Весь мир мог встать с ног на голову, но в царстве женщин не менялось ничего.

   От мысли, как Эртанд прижмет к себе Юссис, настроение понемногу улучшалось. Маг взбежал на второй этаж и постучал в комнату любовницы.

   - Почему так рано? - раздался возмущенный голос. - Ты же сказала, что придешь через полчаса! Ой...

   Дверь открылась. На Эртанда уставились большие зеленые глаза. Юссис явно никого не ждала - длинные русые волосы разметались по плечам, а на теле была одета одна полупрозрачная сорочка. Маг залюбовался видневшимся сквозь нее хрупким силуэтом.

   - Я поднял тебя с постели?

   Юссис хлопнула ресницами, мгновенно преображаясь в коварную соблазнительницу. В голосе сразу обнаружилась хрипотца, которой только что не было и в помине. Девушка распахнула дверь и принялась ходить по комнате, наклоняясь так, чтобы Эртанд мог во всей красе наблюдать ее ягодицы. А поднимать ей пришлось много что. Заколки, какие-то шкатулочки, ленточки - разные женские хитрости были разбросаны по всему маленькому посещению. Даже на балдахин Юссис умудрилась закинуть одно из платьев, которые занимали кровать.

   - Заходи, сладкий. Прости, пожалуйста, я думала, это Кари. Мы с ней хотели повышивать вместе. Ты рановато что-то... Настоятель не будет ругаться?

   Будет. Срок наказания не закончился, а Эртанд не выполнил заданную на сегодня работу.

   - Мне все равно, - признался он.

   Юссис остановилась.

   - Эрт, солнышко мое, ты не боишься его злить еще больше? Он же запретит тебе видеться со мной.

   - Будешь скучать по мне? - улыбнулся он.

   - Ну конечно! Светик мой ласковый, я ж тут без тебя от тоски помру.

   - Кари составит тебе компанию.

   - Ой, эта Кари! - Юссис поморщилась и с загадочным видом добавила: - Сейчас что расскажу...

   Пока она щебетала, расчищая кровать от хлама, Эртанд устроился в кресле. Он очень долго подбирал для себя женщину и теперь с удовольствием ею любовался. Юссис лучше всех отвечала его требованиям: невысокая, хрупкая, необычно загорелая для силанки. Ее фигура не поражала идеальностью пропорций, но мага это не волновало. Однажды Юссис призналась, что в борделе не пользовалась популярностью из-за узких бедер и узловатых рук, на которых сказалась утомительная работа прачкой в детстве. Но умела она многое. И еще она хотя бы немного напоминала Лил.

   В отличие от некоторых тинатов, которые приписанных к обители женщин ни во что не ставили и обращались с ними, как вздумается, Эртанд Юссис берег. В ответ она его боготворила и выполняла все, что он просил. Маг надеялся, что любовница делает это искренне, а не потому, что для бывшей проститутки родить ребенка от тината было единственным шансом прилично устроиться в жизни. Особенно если у ребенка тоже откроется дар и его заберут с глаз долой. Поэтому очередь стать спутницами тинатов никогда не иссякала, и далеко не всегда сюда рвались публичные женщины. В редких случаях любовницы возвращались в обитель и жили здесь годами, на деле становясь тинатам женами.

   Но кое-кто все же тосковал. Не было здесь, видимо, чего-то, что встречалось только на воле.

   - Скажи, - прервал Эртанд пустую болтовню любовницы, - тебе бы не хотелось обратно в Тамин-Арван?

   - Ты боишься, что я тебя не люблю? - обиделась красавица.

   - Нет. Я имею в виду, не скучно ли тебе тут? Может, чего-то не хватает?

   - Чего? У меня есть ты, эта взбалмошная дурочка Кари, платья и все вот это, - она обвела рукой уютную комнатку. - Кормят каждый день, сытно, делать ничего не надо, только о тебе заботься, гладь да ласкай. Зачем мне в Тамин-Арван? Руки до крови стирать чужими тряпками? Или гробиться под любым мужиком, который накопил несколько медяков на шлюху?

   Маг расслабился.

   - Не злись. Я бы не хотел, чтобы ты туда вернулась.

   Юссис чарующе улыбнулась.

   - Ах ты мой сладкий. Я никуда от тебя не денусь, пока ты сам этого не пожелаешь. Потому что все твои желания для меня закон.

   Она закончила уборку, поправила толстые занавеси на балдахине и соблазнительно села на край кровати, показывая длинные ноги.

   - Ну что, солнышко, иди ко мне.

   Эртанд скинул сандалии и забрался в постель, мимоходом проведя ладонью по гибкой талии девушки.

   - Может, сначала станцуешь для меня?

   - Все, что попросишь, дорогой!

   Она с готовностью вскочила, но маг успел заметить выражение неискренности на ее лице. А когда Юссис встала и закружилась в танце, на ее груди вдруг расцвел букет иероглифов.

   В сердцевине шевелил лепестками уже знакомый Эртанду нат "несвобода".

10. Раб

   Ураган бушевал до следующего утра. Барабанной дробью стучал град вперемешку с каплями дождя, завывал ветер, до ночи без передышки рокотал гром. Он мешал спать, но Таш поймал себя на мысли, что все вместе это даже уютно. Дома, за толстыми каменными стенами, с наглухо запертыми ставнями, казалось, что снаружи не происходит ничего страшного. Работы было меньше, и рабы со слугами почти все время просидели вместе, за приятными беседами, от забиравшегося через щели холода кутаясь в одеяла и войлочные накидки. Хал уболтал управляющего откупорить бочонок со слабенькой наливкой, и остаток дня в окружении расслабившихся мужчин, с сидящими в отдалении женщинами, с постоянными переглядываниями между двумя этими группками, прошел неплохо. Напряжение, которое чувствовалось в отношении обитателей особняка к новым рабам, наконец-то стало таять.

   Утром, выйдя во двор, Таш грешным делом подумал, что с удовольствием обменял бы вчерашние посиделки на обычный летний вечер. Лишь бы не было урагана.

   Двор по щиколотку залило водой. Ночью, пока все спали, в доме подтопило нижние помещения. Лаана полчаса топталась вокруг своего маленького сада: то охала, заламывая руки, то принималась ругаться на родном языке, непонятно и оттого особенно выразительно. Зрелище и правда было унылое. С ярких цветов облетели лепестки, сочные листья на деревцах из Ллитальты обвисли, побитые градом. Слуги, которые в тот день выходили в город, рассказывали, что такое творится по всему Тамин-Арвану. По некоторым улицам оказалось невозможно ни пройти, ни проехать.

   Небеса словно отыгрались на людях за вчерашнюю передышку тройным размером работы. Ее с лихвой хватило всем. Даже Заб, которого взяли писарем, сегодня не помогал госпоже с бумагами, а месил грязь вместе со всеми, перетаскивая промокшие вещи наружу, для просушки. Лаана - госпожа - и та возилась в садике, спасая цветы.

   Единственным, кто ничего не делал, был эс-Мирд. Тренировочную площадку размыло, и он появился во дворе ненадолго, хмуро все осмотрел, раздал приказы и спросил управляющего Оттарта, не видел ли тот его золотой перстень-печать. После этого Таш несколько раз сталкивался с господином в доме. Эс-Мирд царственно, с гордо выпрямленной спиной ходил по комнатам, продолжая искать потерянную печатку и морща свой благородный нос каждый раз, когда ему преграждала путь суетящаяся челядь. Подтопление его как будто не волновало.

   Таш радовался, что за мешками, которые он таскал наверх, чтобы не заплесневели запасы, никто не видит его взгляд. Хозяйское равнодушие злило. Таш убеждал себя, что у эс-Мирда есть полное право заниматься собственными делами. В конце концов, зачем еще господам столько слуг, как не затем, чтобы самим ничего не делать? Но потом Таш вспоминал об Илартане. Бывший хозяин от доброй работы не отказывался никогда, хоть и кутил после нее настолько же лихо, насколько тяжело трудился. И дело было не в том, что из-за бедности Илартан не мог позволить себе много рабов или слуг, поэтому вкалывать приходилось самому. Таш видел достаточно обедневших дворян, которые все домашние заботы сваливали на чужие плечи, лишь бы попивать вино да ни о чем не думать.

   Нет, здесь дело было только в эс-Мирде.

   К полудню Таш умаялся так, что только и мечтал о еде. От кухни уже веяло аппетитными запахами, а по звону чанов прислуга догадывалась, что там уже накрывают на стол. Наконец, Оттарт отпустил всех, чтобы люди могли смыть грязь и привести себя в порядок перед обедом. Поэтому они сильно удивились, когда увидели перед столовой управляющего и эс-Мирда, которые не пускали никого внутрь.