— И что в этом плохого? Ты детей не любишь? Так нянька будет. А по дому тебе Людмила Сергеевна помогать будет.

Ага, понятно, вторая женщина в возрасте это и есть та самая Людмила Сергеевна, запомним на всякий случай. Ольга плохо разглядела вчера лица встречавших её. Немного не до того было.

— А кто та, молоденькая девочка? Тоже помощница? По каким делам?

— Уже ревнуешь? — Салех зажмурился как сытый и довольный кот. — Это внучка Людмилы Сергеевны, кажется Света. Она завтра уезжает.

— Не льсти себе! Никакой ревности и в помине не было. Обычное женское любопытство. А вот скажи мне как так получилось, что ты по-русски хорошо говоришь? — Ольга резко свернула со скользкой темы. — Акцента нет совершенно. Словарный запас отличный.

— У меня бабушка русская. Я десятилетку закончил и ещё немного в институте учился. Оля, только не спрашивай меня пока ни о чём. Я потом сам тебе всё расскажу.

— Хорошо. Тогда вернёмся к вопросу о моей учёбе. Будешь вести себя как средневековый тиран или всё-таки вспомнишь, что на дворе двадцать первый век?

Учёбу Ольга не собиралась бросать ни в коем случае. Обидно было бы, что из-за какого-то самоуверенного и ограниченного типа пошли насмарку все её усилия. Поступить на бюджет, это надо было суметь. Бессонные ночи перед вступительными экзаменами, красные от недосыпа глаза, а главное недостаток финансов на платное обучение. Да и потом, она же не собиралась жить с Салехом. Подурит и отпустит, а она потеряет стипендию и бюджетное место!

Салех молчал. Ольга решила бить в другую точку.

— Послушай, ты кажется нормальный мужик. Самоутверждаться вроде уже не надо. Деньги у тебя есть, вон дом какой отгрохал. Машина, прикид не из дешёвых. Зачем тебе глупая жена? Друзьям стыдно будет показать. А я по финансовой части учусь, если ты не помнишь. Будешь ещё хвастать нашим семейным бизнесом. И на сторону информация не пойдёт. Ведь, как говорится, муж и жена-одна сатана. Все вопросы будем вместе решать. Свежий и нестандартный взгляд тоже важен.

Боже мой! Что я несу! Какой такой семейный бизнес?! Ещё про семейный подряд вспомни! Ольга готова была молоть всякую чушь, лишь бы уговорить, заболтать.

— Хорошо. — Салех сдался. — Но без охраны я тебя не пущу. Ребята будут и на лекциях с тобой рядом.

— Ты что, издеваешься?! Как ты себе это представляешь? Да это конвой, а не охрана.

— Выбирай. Или так, как я сказал. Или будешь сидеть дома.

Пришлось согласиться. Теперь везде её сопровождали Максим и Андрей, отсекая любые попытки контакта с представителями противоположного пола. Подруг-приятельниц тоже особо не «допускали к телу». Ольга пыталась сама подходить к ребятам, но бодигарды чётко объяснили ситуацию.

— Господин Умаров дал определённые инструкции. Вы, Ольга, не пострадаете. Но будет ли вам приятно, если ушибы и травмы получит ни в чём не повинный молодой человек только потому, что вам захотелось с ним пообщаться?

Осталось только смириться. Постепенно вокруг Ольги образовался вакуум. Она даже не представляла, что всего за несколько дней можно остаться среди толпы в одиночестве. Никто из парней не был ею увлечён настолько, чтобы потом становиться пациентами травматологии. А девушки начали завидовать: привозят на шикарной машине, охраняют чуть ли не как персону августейшей крови, некоторые преподаватели стали смотреть более благожелательно. Согласитесь, есть за что невзлюбить. Ольга повздыхала и успокоилась. Подруг у неё не было, поэтому боли от расставания не испытывала.

Рано утром 1 октября Салех как всегда разбудил её поцелуями. За эту неделю такой вид побудки у него стал своеобразным ритуалом. Видимо мало было ему ночных безумств. Горячий и неистовый, он утомлял Ольгу до полуобморочного состояния. А утром, словно извиняясь, будил лёгкими касаниями губ.

— Олюшка, вставай. Пора.

Сердце Ольги ухнуло куда-то далеко вниз. До пяток правда не долетело. Но и на месте его не оказалось. Сегодня она получит свободу. Правда путь выбрала опасный. Но больше ничего более умного в голову не приходило. Через пять часов она скажет чётко и ясно «нет» на вопрос работницы ЗАГСа и сбежит, пока обалдевший жених и не менее ошарашенные гости будут приходить в себя. Немного карманных денег у неё есть. Салех не опустился до такой низости, как проверить содержимое её сумки. И таблеток тоже не видел. Пока прибывает в счастливой уверенности, что ситуация у него под контролем и Ольга у него в руках. Ошибаешься, дяденька! Банковскую карточку даже ему не заблокировать. Значит сначала быстро в магазин за новой одеждой. А потом на вокзал, на электричку в соседний город. Дальше видно будет. Ничего, прорвёмся!

После завтрака Салех вывел Ольгу на балкон.

— Оля, я хочу кое-что тебе показать. — он вынул из кармана брюк какую- то маленькую чёрную пластиковую коробочку с одной кнопкой по середине. — Посмотри вон на те кустики.

Дом стоял на самом краю посёлка. Никто пока не успел за ними начать строиться. И не вырубленные деревца и кусты просматривались очень хорошо. Салех нажал кнопку и дальние кустики подбросило вверх во внезапно прозвучавшем небольшом взрыве. Ольга испуганно замерла. К чему эта демонстрация?

— Хорошо видно было? — Салех повернул её к себе лицом.

— Да…

— Так вот, моя маленькая белочка, я просто хочу тебя предупредить. Если сегодня ты попытаешься сорвать наш праздник, то вместо кустиков могут на воздух взлететь кое-какие домики. Может и с жителями даже. Ты же пожалеешь ребятишек, которые из-за тебя могут остаться без папы и мамы? И без крыши над головой.

— Ты не сделаешь этого…

— Сделаю. А теперь скажи мне, тебе со мной плохо? Почему ты всё время хочешь убежать? Может, я тебя не устраиваю как мужчина?

— Да нет. С этим всё в порядке.

— Тогда почему?

— Да пойми же ты, что постель это далеко не вся жизнь! Не спорю, там ты великолепен! Правда мне не с кем сравнивать. Но там работают в основном инстинкты! Тело моё, чтоб ему пусто было, каждый раз на тебя откликается так, что я разум теряю. Только это не любовь, понимаешь, не любовь! Я уже говорила, что не люблю тебя!

— Дай мне шанс! У меня получится.

Ольга предприняла последнюю попытку достучаться до сознания Салеха.

— Шанс, говоришь… Любишь, говоришь… А мне ты дашь шанс? Ты отпустишь меня, если я полюблю другого?! — Салех резко дёрнулся, словно его хлестнули плёткой. Ольге стало неимоверно грустно. — О себе ты думаешь, а обо мне ты побеспокоился? Или же ты считаешь, что чувства появляются, если кнопочку какую-то нажать? Увидел симпатичную девчонку и решил, что она будет твоей новой игрушкой. Поселил в домике, приставил оловянных солдатиков для охраны, чтобы никто не смел покуситься на твоё имущество. Любой шаг игрушки тобой регламентируется. Только я живая! Понимаешь, живая!!! У меня есть свои желания и нежелания. А здесь я как в тюрьме.

— Ты же ездишь в академию…

— Спасибо, добрый хозяин!!! Разрешил!!! Только там твои верные пёсики ко мне никого не подпускают! Я элементарно даже о погоде ни с кем поговорить не имею возможности. Я не могу так жить, я задыхаюсь…

Ольга не хотела плакать перед ним, но слёзы неудержимым потоком полились. Салех крепко прижал её к себе.

— Оказывается я жуткий собственник… Ты права и не права. Ты не игрушка. Ты моё солнце, мой воздух, без тебя я дышать не смогу. Ты моя жизнь. И никуда я тебя не отпущу, никогда и ни к кому. Оля, ты ничего не изменишь. Просто прими это как факт. Всю свою жизнь ты будешь со мной. А сейчас ты пойдёшь в душ. Одна. Потому что если мы там будем вдвоём, то уж точно опоздаем.

В дверь спальни постучали.

— Салех Тагирович, — Людмила Сергеевна не стала заходить. — Приехал парикмахер. Ольга Николаевна скоро?

Весь день для Ольги был покрыт туманом. Её причёсывали, одевали, делали маникюр. Что-то говорили. Несколько раз приходил Салех. Обнимал, целовал, что-то нежно шептал на ушко, пытался растормошить. Но всё напрасно. Она чувствовала себя куклой, манекеном. Всё происходящее ни сколько её не трогало и не вызывало никакого живого отклика. Потом они ехали в ЗАГС. Салех крепко держал её за руки. Единственное, что хорошо Ольга запомнила, так это его предупреждающий шёпот: Оленька, помни о домиках и детишках. Она сдалась. Послушно сказала «да», надела кольцо мужу, подписала, где надо. За столом в шикарном ресторане под «горько» целовалась с Салехом, танцевала медленные танцы и даже улыбалась. Но жизни в её движениях было не больше, чем деревянной марионетке, которую вовремя дёргают за ниточки.