добавилось иностранных наемников. Очень много сражалось арабов, что даже порой казалось, что они витязи-воины пришли не освобождать от засилья террористов Чечню, а завоевывают Саудовскую Аравии или иные земли на далеком юге.

  Бердышев уже имел опыт и отличился. Получил три ордена: в том числе "Мужества" и заслуги перед Отечеством, а также "Красного знамени".

  Вышел в звании капитан из первой фазы второй войны. Вернулся назад, но потом снова решил приехать.

  Там ему повезло, за успешную ликвидацию одного из главарей и прочие заслуги получил звезду героя России. После чего интенсивность боевых действий окончательно упала.

  Бердышев вернулся на Украину, и при президенте Ющенко подвергся гонением. Однако после прихода новой более прогрессивной власти, был восстановлен в звании и даже уже ему пророчили генеральские эполеты. Но запылал Майдан, а вместе с ним вскоре и вся Украина. Брат пошел на брата, а Бердышев решил занять сторону России. Все же страна богатая и велика, может народам будет вместе полегче.

  После Чечни ему сам черт не страшен! Однако то, что происходило сейчас, когда ты атакован, тем чего в принципе существовать не может, мужество способно дать сбой.

  Деревья окончательно превратились в шагающие на гусеничном ходу кактусы с множеством голов испускающих жар из пастей. А птицы-драконы?

  Бердышеву приходилось видеть обстрелы системы "Град" и даже более мощной - "Ураган". Правда, самому лично, под их ударами пребывать не пришлось. Чеченцы не сильны тяжелым вооружением, в этом плане с ними полегче. Но вот тут уже дома словно гвоздили вакуумными бомбами. Многоэтажки рассыпались подпаленным карточным домиком. А противотанковые орудия переворачивались вверх колесами. Сами же сухопутные монстры принялись топтать чудом уцелевших людей.

  Вот воронов-драконов, у которых количество головой увеличивалось с каждой минутой, пытаются обстрелять с истребителя. Летит ракета с разделяющейся боеголовкой, снова взрыва, и ответный жар, заставляющий воздух полыхать озоном.

  Рядом с Бердышевым падает майор Висцин, ему снесло половину черепа. Вид вскрытых мозгов и в самом деле может вызвать рвоту, но полковник сдерживается. Ему даже как-то становиться все равно. Когда кругом царит Армагеддон, и все сущее сходит с ума, одним трупом более, одним менее не имеет значения.

  А вот когда дети гибнут жалко. Вот целая команда ребят, до последнего момента гонявшая по школьному стадиону мяч, с одного дуновения обуглилась до костей. В чем они провинились перед создателем? Особенно сидящая на деревянной скамейке девочка, чей бандит намотался на обломанный кусок антенны, а сам ребенок обратился в крошечную горсточку сизого пепла.

  Один из мальчишек сгорел только наполовину и от этого еще страшнее. Умирающий школьник в желтой майке с картиной Гарри Поттера на метле, отчаянно старается отползти, от расплавленной лужицы порожденной извержением злой магии магмы. Его ноги уже сгорели, и мальчонка ревет от жуткой боли.

  А земля плавится, жар становиться только сильнее и все более удушающим, выпаривая легкие. И уже по горлу мальчишка проносятся огненные спазмы.

  Бердышев смотрит в бинокль, но стекла потрескались от ультразвуковых писков издаваемых тварями. Ничего кроме мути не видно. Вот рту сухо, язык, словно жарится на сковородке, так как практически весь Донецк пылает. Отборная сотня казаков, почти целиком сгорела в пламени, но их предводитель задорная атаманша Панкеева сумела уцелеть.