Но самым поразительным было то, как сатир, шарахнувшись в сторону от меня метра на четыре, засвистел так громко, что у меня заложило уши, и начал орать во все горло слова, значения которых я не понимала.

А потом я услышала сотрясающий землю галоп, почувствовала, как вибрация земли прошла через мои руки и ноги, что были прижаты к почве, и отозвалась во всем теле.

***

Фирс отскочил от того места, где они только что предавались ласкам с Хельгой, как можно дальше. Он прекрасно знал, что это за топот и кто может искать его лейасан.

Шейх Хамас не отпустит Хельгу от себя. Такой бесценный дар, что ему преподнесли дриады, он должен был хранить и оберегать, а он так издевался над нежным созданием, созданным для любви. Выбросил ее, как ненужный мусор. Хорошо хоть слуги догадались вынести ее в сад. А уж тут о ней позаботились духи деревьев, не оставили умирать. Что произошло с шейхом, Фирсу пока некогда было думать. Возможно, ему удастся отвлечь кентавров. Впереди был высокий холм. На него сатир и взобрался. Хелена. Конечно же, без нее никак. Ищейка шейха.

Фирс мотнул головой. Надо попробовать сбить их со следа, если Хельга себя не выдаст, то все может удаться. Пусть ненадолго, но у них еще будет время побыть вдвоем.

Громкий посвист пронесся средь деревьев. Сатир свистел во всю мощь, чтобы отвлечь, сбить с толку преследователей.

Обернулся на дерево, под которым осталась дриада, и замер. Она, испугавшись, вскочила с земли и в один прыжок забралась на высокие ветви дуба. Ее кожа, будто калейдоскоп красок, быстро подстроилась под цвет коры дерева, а волосы разметались по ветру и приняли насыщенный цвет зелени, чтобы окончательно скрыть их обладательницу от посторонних глаз. Но она не знала, что этим самым и привлекла к себе внимание. Сатир вгляделся вдаль. Кентавры быстро приближались, а амазонка, что сидела на спине одного из них, прищурив глаза, смотрела именно туда, где сейчас находилась дриада.

Хельга затерялась в кроне дерева, и Фирс не мог разглядеть ее, не мог подать ей знак, чтобы она уходила, убегала. Топот нарастал, глуша посторонние звуки. Сатир прыгнул вперед, преграждая путь кентаврам, в тот момент, когда они почти поравнялись с холмом.

– Стоять! – гаркнула Хелена зычным голосом.

Кентавры, разогнавшиеся в галоп, резко затормозили, присев на задние ноги, и теперь гарцевали на месте.

– Я смотрю, тебе надоело жить, сатир? – она посмотрела на него горящим взглядом, в котором плескался азарт погони.

– Хелена, ты сегодня прекрасна, как никогда, – Фирс развел руки и сделал еще шаг к амазонке.

Та гордо расправила плечи и выпятила вперед ничем не прикрытую грудь. Впрочем, скрывать такие совершенные формы под тканью было и не принято у воинственных дев. Сейчас ее грудь вздымалась от гонки, а соски затвердели и соблазнительными пиками торчали вперед. Фирс сглотнул.

Амазонка перекинула через круп кентавра длинную ногу и легко спрыгнула на землю, мягко приземлившись радом с сатиром. Ее бедра прикрывала белая повязка, а под ней – сатир это точно знал – ничего нет. Девушка, словно прочитав его мысли, призывно улыбнулась, подошла к нему вплотную. И, подняв подбородок ручкой кнута, заглянула в глаза.

– Неужели не насытился? – прошептала она ему, почти коснувшись губами, от чего кончик его заостренного ушка дернулся. – Я чувствую, ты пахнешь фило², – амазонка втянула в себя воздух.

Фирса затрясло.

– Хелена, шейх приказал поторопиться, – встрял тот кентавр, на котором она восседала. Белый окрас его кожи выдавал в нем альбиноса. – Оставь этого сатира.

Брошенный девушкой на кентавра взгляд заставил его замолчать.

– Идите, ищите дриаду! – и она снова обратила свой взгляд на Фирса. – Мне нужно расспросить его о местонахождении нашей потеряшки.

Фирс сглотнул слюну в пересохшем горле. Внизу, между ног сатира, уже давно был готов к совокуплению его пенис. Все было в руках амазонки.

Кентавры, переглянувшись между собой, разбрелись в разные стороны по саду, который простирался вширь на многие километры.

– Ну, что, сатир, – ухмыльнувшись, спросила собеседница, – сам расскажешь, или…

Ее рука молниеносно спустилась вниз по его торсу, на мгновение зарылась в шерсть и, наконец-то, выудила фаллос наружу.

– Я смотрю, ты все-таки готов к «или».

Девушка не стала долго ходить вокруг да около, взяла его за член и повела к пригорку, который идеально подходил для плотских утех. Небольшой выступ мог служить стулом, на которой и присела дева, раскинув ноги в разные стороны. Набедренная повязка задралась, оголяя ее розовую не до конца побритую промежность. Сатир со свистом втянул в себя воздух и сходу врезался восставшим пенисом в ее горячее лоно.

Амазонка откинулась на руки и задышала быстрее.

– Фирс, как же мы давно не виделись, – прошептала она, закусывая губу и постанывая.

Сатир схватил ее загорелые бедра и начал с остервенением вдалбливаться в нее. А сам так и представлял себе, как его Хельга сейчас, замерев на дереве, наблюдает всю эту картину. Но его сущность не поддавалась контролю. От природы похотливый зверь, сатир ничего не мог с собой поделать, тем более, когда ему предлагали себя сами. А Хельга уже не раз побывала в его руках. И его тело, конечно же, помнило те удары плетки, которые сыпались на его спину и бедра, и…

– Глубже… – простонала амазонка.

«Ха!» – усмехнулся Фирс про себя. Конечно, ему не сравниться с кентаврами, которых имела у себя в любовниках эта дева. В том и заключалось отличие Амазонок от нимф, что последние могут принимать форму и наслаждаться тем, что есть у их любовника.

Фирс, видя, как вздулись на шее девы вены от его быстрых толчков, опустил одну руку промеж ног амазонки, и его палец легко протиснулся в разгоряченное лоно вместе с пенисом.

– О, да! – захлебнулась девушка криком и, выгнувшись дугой, излилась любовными соками прямо на фаллос сатира.

Еще пара толчков, и его семя брызнуло ей на живот.

Протяжное «у-у-у» разнеслось по саду. И слишком поздно сатир увидел, как глаза девы тронул победный прищур. Она смотрела именно на то дерево, на котором сейчас сидела нимфа.

– Дерево! – громко крикнула она, и рука с оттопыренным указательным пальцем взметнулась в том же направлении, что и взгляд. – Хватайте ее!

Дикое ржание за спиной Фирса оповестило о том, что весь процесс соития был под пристальным вниманием кентавров. Дева перекинула через сатира ногу и оттолкнулась от выступа.

– Они так предсказуемы, – хмыкнула удовлетворенно, поправила на бедрах повязку, мазнула взглядом по фаллосу и лицу сатира, – эти милые нимфы.

Легкой грациозной походкой амазонка обошла Фирса и направилась к дереву. Сатир наконец-то собрался с силой воли и повернулся в том направлении, куда проследовала дева-завоевательница. Легкое дуновение ветерка по оголенной плоти, и его пенис тут же укрылся в поросли волос, что скрывала специальный мешочек для него.

На толстой ветви дуба сидела его лейасан, ее белые, словно пушистые облака, волосы струились вниз, спускаясь чуть ниже ветви, кожа зеленоватого оттенка была прозрачна, и даже с того места, где сейчас стоял Фирс, были видны проступающие синие вены. Глаза цвета сочной травы смотрели на него удивленно и тоскливо. Фирс отвел взгляд и посмотрел на ту, что так же легко, как только сейчас шла по земле, запрыгнула на дерево, хватаясь за выступающие из ствола сучья, забралась наверх, на ту ветвь, на которой пряталась нимфа. Снизу, вытянув руки вверх, кентавры уже ждали свою добычу.

Фирс смотрел на это и внутренне ненавидел себя за малодушие, которое сейчас проявлял, глядя, как Хелена грубо толкает нимфу с дерева, и та, прорезая воздух, приземляется в руки альбиноса. А тот не упускает шанса потрогать дриаду за чувственные места на теле. Нимфа даже не сопротивляется. Отрешенный взгляд ее говорит о том, что девушка ушла в себя. Можно было кинуться на них, пытаться драться, но это мало бы что изменило, скорее, принесло бы ему смерть. А мертвый он никак не поможет нимфе. Только живым можно как-то противостоять шейху, и он найдет способ, а пока нужно уходить.