Таш последовал за ней, не видя ничего вокруг, кроме стройного женского силуэта. Вирита будто чувствовала, что он жадным взглядом ловит каждое ее движение. Она нарочно принимала соблазнительные позы и словно от жары проводила пальцами по белой груди, которая слегка выпирала из лифа. Ташу не нравились блеклые, невыразительные силанки, но трудно было не признать, что Вирита хороша.

   Когда девушка забралась на ложе, он снова потянулся к ней, но был остановлен упершейся в грудь ладонью.

   - Неугомонный! - притворно рассердилась Вирита. - Сначала выпей. До дна!

   Таш принял у нее из рук кубок и залпом осушил. Девушка чему-то рассмеялась - наверное, тому, как он торопился. Сейчас было не до наслаждения букетами вина. Да и удовольствия это не принесло - на вкус напиток оказался таким кислым, словно уже начал превращаться в уксус. И это восхваляли аристократы во внутреннем дворе?

   Нет, подлинная сладость сидела прямо перед ним.

   Пустой кубок покатился по каменным плитам. Таш притянул к себе Вириту и жадно примкнул к ее губам. Она не сопротивлялась, наоборот, прижалась к нему с такой же страстью. Поэтому, вдруг почувствовав легкий удар кулачком в бок, Таш растерянно отстранился.

   Вирита хмурилась.

   - Что-то не так, госпожа?

   - Не закрывай глаза! Я хочу их видеть. У меня еще не было шердов с такими глазами, как у тебя, - капризный тон сменился вкрадчивым. - Не разочаруй меня, и, может быть, я тебя награжу.

   Слова, которые должны были его подстегнуть, подействовали совсем иначе.

   "У меня шердов еще не было", - прозвучало в ушах. С лица Вириты вдруг глянули рыбьи глаза барона-мужеложца.

   Таша как будто облили ведром холодной воды. Жгучее желание, только что готовое перелиться через край, иссякло. Он смотрел на белые груди графской наследницы, на задранное до живота платье и призывно раздвинутые ноги - сцена, которая еще вчера свела бы его с ума.

   Но он не ощущал ничего.

   - Ну, почему ты замер? Обомлел от моей красоты?

   В голосе Вириты напополам с игривостью слышалось недовольство.

   - Да, госпожа, - шепотом соврал Таш.

   - Не заставляй же меня ждать!

   Эс-Мирд отдал раба в распоряжение Вириты - значит, приказ есть приказ.

   Штаны с шуршанием упали на пол. Таш резко придвинул к себе бедра девушки, сорвав с ее губ стон.

   Это был редчайший случай, когда шерд радовался, что его тело реагирует гораздо медленнее разума.

   ***

   Вирита отпустила раба только через полчаса. Уходя, он едва не пошатывался от усталости. Трудно было поверить, что девушка младше него, а главное - что она наследница благородного дома. Такой искушенностью и изобретательностью могли похвастаться далеко не все шлюхи в борделе Каледхара, куда Таш наведывался вместе с Илартаном.

   Скованное истомой тело было довольно, но на сердце амбарным замком висело чувство гадливости. Снять его не помогали никакие уговоры, что, в конце концов, Таш получил, что хотел.

   Его использовали. Опять. Просто ради того, чтобы добавить в список своих трофеев. Таш не хотел быть трофеем. Он мечтал хоть что-то значить, хоть для кого-то. А получалось, что важны только его качества по отдельности - глаза для Вириты, боевые умения для Илартана, сила и скорость для эс-Мирда, способность лгать - для Ксалтэра.

   Таша нисколько не удивляло, что три из этих имен принадлежат аристократам. Наоборот, это казалось закономерным.

   Вернувшись во внутренний двор, он нашел хозяев увлеченными беседой. Эс-Мирд, мельком глянув на раба, жестом приказал ему постоять в тени галереи. Слуги как раз огораживали место для боя. Оставалось лишь дождаться, когда придет графский воин.

   Эс-Наст, казалось, пребывал в нетерпении. Его ожиревшее тело колыхалось волнами, когда он поторапливал слуг и похлопывал по плечам собеседников, рассказывая что-то об арене и предстоящем Ильтиреве. Таш хотел прислушаться, но вдруг обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на словах. К стене галереи он прислонился с неожиданной тяжестью. Нестерпимо хотелось сесть, а еще лучше - лечь.

   Таш встал как раз возле прохода, где сновали слуги и приглашенные артисты. Взгляд беспокоили музыканты в ярких одеждах и танцовщицы в нарядах еще более откровенных, чем у рабов. Мельтешение раздражало. Запрокинув гудящую голову, Таш подумал, что, пожалуй, стоило обмануть Вириту и уйти пораньше. Тратить столько сил перед боем, в котором ни в коем случае нельзя опозорить господина, было плохой идеей. Чужой доспех, и без того плохо легший на поджарую фигуру шерда, теперь казался неподъемным. Таш боялся представить, как невыносимо было бы в полной защите, а не ее облегченном - как на Ильтиреве - наборе.

   На краю сознания билась тревожная мысль, что после Вириты он не должен был так устать. Бывало, развлечения с женщинами длились и подольше, но Таш все равно не чувствовал себя так, словно его выпотрошили и набили соломой. Когда по животу распространилось жжение, а конечности начали неметь, он наконец понял, что дело не в любовных утехах.

   В нутре зашевелился червь страха. Мысли заметались. Может быть, что-то не то было в еде? Или он нечаянно выпил предназначавшийся какому-нибудь аристократу яд? Они же слишком ценят свои жизни, чтобы выступать против врагов открыто, поэтому пользуются только такими, подлыми способами. Но обед Ташу выдали дома, из той же миски, что и другим слугам. Он съел его еще в дороге, а здесь ни к чему не прикасался.

   Ни к чему, кроме вина, которое налила Вирита.

   Первым желанием было бежать к графу, кричать, что кто-то хочет отравить его дочь. Таш уже дернулся, но так неловко, что не удержал равновесия и снова уткнулся спиной в стену. Колонны покачивались перед глазами, как после бурной пьянки.

   Это дало время подумать еще раз, прежде чем выкинуть глупость. Вирита не сделала ни глотка, но шерда заставила выпить кубок до дна. Вспоминая ту сцену сейчас, ее мелкие детали, Таш мог поклясться, что девушке это было очень важно. Но зачем? Зачем наследнице графа, который владел всей провинцией, травить какого-то раба?

   - Ты готов? - окружавшая Таша муть немного прояснилась. В просвете появился эс-Мирд. - Боец графа выходит на площадку.

   - Простите, господин... Нельзя ли отменить бой? Я себя плохо чувствую.

   - Что?! - губы хозяина искривились и побледнели от ярости. - Если бы не ошейник, я бы решил, что ты струсил!

   Слова больно хлестнули по самолюбию. Таш с усилием выпрямился.

   - Это правда, господин. Клянусь всеблагим Илем. Госпожа Вирита заставила меня выпить вина. Я думаю, оно было отравленным.

   - Проклятый шерд! - прошипел эс-Мирд. - И ты до сих пор молчал?!

   Он развернулся на каблуках. Музыка затихла, и Таш слышал его чеканящий воинский шаг даже сквозь шум в ушах. Высокий силуэт господина направлялся к жирной фигуре графа, рядом с которым бабочкой порхала Вирита.

   Потянулись невыносимо длинные мгновения. Таш с каждым ударом сердца ждал, что вот сейчас наконец-то охнет граф, упадет в обморок его дочь, гостей попросят уйти и все закончится. Он надеялся на это всей душой, потому что не видел смысла в ином исходе.

   Отец и дочь одновременно засмеялись. Фундамент воздушного замка надежд треснул и рассыпался горстью песка. Еще до того как эс-Мирд вернулся, Таш знал, что он скажет.

   - На площадку, - отрывисто приказал господин.

   - Я могу признаться перед гостями, - предложил Таш. - Если отложить бой хотя бы на полчаса, мне должно стать полегче. Тогда я вас уже не опозорю.

   - Не будь идиотом, - оборвал эс-Мирд. - Ты здесь ни при чем. Сражайся, как можешь. Этого хватит.

   Услышанное заставило Таша вскинуть потяжелевшую голову. "Ни при чем"? Как это так? Это же его отравили - как он может быть ни при чем!

   А потом он понял. Вирита язвила в разговоре с эс-Мирдом, издевательски звучал ее смех и сейчас. Если бы не этот бой, графская дочь нашла бы другой способ опозорить хозяина. Шерд всего лишь попал под руку.